Шанс для чародея - Наталья Якобсон

Карлик на белом коне наконец-то снова выехал из леса. В том же самом месте, что и в прошлый раз, когда приоткрывались врата между мирами. Обычно это никогда не происходит дважды в том же самом месте, но на этот раз произошло. Однако меня сейчас больше волновало другое.

-- Ну? Император? Он император теперь, - почти радостно поинтересовался я, уже уверенный в ответе. Но слов не последовало, только скупой кивок.

-- Значит, да, - не то, чтобы я думал повиснуть у него на шее, как старый друг и жить за его счет прямо у трона, но хладнокровие карлика все равно было таким обидным.

-- Только он не хочет тебя видеть.

Я стоял как громом пораженный. Может, он солгал? И все-таки я надеялся, что Эдвин однажды явиться ко мне, несмотря на разницу между нами.

Я отошел от чудесного места, вспоминая о нем, и даже не обратив внимания на цветущий папоротник, который был мне как раз нужен.

Подумать только Эдвин император, значит ли это, что и я, бродячий чародей, должен поклониться ему. Ему принадлежит та чудесная страна, до которой я так и не смог дотянуться. Я вдруг подумал о всех тех прекрасных феях, которые теперь должно быть его окружают и ощутил неожиданный укол ревности. Странно, но то, что они шутили надо мной, и приседали в реверансах перед ним, было не важно, на самом деле я бы променял их всех на него.

Только вот дело в данном случае было за его решением.

ПОЙМАТЬ ЛЕПРЕХУНА

Желание разбогатеть стало неожиданно сильным. Я знал, что следует сделать для этого. Поле подсолнухов манило, как блеск на монетном дворе. Конечно желтые цветы не из золото, но я почуял, чтобы среди их стеблей шныряют лепрехуны.

Поймать лепрехуна значило получить свой шанс. Я всего лишь сделал вид, что заснул посреди поля и не слежу за своими карманами, а один ловкий маленький уродец уже ловко шнырнул туда. Так я его и сцапал. Как кот мышку. Я помнил, что Магнус говорил мне об их хитростях, поэтому держал его крепко, несмотря на все его выходки. Он брыкался изо всех сил, повиснув в воздухе, но не мог ни достать моих пальцев, ни укусить и это приводило крошечного уродца в бешенство. Все его приятели уже разбежались, затерялись в своих норках между кустов и подсолнечников, а этот неудачник остался висеть у меня в руке.

-- Не вырвешься, - прошептал я, чуть сильнее сдавив его шероховатый загривок под красным колпачком. Внезапно мне вспомнился висельник в отцовском лесу, и я чуть было не ослабил хватку.

-- Смотри, смотри, за твоей спиной, обернись, - кричал мне маленький бесенок, но я даже не дрогнул. Хоть его крохотная волосатая рука настойчиво указывала вперед, а глаза расширялись от будто бы неподдельного ужаса, я и не думал обернуться. Вокруг нас были лишь поля маков и ни одного дракона. Тот дракон, о смертельных объятиях которого я, возможно, даже мечтал, остался совсем далеко, а здесь среди луговин и лесов я стал всего лишь беззаботным дерзким мальчишкой, который шутки ради изловил лепрехуна. Только вот в отличие от обычных деревенских озорников я сделал это с определенной целью. В отличии от тупых мальчишек работающих на полях я знал многое, слишком многое... Только пленник о моих мыслях знать не мог. И я надеялся, что простая одежда введет его в заблуждение. Пусть считает меня сельским бездарем, все лучше, чем знать правду. Может даже сделать вид, что я хочу вдоволь поиздеваться над ним, а не требовать сокровища. Я рассмеялся.

Размером он напоминал мне букашку, которую так легко раздавить. Разве только чуть побольше.

- Чего ты хочешь? - наконец, сдался он.

- Отведи меня к сокровищам, - такая просьба его не удивила. Только на сей раз это был приказ. Я не мальчишка, а чародей. Лепрехун все же почуял это и как-то весь сжался. Теперь можно было даже его отпустить. Мои чары плотно опутали крошечное тельце. Он не сможет убежать, пока не выполнит мой приказ. Я поставил его прямо в сердцевину большого подсолнуха так, что он споткнулся о семечки и чуть не потерял крошечный башмак. Он был размером с ядрышко ореха. Так легко потерять его в траве и уже не найти. Я тут же пожалел о своем решении выпустить его из рук и снова схватил за загривок. Чары чарами, а малыш слишком пронырлив.

- Ну, что вы, месье, я вовсе не собирался убегать, - захныкал лепрехун. - Только показать вам, где спрятан клад. Вы ведь этого хотите, господин граф де Онори. Найти клад или сокровищницу?

Я вздрогнул при звуке собственного имени. Я так хорошо знаком нечисти, как тот, кто претендует на внимание их повелителя? Или мои чары, чуть задев его, позволили ему узнать что-то про меня?

Он снял шапку и, оставаясь в моих руках, умудрился отвесить учтивый поклон, и в этот миг что-то во мне перевернулось. Так склоняются только перед одним существом, в которое я влюблен, тайно и безоглядно, перед Эдвином. А он склонился так передо мной, будто различил во мне тень моего величественного избранника. Я мог притворяться и дальше, но вместо этого чуть ослабил хватку и сказал:

-- А теперь отведи меня к сокровищам!

Он исполнил мой приказ. Что ему оставалось. Только указывать мне дорогу, пока я его нес, не выпуская из рук. Вначале он чуть жульничал, пытаясь сбить меня с пути, занимался, врал, но спустя пару часов сдался и привел в нужное место. Это была пещера.

Целая пещера полная золота и драгоценных камней. Выходит не только Эдвин умеет отнимать у других сокровища. Я перебирал их руками, пропускал монеты сквозь пальцы. И все это теперь мое. Факел остался у входа и теперь бросал слабые блики на пригорки золота. Я бы видел его блеск и во тьме. Золото! Я вдруг погрустнел и опустился на землю, устланную сверкающими камнями и все теми же бесконечными монетами. Все это теперь мое, но как будто не я хозяин всего этого. Все эти сокровища будто магнитом тянуться к тому единственному, кто сосредоточил в себе весь золотой свет, ускользая из рук первоначальных хозяев. Потому что только он хозяин всего, что наделено частичкой его света. Эдвин, я нехотя улыбнулся, вспомнив его черты, безукоризненный профиль, задумчивое выражение глаз и кожу, будто пронизанную золотыми нитями. Мой белокурый Эдвин теперь стал императором или скоро станет. Я еще не слышал новостей о нем от волшебного народца, но чувствовал, что скоро услышу, и меня опять будет жечь ревность и злость, потому что когда-то давно, когда и он и я только становились еще на свой темный колдовской путь, он отверг меня. Внутри как всегда при воспоминании об Эдвине шевельнулось непрошеное желание, я попытался побороть его и не смог. Что сказал бы сам Эдвин если бы узнал о моих чувствах к нему о том, что я никогда не хотел быть его врагом, просто не знал, как сказать ему о том, что хочу быть другом. И больше чем другом. Я был влюблен в него, что скрывать. И все-таки меня ела злость от того, что всего он добивается легче, чем я. Мы же почти ровесники, я даже на год старше и тем не менее не смотря на все свои труды и способности сижу в дыре, а он может быть скоро займет самый высокий трон. Что поделаешь, королевская кровь, да еще смешанная с ангельской, естественно все в этом мире для него, а не для таких тружеников как я, которые сами проторяют себе дорогу, а не ждут помощи от небесных покровителей. Жаль, что моя родословная не ровня его, иначе бы и я ходил в императорах. И все-таки я должен был признать, что, несмотря на всю его дерзость и изнеженность, я хотел Эдвина, хотел, как хотят что-то недосягаемое, как прикосновение к солнцу, и все равно не могут об этом забыть. Эдвин не просто живая скульптура из золота, хоть он и выглядит безобидным, он весь будто сделан из огня, заполучить его это все равно, что прикоснуться к раскаленному солнцу и сгореть. И все равно я к нему стремился, как другие стремятся к золоту и роскоши. Возможно, потому что Эдвин хозяин всего золота на земле и всего ценного меня так и тянет к нему. Я ведь всегда хотел быть очень богатым. Только на самом деле кроме всего золота мира меня тянуло к живому и таинственному существу. Он стоял за всеми этими кладами, и он был пленителен. Я откинулся спиной на усыпанный драгоценностями пол и провел по нему руками, эмитируя взмах крыльев. Что ж, Эдвин, хоть на этот раз я подобен тебе.