Павел I - Алексей Песков

Инструктируя Павла и Марию Федоровну о том, как следует себя вести с Екатериной при обсуждении маршрута, Никита Иванович Панин писал им в секретной записке: «Как не нужно торопиться указывать страны, которые именно хочется видеть, так равно не нужно восставать против воли, которую выскажут во время рассуждений с вами, так как после того, как уже уедете, можно будет с большею легкостью избрать одну дорогу вместо другой» (Шильдер. Изд. 1996. С. 150). Речь шла, разумеется, о дороге на Берлин – к великому Фридриху, для демонстрации и подтверждения союза с Пруссией. Несокрушимым упорством Никита Иванович несколько напоминал своего предместника: так же, как великий враг Фридриха, канцлер Бестужев-Рюмин, невзирая на меняющиеся обстоятельства, мертво держался за союз с Австрией, граф Панин защищал Северную систему. Но так же, как при начале царствования Екатерины сам Панин оттеснил старика Бестужева от иностранных дел, так теперь постаревшего Панина теснили своим греческим проектом молодые Потемкин и Безбородко. – Панину шел седьмой десяток, на него наступали болезни, годы его были сочтены, и его воспитанник поехал не в Берлин, а в Вену.

Для поездки именно в Вену, помимо общего ее смысла – укрепления добрососедских отношений – имелся один претекст: во время своего визита в Россию император Иосиф предложил Екатерине усилить их политический альянс брачным договором – выдать сестру Марии Федоровны Елисавету за своего племянника Франца. Таким образом, Австрия и Россия в силу женатости их наследников на родных сестрах приобретали бы степень родства, несравненно ближайшую, нежели нынешнее внучатое родство Павла и Марии Федоровны с Фридрихом. Пока визит в Вену готовился, Иосиф успел съездить в Монбельяр, к родителям Марии Федоровны и Елисаветы, чтобы получить согласие на брак и пригласить вюртембергское семейство к себе в Вену к тому времени, когда сюда прибудут Павел и Мария Федоровна.

Говорят, что сам Павел желал ехать за границу через Москву, сопрягнув с зарубежными визитами поездку по стране. Злые языки прибавляли, что ему хотелось еще раз увидеть в полной картине всенародную любовь – во время прежних пребываний в Москве вместе с матерью здешние подданные как-то особенно горячо и бурно приветствовали своего царевича. Естественно, Екатерина отказала: во-первых, расходов больше, во-вторых, неизбежно, что Павел стал бы вмешиваться не в свои дела – то есть делать какие-нибудь свои повеления местным начальникам, и, разумеется, эти повеления непременно были бы некстати, не к месту и не таковы, как надо – как и всё, что он делал, когда делал что-то без санкций матери.

Екатерина определила другой, более прямой маршрут: через Псков – Полоцк – Могилев – Чернигов – Киев. Впрочем, без народной любви не обошлось: говорят, при виде проезжающего царевича народ толпами бежал навстречу и чуть не бросался под колеса экипажа (Кобеко. С. 202).

Дальнейший путь по Европе предполагал, кроме отдыха на родине Марии Федоровны – у ее родителей в Монбельяре – значительные остановки только в австрийских владениях или у родственников австрийского государя – в Вене великокняжескую чету принимал сам император Иосиф, во Флоренции – его брат герцог Тосканский Леопольд, в Версале – их сестра Мария Антуанетта. Вернуться они должны были туда же, откуда начинали свое знакомство с Европой, – в Вену.

Визит Павла и Марии Федоровны был неофициальным и, как обычно бывало в те времена, когда порфирородные особы отправлялись в заграничные вояжи, – они отправлялись инкогнито, то есть под псевдонимами: Петр Первый, бывало, ездил в Европу под именем Петра Михайлова, Иосиф приезжал недавно в Россию, называясь графом Фалькенштейном, Павел с возлюбленной женой именовались граф и графиня Северные (Le comte et la comtesse du Nord).

1781

10 (21) ноября. Вена. «<…> В Вене ожидали Марию Федоровну ее родители, прибывшие туда под именем графа и графини Гренингенских, брат ее Фердинанд и сестра Елизавета, вступление которой в брак с эрцгерцогом Францем было уже в это время окончательно решено <…>. Вечером вместе с императором посетили национальный театр <…>. Публика выразила свое удовольствие восклицаниями и рукоплесканиями, которые, по окончании спектакля, троекратно были повторены <…>.

11 (22) ноября. Вена. <…> Был при дворе многолюдный бал <…>.

14 (25) ноября. Вена. <…> После парадного обеда на придворном театре представлена была итальянская опера «Альцеста», а затем начался маскарад. Приглашено было до 3500 лиц <…>.

15 (26) ноября. Вена. <…> Император с высокими своими гостями ездил на охоту в загородный зверинец <…>» (Кобеко. С. 209–214).

И так далее. И проч., и проч., и проч. Новый бал. – Театр. – Фарфоровый завод. – Бал. – Театр. – Артиллерийские маневры. – Театр. – Бал. – Конногвардейский парад <…>. – «<…> У нас нет ни минуты свободной, все наше время занято <…>. Правду сказать, машина <государственная> такая величественная и так хорошо устроена, что она на каждом шагу представляет множество интересных сторон для изучения, в особенности, сравнивая с нашей. Есть и что изучать по моей специальности, начиная с самого главы государства» (Павел – Остен-Сакену // Шумигорский 1907. С. 49–50).

Ноябрь-декабрь. Вена. АНЕКДОТ: ГАМЛЕТ, ГРАФ СЕВЕРНЫЙ. «Предположено было сыграть в его присутствии в придворном театре „Гамлета“, но актер Брокман отказался исполнить в трагедии свою роль, под тем предлогом, что в таком случае в зале очутятся два Гамлета. Император Иосиф пришел в такой восторг от своевременного исторического предостережения, сделанного предусмотрительным актером, что послал Брокману 50 дукатов в награду за счастливую мысль. Таким образом цесаревич лишен был случая увидеть на сцене бессмертное творение английского драматурга, а мы утратили возможность проследить впечатление, которое оно произвело бы, без сомнения, на неустанно работавшее болезненное воображение Павла; в России же в царствование императрицы „Гамлет“ не появился на русской сцене»[115] (Шильдер. Изд. 1996. С. 158–159; см. также: Брикнер. Ч. 5. С. 766 – со ссылкой на письмо Моцарта к отцу).

24 декабря (4 января). «Поутру граф и графиня Северные оставили Вену <…>. Во все время пребывания в Вене графа и графини Северных император Иосиф старался быть с ними как можно любезнее и предупредительнее. Он оказал графу Северному доверие, сообщив ему о своем союзе с Екатериною, о чем Павел Петрович не имел до того времени точных сведений» (Кобеко. С. 216).