Гарем - Бертрис Смолл

Сайра сдвинула брови:

— Я всегда относилась с предубеждением к бракам между близкими родственниками.

— Успокойся, госпожа. Фиона — приемная дочь твоего брата Адама. Она ребенок ваших дальних кузенов Абернети. Чарльз мне все подробно объяснил в письме. Когда она осиротела, твой брат взял ее к себе в дом. Чарльз пишет, что у нее тоже золотисто-каштановые волосы, хотя и не такие красивые, как у тебя. Ах, моя госпожа! В течение целых тринадцати лет он был оторван от тебя, а все же вспоминает с любовью. Какая ты счастливая, что у тебя такой сын!

Лицо валидэ стало печальным.

— Да, — прошептала она, — я самая счастливая женщина на свете.

Эстер Кира на этот раз промолчала.

Шли месяцы, и Сайра стала подмечать некоторые перемены, которые произошли в отношении к ней Карем. О происшествии с отравленным шербетом женщины вслух не вспоминали, но теперь встали на путь явной вражды. Сайра еще раньше обратила внимание на злопамятность Карем. Русская кадина не прощала тех, кто за что-либо наказывал ее. Она знала, что Сайра убедила Сулеймана взять себе новых фавориток, и считала, что валидэ поступила с ней нечестно. К тому же Карем слишком долго прожила в своем мире, чтобы полностью стать турчанкой. И хотя внешне она исповедовала ислам, в сердце до сих пор оставалась православной христианкой и не могла смириться с тем, что ей приходится делить мужа с другими женщинами. Она считала себя единственной законной женой Сулеймана, непонятно по какой причине лишив этого права Гюльбейяр. Султан теперь часто приглашал на свое ложе разных девушек из гарема, но Карем все же оставалась его бесспорной фавориткой. Он нередко ночевал у нее в покоях.

Такое положение не устраивало Карем, она винила во всем Сайру и твердо решила расквитаться с нею.

Но Карем не приняла в расчет железную волю валидэ. Сайра-Хафизе была сделана из более твердого материала, чем Карем и все остальные женщины, если уж на то пошло. Шотландка провела в самом сердце наполненной интригами Османской империи тридцать девять лет и осталась жива. Дело тут было отнюдь не только в везении. Впрочем, в последнее время она чувствовала усталость и задумывалась порой: а стоит ли продолжать борьбу? Она узнала в этой жизни столько счастья и любви, что до конца хватит. Заполучила в руки огромную власть и успела насладиться ею. Теперь Сайре хотелось только дожить свое в мире и покое.

Однако какое может быть спокойствие, если ты живешь под одной крышей с Карем?

Валидэ встала перед лицом болезненного выбора: либо избавиться от Карем, либо рассказать о ее преступлениях Сулейману. Но последнее разобьет сыну сердце. Сайре-Хафизе всегда претило выносить смертные приговоры. Она могла бы, конечно, удалиться в какой-нибудь дворец за пределами Константинополя, но разве это решит проблему? «Сулейман, — рассуждала она, — все еще цепляется за мою юбку. Что же мне остается? Умереть? Но я полна сил и здоровья, и жить мне хочется гораздо больше, чем уйти в мир иной».

А однажды во дворец пришла Эстер Кира. Она пребывала в состоянии сильного возбуждения и попросила валидэ поговорить с ней наедине. Они ушли в сад, как всегда, когда хотели быть уверенными, что их не подслушают. Эстер начала с вопроса:

— Твой брат — граф Гленкирк? Сайра кивнула.

— Он младше тебя на четыре-пять лет.

— На четыре, Эстер.

— Такой добродушный здоровяк с рыжей шевелюрой и упрямым характером?

— Откуда же мне знать, Эстер? — улыбнулась Сайра. — Последний раз я его видела, когда Адаму было всего девять лет.

— Но скажи, госпожа, если ты вдруг встретишь человека, который станет утверждать, что он твой брат, как сможешь узнать его без ошибки?

Сайра задумалась, потом сказала:

— У него была маленькая черная родинка на брови, и еще он в детстве очень был похож на отца. Если я встречу человека, который назовется графом Гленкирком, который будет походить на моего отца и у которого будет родинка на левой брови, скорее всего это и будет мой брат Адам.

Эстер судорожно сцепила руки:

— Значит, это он) Он!

— Эстер, объясни мне наконец, в чем дело?

— В настоящий момент, милая госпожа, граф Гленкирк гостит в доме Киры.

Валидэ смертельно побледнела. Эстер же возбужденно продолжала:

— Ты знаешь, конечно, что султан уже предоставил Франции торговые концессии и постепенно начинает открывать Турцию и для других европейских государств. Твой брат представляет здесь короля Шотландии. А остановился у нас, потому что дом Киры в свое время помог Чарльзу Лесли добраться до родины его матери. Он все расспрашивает, госпожа. Похоже, твоей семье с самого начала было известно, что тебя продали в Турцию, но им, видимо, кто-то сказал, что на освобождение нет никаких надежд. Когда тринадцать лет назад в Шотландии появился Чарльз, они поняли, что ты еще жива. Но мальчик ничего не хотел говорить, как ты его научила. Из его скудного рассказа они заключили, что тебя скорее всего поднесли в подарок другому султану. И с тех пор твой брат вбил себе в голову, что должен разыскать тебя. Не знаю даже, чего нам стоило удержать его от того, чтобы не прийти сюда и не потребовать аудиенции у королевы-матери, как он тебя называет. Сайра рассмеялась:

— Мой брат всегда любил переходить сразу к делу. Но, Эстер, зачем ему нужно встречаться с валидэ?

— Он неглуп, твой брат, госпожа. Каким-то образом графу удалось узнать, что, спустя несколько месяцев после того как ты появилась в гареме султана Баязета, принцу Селиму были подарены шесть девушек, с которыми он отправился управлять Крымской провинцией. Адам считает, что любимая жена принца Селима должна знать его сестру и теперь, став султанской валидэ, может ему помочь в ее поисках. Я сказала ему, что являюсь близкой подругой валидэ и, возможно, смогу устроить разговор с тобой. Иначе он уже сейчас ломился бы в ворота сераля.

— Так значит, ему нужно поговорить с султанской валидэ, — задумчиво проговорила Сайра. — Почему же ты не сказала ему, что это невозможно?

— Не могла, госпожа. Духу не хватило. Он так сильно надеется. Я подумала, что, пожалуй, сегодня вечером после визита к тебе осмелюсь отказать ему… Может, ты хоть пошлешь вместе со мной какое-нибудь сообщение для него, госпожа?

— Нет, — сказала Сайра. — Лорд Лесли встретится с валидэ.

— Но, госпожа! Каким образом? Ведь ни одному мужчине, кроме султана, не разрешается переступать порог гарема и заговаривать с его обитательницами!

— Нам уже не раз приходилось совершать с тобой невозможное, не правда ли, Эстер? Я султанская валидэ, и мое слово — закон для всех. Даже Сулейман прислушивается к моим желаниям.

Эстер Кира кивнула: