Мао Цзэдун и его наследники - Федор Бурлацкий

Аналогичные высказывания можно обнаружить и у других работников экономического фронта Китая. В статье, написанной представителями Государственного планового комитета и посвященной первой годовщине со дня кончины Мао Цзэдуна, воспроизводятся тезисы Хуа Гофэна о противоречиях между производственными отношениями и производительными силами, между надстройкой и экономическим базисом — все его теоретические установки в области управления народным хозяйством. В то же время, рассматривая практические вопросы о темпах, строительства социализма, Госплан предлагает ряд мер по их ускорению, основанных на учете объективных закономерностей социалистического строительства. К числу этих мер авторы статьи относят: хорошо урегулированные взаимоотношения между промышленностью и сельским хозяйством, а также между различными отраслями промышленности и между различными отраслями сельского хозяйства; сочетание развития промышленности в центре и местной промышленности; проведение принципов трудолюбия и бережливости; правильное регулирование накопления и потребления; забота о росте производства; улучшение жизни народа; внедрение передовой техники; развертывание технического новаторства; твердое проведение социалистического единого планирования; серьезное налаживание комплексного балансирования. Социалистическая экономика, пишут авторы статьи, в корне отличается от капиталистической тем, что она является плановой. Госплан выдвигает как первоочередную задачу создание самостоятельной целостной системы промышленности и всего народного хозяйства, обеспечивающей независимость страны в политическом отношении.

В этом выступлении, хотя в нем и воздается должное всей политической фразеологии, идущей от Мао Цзэдуна, содержится больше реализма в подходе к хозяйствованию, который, по-видимому, отражает современную практику плановых органов, активизирующих свою работу.

Интересный материал для размышлений представляет дискуссия китайских экономистов, которая развернулась летом и осенью 1977 года на страницах китайской печати и среди китайских ученых и экономистов вообще. Это было обсуждение принципов распределения по труду. В ходе дискуссии, проводимой в соответствии с лозунгом «пусть соперничают сто школ», выявилось существование двух точек зрения по двум аспектам этой проблемы. Один из аспектов — разграничение между распределением по труду и материальным стимулированием. Первая точка зрения на данный вопрос заключается в том, что оба понятия совершенно противоположны и не имеют ничего общего между собой. Согласно такой точке зрения, принцип распределения по труду ставит политику на командное место, правильно регулирует интересы государства, коллектива и личности, в то время как материальное стимулирование — деньги и премии — ставит личные, материальные интересы на первое место.

Вторая точка зрения по своей направленности близка к первой, она лишь акцентирует внимание на том, что помимо различия между этими явлениями есть и общие моменты. Оба реализуются в форме заработной платы, решают вопросы оплаты, связи труда и личной материальной заинтересованности. Сторонники еще одной точки зрения заявляют, что между распределением по труду и материальным стимулированием трудно провести четкую разграничительную линию. Они считают, что ошибочно лишь пренебрежение принципом «политика — командная сила», одностороннее подчеркивание личной материальной заинтересованности и толкование ее как главной движущей. силы развития производства.

Существуют разногласия по вопросу о том, является ли распределение по труду материальной базой для рождения буржуазных элементов новой формации. Одни полагают, что, несмотря на определенное неравенство в распределении материальных благ, которое несет этот принцип, он не имеет никакого отношения к эксплуатации и не ведет к поляризации масс. А другие, напротив, полагают, что проведение принципа распределения по труду может послужить причиной появления буржуазных элементов.

Показательно, что эта дискуссия разгорелась вскоре после реабилитации Дэн Сяопина, который всегда был известен как сторонник осуществления социалистического принципа материального стимулирования общественного производства. Можно только пожалеть, что китайские экономисты не вправе включить в качестве объективного материала для анализа этого и других вопросов опыт социалистических стран, которые широко разработали механизм материального стимулирования производства и распределения по труду в соответствии с требованиями социалистического производства и интересами всех трудящихся.

Как обстоит дело с политикой модернизации в области науки, провозглашенной новым руководством КПК? В своем докладе на сессии ВСНП Хуа Гофэн говорил, что для ускорения развития науки, просвещения и культуры, для строительства могучей современной социалистической державы огромное значение имеет полное выявление роли интеллигенции. «Абсолютное большинство нашей интеллигенции горячо любит партию и дело социализма и поддерживает революционную линию Председателя Мао Цзэдуна», — говорил Хуа. Утверждая, что «четверка» клеветнически называла широкие массы китайской интеллигенции «девятыми поганцами», Хуа Гофэн выдвинул задачу продолжать ширить и укреплять ряды интеллигенции из рабочего класса, чтобы создать большое количество первоклассных ученых, инженеров, профессоров, преподавателей, врачей, литераторов, деятелей искусства, журналистов и марксистов-теоретиков. Он поддержал курс «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ» как основной курс, обеспечивающий «расцвет социалистической науки и культуры нашей страны».

Хуа Гофэн отмечал, что не следует требовать абсолютного совершенства и безупречности при проведении курса «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ». Требовать абсолютного совершенства и безупречности, требовать, чтобы золото было чистым золотом, человек — совершенным, безупречным человеком, есть проявление метафизики.

По словам Хуа Гофэна, «четверка» всеми силами противилась установленному Председателем Мао Цзэдуном курсу «пусть расцветают сто цветов, пусть соперничают сто школ», «ставить древнее на службу современности, а зарубежное — на службу Китаю», насаждала фашистский деспотизм в культуре и политику запретов. Она опечатала, говорил Хуа, все наши лучшие фильмы, выпущенные до «великой культурной революции», и все прогрессивные зарубежные фильмы, изгнала из театра великолепные исторические и традиционные пьесы, умертвила множество жанров местного театрального искусства, песен и танцев различных национальностей, много драм, а также прекрасных произведений китайского и зарубежного музыкального искусства, прекратила издание замечательных произведений китайской и зарубежной литературы, распустила общественные научные и культурные организации, произвольно наложила запрет на книжный фонд.