Миры Бима Пайпера. Пушистики и другие - Генри Пайпер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что с ними случилось, выяснить так и не удалось. Принцесса Мелани так и не пришла в чувство, ее компаньонка, как оказалось, одна из придворных, бормотала что-то невнятное. А король лежал, вымытый, накормленный, в чистой постели и взирал на мир удивленными глазами, точно увиденное не несло для него никакого смысла. Врачи разводили руками.
— У него осталось разума не больше, чем у новорожденного, — сказал врач. — Мы можем поддерживать в нем жизнь сколь угодно долго — это наша обязанность. Но по отношению к его величеству это… жестоко.
К следующему утру последние очаги сопротивления во дворце были подавлены, кроме одного, глубоко под землей, под главным реактором. Пытались применить сонный газ, но защитники выдули его наверх вентиляторами. Пробовали взрывать, но каркас здания имел ограниченную прочность. А сколько может противник просидеть в осаде, не знал никто.
На третий день из туннеля выполз человек, размахивая привязанной к дулу винтовки белой рубашкой.
— Есть тут князь Лукас Траск Танитский? — спросил он. — Ни с кем другим мы говорить не будем.
Привели Траска. Парламентер забился в груду щебня так, что торчал только импровизированный белый флаг, и высунулся, лишь когда Лукас окликнул его.
— Князь Траск, с нами Андрей Дуннан. Он вел нас, но мы его схватили и разоружили. Если мы выдадим его, вы нас отпустите?
— Если вы выйдете без оружия и приведете Дуннана, я обещаю, что остальные смогут беспрепятственно выйти из дворца.
— Ладно. Через минуту будем. — Он склонился вниз и крикнул: — Они согласны! Тащите его!
Защитников осталось менее полусотни. Некоторые носили мундиры высоких чинов Народной Стражи или Партии народного благосостояния, другие — расшитые куртки викингов. Вперед вытолкнули тонколицего типа с козлиной бородкой, и Лукасу пришлось вглядеться, прежде чем он узнал Андрея Дуннана. Теперь безумец больше походил на Энгуса Уордхейвенского, каким запомнил того Лукас. Дуннан бросил на него скучающе-презрительный взгляд.
— Ваш король-маразматик не мог править без Заспара Маканна, а Маканн не мог править без меня, как и вы, — заявил он внезапно. — Расстреляйте эту банду перебежчиков, и я буду править Мардуком за вас. — Он снова глянул на Лукаса. — Кто ты? — спросил он требовательно. — Тебя я не знаю.
Лукас вытащил пистолет и снял с предохранителя.
— Я Лукас Траск, — ответил он. — Ты слыхал это имя. Расступитесь, там, сзади.
— А, да. Тот дурачок, что хотел жениться на Элейн Карваль. Не получится, лорд Траск Трасконский. Она любит меня. Она ждет меня на Граме.
Траск выстрелил ему в голову. Глаза Дуннана блеснули мгновенным недоумением, потом колени его подогнулись, и он упал лицом вниз. Траск сунул пистолет в кобуру и оглядел распростертое на бетоне тело.
— Унесите эту падаль и засуньте в конвертер, — приказал он. — И больше никогда, никогда не упоминайте при мне имя Андрея Дуннана.
Он не стал смотреть, как труп утаскивают на гравитележке, зато пронаблюдал, как пятьдесят членов свергнутого не-правительства Мардука ковыляют к выходу под конвоем десантников Морланда. Вот за это стоило себя укорить; оставив каждого из них в живых, Лукас совершил преступление против мардуканского народа. Еще до заката они займутся какими-нибудь пакостями, если только снаружи их не узнают и не пристрелят. Впрочем, это уже забота короля Саймона Первого.
Лукас вздрогнул, осознав, как назвал мысленно своего друга. Что ж, почему нет? Разум Михаила мертв, и тело переживет его не больше, чем на год. Остаются королева-девочка и долгое, опасное регентство. Лучше быть королем не только по власти, но и по титулу. А подтвердить права на трон можно, женив Стивена на Мирне. Девочка уже в восемь лет поняла, что ей придется выйти замуж в интересах государства — так почему не за Стивена, товарища ее детских игр?
Саймон Бентрик поймет необходимость этого шага. Он не дурак и не трус; он всего лишь медленно принимает новые идеи.
Мразь, выкупившая свои шкуры ценой жизни вожака, скрылась за поворотом. Лукас медленно побрел за ними, размышляя.
«Не давить на Саймона; пусть попривыкнет к этой мысли. И заключить договор — Танит, Мардук, Беовульф, Аматерасу, а потом и другие цивилизованные планеты». В мозгу его уже зарождалась туманная идея Лиги цивилизованных миров.
А самому — стоит принять титул короля Танитского, порвать связи с Клинковыми мирами, особенно с Грамом. Пусть Виктор Шочитльский им займется. Или Гарван Спассо, милости просим. Виктор не останется последним космическим викингом, повернувшим свои корабли против Клинковых миров. Рано или поздно цивилизованные миры Старой Федерации погонят викингов грабить миры, породившие их.
А раз он станет королем — разве ему не нужна королева? Нужна. Лукас вошел в кабину лифта и начал медленно подниматься. Валери Альварат; они прекрасно провели время на «Немезиде». Не захочет ли она остаться с ним навсегда… даже на троне…
Рядом с ним стояла Элейн. Он ощущал ее присутствие почти физически. «Она любит тебя, Лукас, — прошептал ее голос. — Она согласится. Будь добр с ней, и вы будете счастливы». Потом ее не стало, и Лукас понял, что она уже не вернется.
Прощай, Элейн.
Империя
Раб остается рабом
Юрген, князь Треваньон, взял чашку, поднес к губам и отставил. Флотские роботы всегда наливали слишком горячий кофе. Космонавты должны иметь луженые глотки, чтобы пить такой. Он стукнул по кнопке на панели управления робота и, поставив чашку на пульт, взял зажженную сигарету.
Напряжение в штабе начинало спадать. Ощущение кромешного ада последних трех часов улетучилось. Офицеры в красных, синих, желтых и зеленых комбинезонах поднимались с кресел, покидая рабочие места, собирались в группы. Слышался смех, излишне громкий. Князь вдруг почувствовал их волнение и подумал, а не встревожен ли он сам? Нет. Не было ничего, что могло бы вызвать беспокойство. Он снова взял чашку и осторожно пригубил.
— Это все, что мы можем сейчас сделать, — сказал человек за его спиной. — Теперь нам остается просто сидеть и ждать следующего хода.
Как и все остальные, линейный коммодор Вэнн Шатрек был одет в боевую форму корабля — черный комбинезон, на груди и плечах украшенный золотыми знаками его ранга. Абсолютно лысая голова выглядела почти шарообразной. Крючковатый нос оттягивал вниз дугу бровей, а прямые линии рта и подбородка, вырубленные под ним, скорее усиливали, чем портили впечатление. Взяв кофе, он выпил его залпом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});