Познание России. Заветные мысли (сборник) - Дмитрий Менделеев

4. Зачатки публичного высшего образования, существовавшие в Древней Греции, несомненно, носили характер, во-первых, чисто философский, во-вторых, обучения у отдельных преподавателей и, в-третьих, в виде частных школьных учреждений. Первые следы возникновения объединенного, правительством учрежденного высшего обучения, сколько мне известно, возникли в Риме при Веспасиане, разорившем Иерусалим, в 69–79 гг. по Р. Х., так как тогда учреждено было преподавание риторики и оно велось на средства государственные. В XI–XII ст. под влиянием преимущественно папским возникли высшая Юридическая школа в Болонье и Парижский богословский факультет. Высшее медицинское образование началось вскоре затем, но и оно носило характер преимущественно философский и открылось с папского разрешения.

Умножение практических потребностей, уже видное в устройстве юридических и медицинских школ, выразилось вскоре затем, преимущественно в XIII и XIV вв., устройством первообразов университетов, учрежденных правительствами сперва еще с разрешения и под покровом папства. На правительственные средства в 1213 г. возник Парижский университет, а около 1250 г. — Оксфордский и Кембриджский, в 1347 г. — Пражский, в 1365 г. — Венский, в 1385 г. — Гейдельбергский, а затем начали развиваться университеты и в разных иных местах, всегда с факультетами богословским, юридическим, медицинским и философским. Под этим последним подразумевается совокупность отделений филологического, исторического, математического и естествознания. Хотя в прошедшие с тех пор 600 лет очень многое изменилось в мире, но университеты и поныне в образовании народов продолжают занимать первостепенную роль, они служат и поныне образцом для всех прочих высших учебных заведений; здесь развились специализация и философское направление высшего образования.

Оксфордский университет

Обучение у высших мастеров в данной специальности в университетах стало приурочиваться к общему образованию, ибо эти мастера приобретали в университетах большую независимость, общение и небывалый прилив учеников, что и дало много явных результатов, послуживших поводом к распространению таких высших учебных заведений повсюду. Та подражательность, или следование за началами данной школы, которою характеризуется вся образованность с древнейших времен, нашла здесь свое особое удовлетворение значительно дополнившимся общением, имеющим свое громадное влияние на подрастающее поколение, потому что в университетах, как вообще в школах, учащиеся находятся под влиянием не только профессоров, но и своих товарищей, а разнообразие специальностей, которыми занимаются эти товарищи, ведет к тому, что каждый получает большую широту просвещения, чем при следовании за отдельным, хотя бы и высоким учителем.

Этому влиянию должно приписать не только общераспространенное поныне и во многом справедливое мнение о том, что университеты дают общее высшее образование сверх специального, но также и то, что с возникновением университетов, совпавшим с эпохою Возрождения наук, школы в научном смысле стали расширяться, разнообразиться, умножаться и чрез своих адептов влиять на всю современную жизнь. Та мысль, которая лежит в основе университетов, сочетающих в себе разные специальности, в последней половине XIX в., когда живая надобность в специально образованных деятелях значительно усилилась, была во множестве случаев упущена учреждением узкоспециальных учебных заведений, и мы в России живем в настоящее время в эпоху господства этого упущения. Ему по преимуществу обязано наше время тем, что по весьма широко распространенному мнению о данного рода делах могут судить с достаточным основанием только ближайшие специалисты, а эти последние очень нередко чужды надлежащего общего образования.

Мне бы не хотелось развивать эту сторону дела, потому что она мне кажется очень печальною, и я думаю, что можно не развивать этого, потому что всякий сознательный человек найдет кругом себя много примеров, ее подтверждающих. Бывши первоначально профессором не только университета, но и различных узкоспециальных учебных заведений, подобных Инженерной академии, Институту путей сообщения и Технологическому институту, я из жизни извлек эту мысль и на основании этого утверждаю, что дело высшего образования, даже специального, много теряет в узкоспециальных заведениях потому именно, что товарищи других специальностей влияют на все развитие слушателей едва ли меньше, чем профессора. Когда я учился в Главном педагогическом институте на отделении естественных наук, я жил рядом с товарищами, не только теми математиками, с которыми вместе слушал все общие науки на первых двух курсах, но и с филологами, историками и экономистами другого факультета, и я никогда не забуду тех столкновений во мнениях, которые у нас часто бывали и немало послужили к общей полировке всех нас. На основании сказанного и имея в виду необходимость множества специальностей и громадное их развитие, я полагаю, что наилучшие плоды от высших учебных заведений получатся лишь тогда, когда в каждом из них будет много разнородных специальностей, или факультетов.

Моя мысль станет, надеюсь, вполне ясной, когда я скажу, что желал бы соединения в одно учебное заведение с отдельными факультетами таких академий, ныне совершенно отделенных, как Генерального штаба, Артиллерийская, Инженерная, Морская и Военно-юридическая. Конечно, в каждой из этих академий побочные предметы более или менее рассматриваются, но едва ли не все согласятся с тем, что сближение указанных специалистов в период их высшего образования в одно целое повлияло бы весьма плодотворно на все развитие каждого специалиста, не говоря уже о том, что множество расходов при этом значительно бы сократилось. Пусть будет требоваться для поступления на данный факультет практическое прохождение данной специальности в частях войска, это ничуть не нарушает плодотворности ожидаемого результата.

Еще больше это относится к высшим техническим учебным заведениям, объединение которых уже начато в виде политехнических институтов, а так как я со своей стороны смотрю на сельское хозяйство и тем паче на лесоводство как на отдельный вид промышленности, по существу совершенно такой же, как фабрично-заводская, горная, железнодорожная и т. п., то и желал бы видеть слияние отдельных высших учебных заведений технического характера в политехникумы, в которых мне кажется вполне необходимым всегда и факультет экономический, или камеральный, в котором обобщались бы экономические познания, очень часто недостающие у наших узких специалистов. При этом повторяю, что, по моей мысли, ввиду громадного расширения потребности в высшем образовании нет никакой надобности уничтожать существующие узкоспециальные высшие учебные заведения, а есть только надобность в расширении их и дополнении другими факультетами, что может делаться с весьма большими выгодами с большой постепенностью. Уже одно то, что при таком порядке дел для учреждения большого и расширенного специального учебного заведения не потребуется, как пришлось недавно при устройстве политехникумов, сразу затрачивать большие средства на возведение множества новых зданий, показывает, что при предлагаемом порядке достигнется немалая экономия государственных средств, удовлетворяя народную и государственную надобности в расширении высшего образования в России.

Академия Генерального штаба. Гравюра XIX в.

Но, экономя кой на чем или где можно, не должно такой же экономический прием применять и к образованию большого контингента профессоров, совершенно необходимого для плодотворного расширения высшего у нас образования. А потому в следующей главе я обращаюсь к изложению своих соображений, сюда относящихся; это потому, что все высшее образование исключительно основывается на профессорах, и если Россия желает избежать следствий возгласа «горе отсталым», и если она должна впредь развиваться самостоятельно, она более и более всего должна позаботиться о том, чтобы у нее могли родиться свои Платоны и Невтоны, чего нельзя предоставить теперь случайности, и что нужно и, мне кажется, возможно вызвать своевременными заботами о получении высших специалистов-профессоров, что за последнее время совершенно упущено из виду.

5. Громадное усложнение знаний всякого рода, совершившееся особенно в истекшем XIX ст., приводит высшие учебные заведения при всем разделении на специальности по факультетам или отделениям все же в весьма большое затруднение, потому что слушателям желают сообщить полноту сведений, каких, надо сознаться, в сущности, не имеют и сами профессора, учившиеся в прежнее время, лет 20–30 назад. В особенности это относится и весьма затрудняет течение дел в высших технических учебных заведениях. У нас в этом отношении следуют до некоторой степени тем порядкам, какие заведены в Германии у студентов, которых кто-то из англичан очень глубокомысленно сравнил с очагом до того заваленным топливом, что он уже начинает потухать. Мне подлинно известны примеры высших технических училищ, в которых студентов просто заваливают не только сведениями по всякого рода отдельным производствам, но и черчением до того, что для самостоятельных занятий чем-нибудь решительно не остается времени, если все выполнять добросовестно. От этого очаг в действительности потухает. Вот здесь-то и нужна большая благоразумность, которую можно ждать только у людей с опытом, накопившимся в течение многих лет от впечатлений не только жизненных, но и прямо педагогических. В действительности для надлежащего образования людей, которые могут или сами идти по проторенным путям жизни, прилагая к ней научные приемы, или, что еще важнее, далее развивать самое знание, нужно получить не столько в количественном отношении запасов знаний, сколько в качественном. Надо уметь отличить существенно необходимое, определяющее мировоззрение и направление деятельности, от того, что составляет мелкие подробности, для овладения примерами которых не столько важны лекции, сколько практические занятия. В виде примера укажу на то, что давно уже опыт показал возможность ограничиться в изучении аналитической химии лишь очень небольшим числом руководящих лекций, если они дополняются правильно организованными занятиями в лабораториях.