Легенды Приграничья (сборник) - Бертрам Чандлер

…где жизнь кипит, суда на парусах волшебных,

где кормчие зари пурпурной летели вниз с поклажей драгоценной….

Но здесь не обнаруживалось никакой драгоценной поклажи. Обыкновенные, прозаические слитки свинца, цинка и кадмия, в которых нуждались, но совершенно не срочно. О да, у нас ведь есть волшебные паруса!

Бригадир грузчиков, закрывая очередной замок, приветливо сказал мне:

— Корабль в полном порядке, мистер.

— Я очень на это надеюсь.

— Вот еще двадцать тонн цинка, — продолжал он. — И все. Можете лететь. Доброго пути! Я загружал разные странные корабли в своей жизни, но этот — самый странный изо всех…

— Он в полном порядке, — я повторил его слова.

— Это уже ваша забота, мистер, — сказал он. — Не сказал бы, что мне очень хочется улетать на добрых двадцать лет. — Он внимательно посмотрел на Марту Уэйн. — Хотя, как знать, может, в этом есть и свои преимущества.

— Или трудности, — добавил я.

Марта Уэйн вытащила переносной диктофон. Она сказала бригадиру:

— Правильно я понимаю, вы загружали этот корабль, мистер…

— Килмер моя фамилия, мисс.

— Мистер Килмер. Могу ли я поинтересоваться, каковы ваши впечатления от корабля?

— После окончания загрузки, мисс Уэйн, — сказал я ей.

— Из кухонных мальчиков в старшие помощники за один простой шаг, — проговорил Трантор, ухмыляясь.

Глава 9

Мы наконец-то добрались до своих коек в ту ночь, разойдясь по каютам после на скорую руку приготовленного кофе с сандвичами. Ральф просто вымотал нас, да и сам вымотался. Он настоял на тестировании всего, что можно было протестировать, лично проверил все, что возможно. Контейнеры для балласта заполнили, а затем опустошили. Были проверены хитроумные приспособления, которые разворачивают все предметы на корабле, когда осуществляется переход от атмосферного полета к пространственному, ориентируя их соответственно новому «низу». Моторы, приводящие в действие пропеллеры, прошли полное испытание.

Под конец док и Сметвик были на грани мятежа. Сандра изыскивала возможность остаться на камбузе в одиночестве. Марта Уэйн выглядела так, словно она ужасно сожалеет о том, что согласилась участвовать в этом полете. Одна Пегги Симмонс, казалось, всем наслаждалась. Будучи совершенно очевидно влюбленной в свои приборы, она, похоже, не на шутку увлеклась Ральфом. Я подслушал, как док шепчет Сметвику:

— Таскается за ним, как течная сучка…

Как бы то ни было, мы с Ральфом, более или менее довольные всем происходящим, сжевали сандвичи и проглотили кофе, а затем отправились на отдых. Я едва успел выключить свет и улечься, как услышал легкий стук в дверь. Моей первой мыслью было, что это Ральф — капитан вполне мог найти неотложные вопросы к своему помощнику в этот час. Но Ральф постучал бы более резко и настойчиво.

«Сандра?» — с надеждой подумал я, вслух же произнес:

— Войдите!

Это оказалась Пегги Симмонс. На ней был мешковатый, довольно непрезентабельный наряд. Выглядела она как маленькая девочка — я не имею в виду соблазнительную нимфетку. Нет, скорее Пегги напомнила мне пухлого ребенка, хотя я был склонен считать это влиянием одежды.

— Я надеялась, что ты не спишь, Питер, — произнесла она.

— Я и не спал. Не совсем еще спал.

— Мне так важно с кем-нибудь поговорить, — продолжала она, усевшись в кресло возле моей койки и вытаскивая сигарету из пачки на столе. — Все это так странно. А завтра, когда мы отправимся в путь, будет еще более странно…

— Что странно? — не понял я. — То, что все здесь кажется тебе странным — это нормально, хотя нормальному человеку такая ситуация показалась бы странной.

— Ты слишком глубоко мыслишь, — печально рассмеялась она. — Но я пришла поговорить с тобой, потому что ты не умен…

— Спасибо, — холодно поблагодарил я.

— Нет, я не это имела в виду, Питер. Ты умен — ведь иначе ты бы не стал старшим офицером на таком корабле. Я тоже соображаю хорошо — но лишь по части машин. Но другие — Сандра, и Марта Уэйн, и док — они настолько… настолько…

— Утонченные, — услужливо подсказал я.

— Да. Точное слово. Утонченные. А бедный Клод Сметвик — наоборот. Нечто бессловесное. Подчиняющееся судьбе…

— А Ральф? — задал я провокационный вопрос.

Ее лицо вдруг словно озарилось, а потом потемнело, хотя и с некоторой задержкой:

— Ах, он… исключительный? Да, исключительный. Но могу ли я надеяться, что такой мужчина заговорит с такой девушкой, как я. Могу ли?

«А почему бы и нет, черт побери? — думал я. — Немного косметики, долой этот уродливый мешок, надеть вместо него что-нибудь соблазнительно прозрачное, и ты кое-чего достигнешь. Но не сегодня и не со мной, о Джозефина…»

— Я знакома с немногими космонавтами, — продолжала она. — По правде говоря, только с командором, а он для меня — словно член семьи. Но с вами всеми все иначе. Думаю, я знаю, что это. У вас есть прошлое…

«Еще какое!» — подумал я.

— Например, у Ральфа. Как у капитана, я имею в виду. Вы все летали вместе долгое время, разве не так? Но не могу понять, почему такой способный человек мог попасть в Приграничье…

«А еще он тебе в отцы годится!» — подумал я. Потом вспомнил историю жизни Пегги Симмонс. Все сходится. Ральф представляет собой идеальный образ отца. «Паршиво, — подумал я. — Просто никуда не годится».

— Женщины, — сказал я.

— Женщины?

— Ну да. Обычная причина, по которой мы попадаем в Приграничье.

— Мужчины, даже самые выдающиеся, такие ослы, когда дело касается женщин определенного типа.

«Например, твой папаша», — подумал я.

— Ведь с правильной женщиной они могли бы далеко пойти… — тянула она свое.

«Даже слишком правильной, черт возьми. Полным ходом до следующей Галактики, на всех парусах, а правильная женщина следит за помпами и всем остальным, что полагается контролировать механику…»

— Хотела бы я… — начала она голосом, полным истомы.

— Чего бы ты хотела, Пегги?

— О, я… я не знаю, Питер…

«А вот я хочу, чтобы ты убиралась отсюда ко всем чертям! — подумал я. — Мне еще надо поспать хоть немного!»

— Выпьем по капле? — спросила она. — На сон грядущий, чтобы я могла уснуть.