Рок-н-ролл под кремлем. Книга 3. Спасти шпиона - Данил Корецкий

После ужина на двоих, за которым был произнесен тост за будущую шефиню информационного отдела в римском посольстве, Фил и Мэри поднялись на второй этаж, где начинался концерт молодой панк-группы. Перед выступлением по традиции прозвучала знаменитая песня Мерла Тревиса, давшая название клубу. Прозвучала она в классическом исполнении Теннесси Эрни Форда: никаких бомб, никаких «фантомов», никаких взрывов в Нью-Йорке… обычная песня про обычного американского парня, добывшего за смену шестнадцать тонн угля девятой марки.

Фил, облаченный в элегантный костюм Мигунова и усвоивший за последнее время некоторые светские манеры, все-таки тоже был и остался обычным американским парнем. Когда певец завел последний куплет, где советовал всем подобру-поздорову убираться с его дороги, Фил нежно приобнял свою партнершу за талию и сказал ей на ухо несколько фраз. Мэри в ответ недоуменно посмотрела на него, затем встала и быстро покинула клуб. Фил не стал ее провожать. Он остался слушать молодых панков.

А «Грызун» и «Мальчик» весь вечер пытались объяснить своему начальству, как их «объекты» одновременно могли ехать в гостиницу «Космос» и предъявлять паспорта на выходе из Кутафьей башни Кремля. Эти объяснения не прояснили картину, но у руководства не было других, более удовлетворительных, поэтому наблюдатели получили по выговору, а сам факт пополнил длинный список таинственных историй службы наружного наблюдения.

Грант Лернер и Анна Халева, которые слишком вымотались, чтобы куда-то идти, скромно поужинали в номере Лернера, продолжая беседу о межклановых, межэтнических и международных отношениях, начатую еще в Государственном Кремлевском дворце. Потом они переключились на отношения межличностные, совместно приняли хвойную ванну и как могли вознаградили друг друга за трудный и плодотворный день. Завтра, в 14.50, оба должны были вылететь из «Шереметьево» в аэропорт «Даллес», Вашингтон.

Выйдя из кабины лифта, они оказались в длинном, довольно низком помещении, похожем на стрелковый тир. Только в дальней торцевой части, где в обычном тире сто– ят мишени, здесь свалены в кучу два больших железных вентилятора, огромная деревянная катушка с черным кабелем и что-то еще – Света не могла разглядеть. Грубая серая штукатурка в мокрых потеках. Обломки пенопласта на полу, белые крошки повсюду. По всей левой стене разнесены три широкие металлические двери. Разобранный теннисный стол у противоположной стены, сетка валяется прямо на полу. Тяжелый воздух, как в спортзале. И в то же время очень холодно.

– Где мы? – спросила Света.

– Узнаешь, милая, все узнаешь, – сквозь зубы процедил Сергей. – Только сейчас помолчи…

Лифт не уходил, и он копался в пульте управления, красный и раздраженный, что-то явно не получалось. Наконец он быстро убрал руки, дверцы захлопнулись, и Света услышала удаляющийся гул кабины.

Сергей принужденно улыбнулся.

– Поздравляю с успешным первым шагом. Мы свободны. Наблюдения больше нет!

Она огляделась.

– Вот это – свобода?!

Улыбка исчезла.

– Пошли.

Под ногами противно скрипели крошки пенопласта. Она подняла голову и увидела врезанные в потолок окна, как у них дома на мансарде. В окнах иногда мелькал слабый свет, словно кто-то ходил там, наверху, с фонариком. Ей стало страшно.

Сергей остановился перед ближайшей черной дверью с облупленной кое-где краской, приложил к желтому пятну печатку идентификатора. Вспыхнула и с тихим «тыц» тут же погасла крохотная лампочка, провернулся замковый механизм. Дверь отошла, открывая неширокий и бесконечный, как взлетная полоса, коридор. Он был не освещен. Подсвечивая себе маленьким фонариком, Сергей двинулся вперед, щелкнул каким-то тумблером – тут же, прочерчивая на потолке убегающий в бесконечность пунктир, один за другим зажглись длинные потолочные светильники. По стенам змеились провода. Толстые, средние и тонкие, разных цветов, в разной оплетке… Вид у них был серьезный и внушительный.

– Здесь никого нет? Неужели никто не охраняет? – спросила Света. Ее голос отдавался под сводчатым потолком необычным свистящим эхом. – Ведь это непростые провода?

Сергей усмехнулся.

– Очень непростые! Все здесь контролируется: тепловые датчики, видеокамеры, разные сюрпризы… Но не бойся, нам это не страшно.

Сам он не был в этом уверен на сто процентов. Сегодня на пульте дежурит старлей Бабин, и Мигунов по-дружески шепнул подчиненному, что в преддверии предстоящей проверки он проведет контроль бдительности, поэтому докладывать о сработках датчиков не надо. Но как парень выполнит эту рекомендацию? Впрочем, если с ним специально не беседовали, то выполнит: он уважает своего наставника и командира.

Потолок ощутимо давил сверху, Света втянула голову в плечи.

– Здесь мало воздуха…

– Да нет, вполне достаточно. Автоматическая подкачка, принудительная вентиляция.

Сергей говорил со знанием дела. Света поняла, что впервые видит своего мужа на его настоящем рабочем месте – не в кабинете, где он хранит папки с входящей и исходящей корреспонденцией, переговаривается по телефону и принимает посетителей, и не на секретной явке с представителем «цирюльников», как он однажды назвал своих заокеанских работодателей, – а именно там, где его мысль и энергия изо дня в день должны претворяться во что-то конкретное, вещественное и очень важное. А это место больше всего напоминало захламленный подвал. И Сергей понимал это. Потому и раздражался.

«Вот так познакомишься с интересным мужчиной, – подумала Света. – С мужчиной, который носит дорогие костюмы и разбирается в дорогих напитках, который не говорит банальностей и привык ходить по лезвию ножа… а потом вдруг случайно окажешься у него дома и увидишь дырявые носки, сохнущие на радиаторе отопления, заплесневевшие обои, забитый унитаз и гору грязной посуды на крохотной кухоньке. И понимаешь, что это и есть он настоящий, натуральный, в собственном соку, понимаешь, каких неимоверных усилий ему стоит пускать людям в глаза золотую пыль… Хотя нет, – оборвала она себя. – Нет. Дома-то у Мигунова как раз все в порядке, он не любит беспорядка, он безжалостен к беспорядку. А здесь развел такое болото, даже удивительно. С чего бы это?»

Светлана удивилась своим несвоевременным мыслям и глупым сравнениям и тут же поняла, что это защитная реакция, попытка отвлечься от пугающей действительности. Она глубоко под землей, в замкнутом пространстве, путь назад отрезан… Она с малолетства боялась подземелий и даже дала обещание никогда не спускаться под землю…

– Нам еще далеко идти? – спросила она, старательно выдерживая нейтральную интонацию. И ей это удалось – голос не дрожал.

– Еще? – Сергей глянул удивленно, подумал, усмехнулся. – Китайцы говорят: «Путь в тысячу километров начинается с первого шага». Но мы его еще не сделали…

– Я сниму этот дурацкий халат?

– Не надо, замерзнешь… Пошли!

Тоннель имел небольшой уклон вниз, идти было легко, особенно на плоской подошве. А ведь кто-то продумал весь этот маскарад. Чтобы «шпильку» заменить на более удобную обувь, чтобы она пришлась по ноге, чтобы все размеры совпали, чтобы переодевания прошли синхронно и результат их был убедительным. Этот неизвестный режиссер знал свое дело. Наверняка он продумал, как им выбраться отсюда. Наверное, с помощью какого-то секретного метро…

Они прошли метров сто, а может, и больше. Шаги гулко отдавались в голых бетонных стенах, отскакивали с цоканьем и причмокиванием, искажались до неузнаваемости, будто кто-то шел следом, выслеживая беглецов.

Какой-нибудь Король гномов или Каменный гость. Провода все так же бежали вдоль стен, разветвлялись, ныряли в пробитые в бетоне отверстия, проходили сквозь какие-то стойки с многочисленными приборами. На потолке появились круглые трубы из белой жести, наверное, вентиляция. Пару раз в правой стене встречались узкие стальные двери, очевидно, параллельно шел такой же тоннель. Или там находились какие-то служебные помещения. Значит, туда приходят люди… Вдруг они кого-нибудь встретят?

Неожиданно коридор выровнялся, и тут же на пути оказалась большая лужа – от стены до стены, не обойти. Прошли на цыпочках вброд, к счастью, неглубоко – пару сантиметров, удалось не замочить ноги.

«И то хорошо! – подбодрила себя Света. – Еще немного – и все останется позади – постоянный страх, круглосуточная слежка, дамоклов меч возмездия, раскачивающийся на утончающейся нити… Скорей бы!»

Лужи встречались еще несколько раз, мокрые пятна на бетоне – еще чаще. Очевидно, подтопления тоннеля предусматривались проектом, потому что через определенные промежутки в бетонный пол были врезаны решетки дренажной системы.

Светильники с треском включались впереди и гасли за спиной. Но вокруг ничего не менялось: серые бетонные полы и такие же стены, сводчатый потолок, напоминающие бесконечных черных змей провода особо секретной связи… Создавалось впечатление, что она идет и идет, а пол движется назад, и она остается там же, где была. Но широкая спина мужа маячила впереди, и это подтверждало, что они продвигаются вперед: Сергей не из тех людей, которые топчутся на месте.