Познание России. Заветные мысли (сборник) - Дмитрий Менделеев

5. Громадное усложнение знаний всякого рода, совершившееся особенно в истекшем XIX ст., приводит высшие учебные заведения при всем разделении на специальности по факультетам или отделениям все же в весьма большое затруднение, потому что слушателям желают сообщить полноту сведений, каких, надо сознаться, в сущности, не имеют и сами профессора, учившиеся в прежнее время, лет 20–30 назад. В особенности это относится и весьма затрудняет течение дел в высших технических учебных заведениях. У нас в этом отношении следуют до некоторой степени тем порядкам, какие заведены в Германии у студентов, которых кто-то из англичан очень глубокомысленно сравнил с очагом до того заваленным топливом, что он уже начинает потухать. Мне подлинно известны примеры высших технических училищ, в которых студентов просто заваливают не только сведениями по всякого рода отдельным производствам, но и черчением до того, что для самостоятельных занятий чем-нибудь решительно не остается времени, если все выполнять добросовестно. От этого очаг в действительности потухает. Вот здесь-то и нужна большая благоразумность, которую можно ждать только у людей с опытом, накопившимся в течение многих лет от впечатлений не только жизненных, но и прямо педагогических. В действительности для надлежащего образования людей, которые могут или сами идти по проторенным путям жизни, прилагая к ней научные приемы, или, что еще важнее, далее развивать самое знание, нужно получить не столько в количественном отношении запасов знаний, сколько в качественном. Надо уметь отличить существенно необходимое, определяющее мировоззрение и направление деятельности, от того, что составляет мелкие подробности, для овладения примерами которых не столько важны лекции, сколько практические занятия. В виде примера укажу на то, что давно уже опыт показал возможность ограничиться в изучении аналитической химии лишь очень небольшим числом руководящих лекций, если они дополняются правильно организованными занятиями в лабораториях.

Эти последние должны вестись, как и главнейшие отрасли других практических занятий студентов, под наблюдением того разряда преподавателей высших учебных заведений, который носит названия ассистентов, лаборантов, хранителей музеев, туторов и т. п.; количество таких лиц особенно значительно в английских университетских колледжах, где они читают даже целые курсы, дополняющие и приближающие к действительности общие курсы основных профессоров университета.

Если эти последние назначаются главным образом для того, чтобы живым словом и кратким общим выражением необходимых дисциплин заражать умы слушателей и направлять их в надлежащую сторону, ассистенты и другие пособники главным образом назначаются для того, чтобы придать сообщенному скелету жизненные определенные формы и показать приложение указанных начал к действительности.

Разряд ассистентов, туторов и тому подобных преподавателей высших учебных заведений имеет и то огромное значение, что из них постепенно образуются действительные ученые и профессора, обладающие запасом действительных знаний в определенной специальности. Но надлежащее значение этих профессорских помощников может получиться лишь тогда, когда выбор этих помощников будет определяться соответственным отдельным профессором и только утверждаться советом профессоров-руководителей, потому что в деле преподавания весьма важна известная степень единства направления, которая может давать адептов знаний и то, что называется научными школами.

В действующем ныне университетском уставе заложена мысль так называемой свободы преподавания, сводящейся по временам в действительности к тому, что у двух профессоров или доцентов слушатель иногда в тот же день слышит совершенно противоположные суждения об одном и том же предмете, и так как он не умеет еще разбирать, то становится в тупик и приноравливается не к науке и знанию, а к лицам и к их мелочным требованиям. Этим я не хочу сказать, что желательно иметь полное согласие научных начал между всеми преподавателями высшего учебного заведения, но желаю только выразить ту мысль, что в направлении занятий слушателей, руководимых преимущественно туторами, ассистентами и т. п., должно быть полное согласие с направлением, даваемым основным профессором данного предмета.

Поясню и это примером из той области химических знаний, которая мне ближе всего знакома. Пусть между профессорами так называемой неорганической химии и химии органической существует много разноречий в основных представлениях, как это зачастую и бывает в действительности; это только полезно для развития студентов, если то и другое направления, конечно, согласуются с разными течениями нашей науки. Пусть ассистент, лаборант и т. п. находится еще в состоянии неуверенности в справедливости того или другого из противоречивых направлений; это опять может быть полезно не только для слушателей, но и для самой науки, для образования научных школ и направлений, для получения людей самостоятельных. Но при этом все же необходимо, чтобы при занятиях в лаборатории данного профессора были ассистенты, лаборанты и т. п., выбранные им и от него более или менее прямо зависящие, потому что только тогда из разноречий может выйти под конец единство, как оно и выходит в действительности при развитии современных знаний, опирающихся не на одни умственные соображения и разноречия, но и на расследование действительности в природе, памятниках и т. п. Главное же, что я хочу здесь сказать, состоит в том, что роль и значение ассистентов, лаборантов и тому подобных преподавателей высших учебных заведений чрезвычайно важны в деле всего высшего образования юношества, но и они определяются исключительно главными профессорами, выбор которых и должен составлять центр всех попечений о народном просвещении. Эти главные профессора определяют весь смысл, всю пользу и все значение высших учебных заведений. Если это место люди займут по выслуге, а не по таланту, не по вкладу в сокровищницу наук, ничего нельзя ожидать плодотворного и особенно того самостоятельного, которое нам, русским, теперь нужнее всего.

6. Считая значение высших учебных заведений зависящим, с одной стороны, от философского направления, передаваемого слушателям преимущественно на лекциях основных профессоров, а с другой стороны — от сообщения им умения прилагать философские начала к жизненной действительности, что достигается преимущественно с помощью ассистентов, лаборантов и т. п., и в то же время, предполагая зависимость между первым и вторым приемами, я утверждаю, что при составлении уставов высших учебных заведений и при назначении для них определенных государственных средств необходимо обратить на вторую часть, т. е. на сообщение слушателям умения, не меньше внимания, чем на первую, т. е. на выбор основных профессоров. Это значит, переводя на язык более внятный, что высшие учебные заведения тогда только принесут надлежащие плоды, когда пособия, назначаемые для сообщения умений, будут в них значительно развиты. Это поняли за последнее время не только в других государствах, но и у нас, особенно при устройстве новых политехникумов, снабдив их такими библиотеками, лабораториями, чертежными мастерскими и т. п. для студенческих занятий и для возможности далее разрабатывать науку, о каких прежде, еще недавно, не было и помину. Мне случайно известно, что одно устройство и первое снабжение средствами трех политехникумов в Варшаве, Киеве и Петербурге обошлось около 15 млн руб. Этот вклад народных средств в дело высшего образования, однако, лишь тогда может быть считаем плодотворным, когда в этих еще новых учреждениях будут не только обучаться сонмы студентов, но и станут развиваться соответственные знания, т. е. когда в них будут разрабатываться профессорами, ассистентами, лаборантами и при их помощи студентами новые отрасли или части знаний, а от того будут родиться самостоятельные Невтоны и Платоны. Мне пришлось ближе познакомиться с Киевским политехникумом, и я с полной уверенностью говорю, что начала там для этого положены хорошие и благоприятного результата впереди можно ожидать, если прилив надлежащих сил не будет чем-либо остановлен.

Экзамены в Николаевской академии Генерального штаба. 1900–1902 гг.

Говоря об ассистентах, лаборантах и тому подобных помощниках профессоров, я хоть вкратце укажу на то, что они должны быть приглашаемы в надлежащем количестве, соответствующем числу работающих под их руководством слушателей, должны доставлять профессорам ближайшую возможность оценивать работоспособность и успехи занимающихся и должны быть по возможности так обставлены в своем вознаграждении, чтобы могли оставаться исключительно при деле педагогики и науки. Не все это еще в настоящее время соблюдено в надлежащей мере, и уставы высших учебных заведений еще часто страдают тем, что на этот предмет обращено мало внимания и на него отпускается менее средств, чем должно. У нас существовал долгое время прием отправления для окончания образования и приготовления к профессуре за границу. На это в свое время, а особенно во времена министерства Норова, тратилось немало средств, и плоды от того вышли, несомненно, хорошие в общих чертах; из таких лиц получилось много лучших наших профессоров своего времени и много действительных ученых. В настоящее время такую меру я бы считал не только не нужной, но даже и вредной для развития русской научной самостоятельности, хотя я, с другой стороны, полагаю, что командировка уже подготовленных профессоров за границу для ознакомления с тем, что делается в других странах, и для возбуждения научных связей очень полезна. А так как средства, назначаемые для содержания отдельных профессоров, вообще говоря, незначительны, то нельзя и думать, чтобы они могли собственными силами совершать такого рода поездки. Поэтому нельзя не одобрить того, что в настоящее время уже входит в практику, — назначения особых средств для заграничных командировок как лиц, приготовляющихся к профессуре, так и самих профессоров и их ассистентов, если они уже заявили себя своими научными трудами. Сам я, бывши уже несколько лет приват-доцентом Петербургского университета и служивши, как было тогда, без всякого жалованья, много обязан тому, что на 2 года был командирован за границу, где имел возможность отдаться вполне научным работам, потому что был обеспечен хоть небольшим, но все же достаточным вознаграждением — по 1200 руб. в год. Однако главное, т. е. первое, вступление в науку, по-моему, именно должно совершиться уже в своей стране, потому что в ней уже есть много научных сил и средств. Самостоятельность научного направления без этого едва ли может совершиться. Хотя наука и всемирна, хотя она и чужда по существу особенностей по странам, тем не менее в действительности научные направления различаются или, если угодно, научные школы, не только по руководителям, стоящим во главе, но и по странам, как это видно даже в столь конкретных науках, как химия, в которой очень часто, не зная отечества исследователя, можно его угадывать по существу или направлению научного исследования.