Люди как боги (сборник) - Сергей Снегов

Но звезда не превратилась в сверхновую. Она уже когда-то была сверхновой – взрыв произошел за много веков до того, как мы появились здесь. Теперь от светила оставался лишь рудимент прежнего звездного гиганта, плотная, лихорадочно менявшая свой блеск и объем звездочка, по массе, правда, раза в три больше нашего Солнца. И этот рудимент сколлапсировал на наших глазах. Мы увидели во всех подробностях антивзрыв, о котором столько слышали, но которого не наблюдал вблизи еще ни один человек.

Эскадра кружила вокруг звезды компактной группой, на время превратившись в ее спутника. По виду ничто не предвещало катастрофы. Вдруг звезда стала проваливаться. Это было «вдруг» в точном значении слова – мгновение отделяло спокойное состояние от взрыва. Звезда взорвалась, но не наружу, а в себя. Она опадала, неслась в свою глубину, к своему центру. Олег приказал приблизиться, мы теперь летели на звезду, она – от нас. В момент антивзрыва диаметр звезды составлял миллиона три километров, он опал до миллиона, до ста тысяч, до тысячи… Звезда стала меньше Земли, но чудовищные силы по-прежнему стискивали, сдавливали, стягивали, уминали ее. Она была уже меньше земной Луны, но все продолжала опадать, все неслась к своему центру – небольшой, уменьшающийся шарик, такой безмерно плотный, что один его кубический сантиметр весил уже миллиарды, если не триллионы тонн. И тут звезда стала закатываться: она была уже не больше трех-четырех километров в диаметре, крохотная точка по космическим масштабам, – точка еще сверкала, но свет краснел, темнел, звезда пропадала в невидимости, в абсолютной невидимости – для волн, для частиц, для силовых полей. Больше не было шарика с чудовищно уплотненной массой, была черная дыра в пустоте – зловещая дыра, втягивавшая в себя все, что к ней неосторожно приближалось.

Олег велел эскадре затормозиться. Дальнейшее движение было опасно. Попади мы в притягивающее поле «черной дыры», нас не спасли бы ни аннигиляторы вещества, ни генераторы метрики, ни гравитационные улитки.

– Ужас! – воскликнула побледневшая Мери. Мы сидели с ней в обсервационном зале. – И такие невидимые страшилища подстерегают наши корабли, как черные пауки в кустарнике. Оступился, шаг в сторону – и конец!

Коллапсары и вправду напоминают пауков космоса. К счастью, МУМ фиксирует все попутные поля. Автоматы сами включили бы тормозные двигатели, если бы притягивающие поля коллапсара подошли к опасной величине.

Пока мы разговаривали с Мери, справа появилось космическое тело, предположительно – звездолет. Всего мы могли ожидать в этом неизведанном уголке Вселенной, никакое удивительное явление природы не сочли бы невероятным, но о встрече со звездолетом, искусственным сооружением разумных существ, и помыслить не могли! Мы кинулись к обзорным экранам. Анализаторы бесстрастно твердили одно: к нам приближается звездолет.

Я ушел в командирский зал. Это точно был корабль, а не космический шатун. И он удалялся от коллапсара! Он был на таком расстоянии от сконцентрировавшейся в комок звезды, что его не могло не затянуть в ее страшные объятия. Он должен был падать на нее с такой же быстротой, с какой она сама опадала в себя. А он улепетывал! Он мчался нам навстречу. В мире не существовало двигателей, способных развить тягу, превосходящую притяжение коллапсара!

– Вероятно, Ольга уже проделала все расчеты, связанные с незнакомцем, – заметил я. – На «Овне» МУМ всегда работает с трехкратной нагрузкой. Запросим Ольгу.

По вычислениям Ольги, однако, получалось, что летящего чужого корабля нет. Он был, мы его видели, он неистово мчался прямо на нас, но его не было!

– Чепуха! – сказал я с досадой. – Олег, я по горло сыт призраками и привидениями. Снова какой-то фантом, только космический, а не планетарный.

– Фантомы – тоже реально существующие объекты, только не те, какими они кажутся, – возразил Олег. – А этого просто нет, хотя он есть, так надо понимать сообщение Ольги.

Наша МУМ подтвердила донесение Ольги. Все поисковые поля, направленные на незнакомца, показывали: в том месте, где он был, ничего нет. К нам несся подлинный призрак, куда призрачней тех, что мы творили с помощью генераторов фантомов. Я спустился к Эллону.

У него уже были Орлан и Граций, во всю длину пола разлегся дракон.

– Эллон, – сказал я, – мы видим в оптике чужое тело, но поисковые поля не обнаруживают его. Можешь ты разъяснить этот парадокс на языке доступных мне понятий?

– На языке доступных вам понятий – нет, – ответил Эллон. Он даже не захохотал, как обычно, предвкушая эффект своих объяснений. Эффект был сам по себе так значителен, что его не нужно было подчеркивать дьявольским хохотом.

– А на языке необычных понятий, Эллон?

– Звездолет, который мы видим, не существует в нашем времени.

Я переглянулся с Орланом и Грацием, потом посмотрел на дракона. Они понимали не больше моего. В стороне сидела Ирина – раскрасневшееся лицо, блестящие глаза и то, как она кивала на каждое слово Эллона, свидетельствовали, что она убеждена, будто ей все ясно.

– Не существует в нашем времени? В каком же, черт побери, времени он мчится на нас?

– Для нас он мчится из нашего будущего в наше настоящее.

– А не из прошлого в настоящее? – Объяснение Эллона было из тех, которые сгущают, а не рассеивают тьму.

– Из прошлого в настоящее мчимся мы. Вернее, непрерывно отодвигаем наше настоящее в прошедшее. Время реактивно связано с нами – подталкивает нас вперед, в будущее, само улетает назад, в прошлое. Движение незнакомца – выстрел из будущего в настоящее. Его время нереактивно отскакивает от него, а мчится в том же направлении, как пороховые заряды в дулах орудий мчатся вместе со снарядом.

– Выстрел из будущего в настоящее? – Я подумал. – Но мы же видим чужой звездолет, Эллон, и видим его в нашем настоящем, видим уже два часа, и за это время то настоящее, которое было два часа назад, стало прошлым. Иначе говоря, звездолет существует и в настоящем, и в прошлом, а не в будущем.

Мне показалось, что я поймал Эллона на противоречиях. Но демиург хорошо продумал свою концепцию.

– Мы видим в настоящем его тень, падающую из будущего. Тень предваряет появление реального объекта. Тень сокращается, то есть звездолет приближается из будущего в настоящее. Когда она совпадет с объектом, он появится телесно.

– Он не пронесется из настоящего в прошлое?

– Думаю, что у него не хватит энергии, чтобы проскочить нуль времени, называемый «настоящим», или «сейчас», или «данным мгновением».

– Ты слышишь, Олег? – спросил я по стереофону. – Если гипотеза Эллона верна, то столкновение с чужим кораблем нам не грозит. Нам так же не страшна встреча с ним, как Чингисхану не страшна встреча с нашими звездолетами. Ты что-нибудь понял?

Олег ответил, что постарается избежать близкого контакта с чужим кораблем, безразлично, в каком времени тот обретается.

Гипотеза Эллона начинала мне нравиться. Все дело было в том, что звездолет мчался от коллапсара. При коллапсе меняется ход времени – и будущее, и прошедшее стягиваются в точку. Говорят, перед глазами умирающего проходит вся жизнь. У гибнущей звезды в какие-то считаные секунды выстраивается не только все прошлое, но и все будущее. Как это представить себе, я не знаю, но таковы выводы теории. Время концентрируется в плотный клубок, масса становится чудовищно плотной.

И если под временным прессом окажется чей-нибудь звездолет – и уцелеет, то немыслимое давление сгущенного времени вполне может выбросить его в будущее. Пространственно он будет «здесь», а временно – в далеком «там». И, оторвавшись от схлопывающейся звезды, он должен будет стремительно возвращаться в свое время – так камень, брошенный в высоту, рушится наземь. И тогда его приближение к нам – бег не в пространстве, а во времени. Естественно, что, видя его тень, мы не нащупываем его самого нашими полями: его еще попросту нет. Аргументация Эллона была достаточно сумасшедшей, чтобы обосновать логичность безумного явления.

А затем произошла встреча – и произошла точно по Эллону. Олег постарался, чтобы шальной звездолет не угодил ни в один из кораблей. Эскадра выстроилась в кольцо, в центр кольца несся звездолет. Не долетев до нас, он остановился. Теперь он неподвижно висел в космосе. Очевидно, пришел в точку равновесного времени – и это было как раз наше «сейчас».

Окружив незнакомца кольцом, мы по-прежнему видели его как расплывчатый силуэт, и по-прежнему наши поисковые поля не могли оконтурить его. Время на нем, похоже, замедлилось, оно тоже тормозилось – он уже не падал в «сейчас» так стремительно.

И вдруг чужой корабль вырвался в пространство физически. На экранах вспыхнула реальная картина – телесный предмет, а не его диковинная тень. Звездолет напоминал улитку из тройного кольца спиралей: ни у нас, ни у галактов и демиургов не было и отдаленно похожей конструкции. Корабль, совершенно прозрачный, как будто и стенок у него не было, весь состоял из мерцающего газа, сжатого какими-то силами в тройную спираль. Лишь на острие возвышался темный нарост размером с наш корабельный зал – вероятно, командный пункт: в нем виднелись непрозрачные тела.