Инквизитор - Черил Фрэнклин

— Ее украл у нас этот так называемый друг, — возразил Нгури, щелкнув зубами в сторону Джейса, который, не моргнув глазом, по-прежнему хранил молчание.

«Расчетливое молчание инквизитора», — подумала Тори, зная по себе эффективность подобной техники, однако порог ее терпения был куда ниже, чем у Нгури.

— Вы не можете спорить с ним, Нгури, — нервно вставила она. — Он подвергнет вас следствию и добьется всего, что ему нужно.

— Я не боюсь следствия, — негромко щелкнул Нгури.

— Потому что вы не знаете, что это такое! — воскликнула Тори. Пройдя по комнате, она опустилась на колени на плетеную циновку между Джейсом и Нгури и властно потребовала: — Посмотрите на меня, Нгури.

— У вас нет шести конечностей и трех сотен зубов, — вздохнул Нгури, но опустил туловище, чтобы посмотреть ей в лицо.

Тори ухватила Нгури за шейный гребень и притянула его голову к себе, зная, что глаза стромви видят более четко на близком расстоянии.

— Вы как-то спрашивали меня об официальном следствии, и я ответила вам, что это безболезненная процедура. Я солгала вам, Нгури. Я никогда не испытывала такой боли даже теперь, когда ваш яд вгрызается мне в вены. Хотя все, что сделали инквизиторы, это просто позволили мне самой осудить себя. — Тори тяжело дышала — ее легкие болели от смолы и адаптатора, зараженного вирусом Нгури. Она с усилием заставила себя продолжать: — Я осталась членом Консорциума, но была связана с ужасным преступлением и не получила оправдательного вердикта. Это клеймо делает меня нежеланной в любом месте, где бы я ни захотела жить. Никто не наказывает более эффективно, чем инквизиторы, Нгури, так как они знают, что повредит вам больше всего. Я боялась одиночества, и они предоставили его мне в избытке. Не подвергайте себя такому наказанию, Нгури.

— Я не имею никакого значения, Тори-ли, — мягко ответил стромви.

— Вы имеете значение для нас, — заговорил Джейс, вновь превращаясь из инквизитора в друга. Тори спиной чувствовала исходящее от него тепло физического и умственного влияния. — Вы имеете значение для ваших близких. Они не хотят, чтобы вы принесли себя в жертву ради них.

— Он говорит правду, муж, — щелкнула Нгета.

Нгури посмотрел на Тори и медленно повернулся к жене.

— Потому что ты с ним согласна, Нгета-ли, — буркнул он.

— Нгета мудра, — заметил Джейс.

— Не будьте таким самодовольным. — Нгури с трудом поднялся на ноги. — Вы всегда были слишком умны, Джейс-ли. Вы украли у меня единственный цветок, который смог сделать мою острую на язык жену вашей вернейшей союзницей. Мне следовало лучше охранять мою Нгину-ли, но я должен был доказать ей, что она дорога мне и моему народу. Вы очень умны, Джейс-ли, но вы не знаете всего. — Нгури проковылял по комнате и отодвинул красивый плетеный занавес от стола, заваленного образцами корней и пакетами с семенами. В центре стола стоял ящик с маленькой рубиновой звездой на боку.

Преодолевая недомогание и скользкую смолу, Джейс быстро встал и подошел к Нгури. Тори отчаянно ухватилась за блеснувший луч надежды.

— Не похоже на стандартную конструкцию ксиани, — нахмурился Джейс, глядя на крее'ва.

— Очевидно, ее создала какая-то независимая культура, — отозвался Нгури. — Реа, несомненно, украли ее, так как эссенджи не сильны в технике. Цивилизации Консорциума адаптируют людей, а не планеты.

— Это я уже слышал, — сухо сказал Джейс. — Как вы ее запрограммировали?

Нгури отодвинул еще один занавес, скрывавший ботанический анализатор ксиани.

— Вы были правы насчет нестабильности реланина, — признал Нгури с виноватым щелканьем. — Я не намеревался убивать тех, в чьем организме есть адаптатор. Я только хотел вынудить всех чужих покинуть нас и уже работал над исправлением ошибки. — Он сердито щелкнул. — По-вашему, Джейс-ли, я настолько лишен дружеских чувств, что планировал вашу смерть?

Джейс покачал головой.

— Вы использовали ботанический анализатор, — заговорил он с бесстрастием ученого адепта Сессерды, — чтобы создать растительный вирус, основанный на реланине, на планете, где растительный мир составляет основу жизни, технологии и культуры. Вы осуществляете жизненную цель вашего вида, мой упрямый друг, одновременно предавая ее.

Тори подошла взглянуть через плечо Нгури на захламленный стол и мягко положила руку на старческие узлы его шейного гребня. «Упрямый, ворчливый, замечательный стромви! Неудивительно, что твой народ так ценит и любит тебя».

— Вы можете исправить причиненный нам вред, Нгури? — спросила она, будучи не в силах сердиться на него и вообще испытывать какие-либо чувства, кроме сожаления о потерянной дружбе.

— Вы, соли, очень беспокойный народ, — ответил Нгури. Его туловище слегка качнулась в красноречивом выражении печали.

— Он назвал ее Акрас, — шепнула брату Сильвия, когда они рылись в сундуках кладовой. — Ты ведь помнишь это имя? Мать предупреждала нас о ней.

— Неопределенное предупреждение не помогло ей и не поможет нам, — ответил Калем. Он вытряхнул содержимое большого ящика на покрытый мхом пол алькова. — Я знаю, что здесь есть и другой игольник. Риллесса взяла только один. — Он поднимал и тряс ковры, надеясь обнаружить спрятанный в них предмет.

— Осторожней, Калем, иначе ты сломаешь оружие.

— Я даже не знаю, как пользоваться этой штукой.

— Зато я знаю. Меня научил мой второй муж. Он был не лучше Харроу, но обладал кое-каким полезным опытом.

— Будь мы умнее, нам следовало взять корабль Харроу и убраться отсюда.

— Мы не можем бежать, Калем. Мы уже пытались, но у нас ничего не вышло. — Сильвия нахмурилась и сделала перерыв в поисках. — Разве не так все было, Калем?

— Кажется, тогда как раз прибыл Харроу. — Калем тряхнул головой. — Какая разница? Мы должны остановить ее, иначе она убьет отца.

— А почему нас это так волнует, Калем? — спросила Сильвия. — Он манипулировал нами всю нашу жизнь. Мне казалось, я хочу освободиться от него?

— Я хотел, чтобы он умер, — ответил Калем, — пока не увидел его там, в патио. Он был побежден.

— Да, — вздохнула Сильвия. — Я едва могла смотреть на него.

— Мы оба думали, что нуждаемся в нем, и ненавидели его за то, что он сделал нас зависимыми от него. Но мы были не правы. Это он нуждается в нас.

— Я слышу ее шаги! — испуганно прошептала Сильвия. — Где же этот игольник?

— Вот! — Калем с триумфом извлек оружие из потайного отделения в ящике.

Нецивилизованные существа вершили свое правосудие, но Оми не испытывал удовлетворения, наблюдая за результатами. Он сожалел, что мисс Кэнти оказалась права, осуждая его, хотя ее слова были скорее следствием наркотического безумия, чем рационального мыслительного процесса. Укитан-лаи предупреждал, что семена предубеждения, стоит их посеять, начинают быстро расти и размножаться.

«Ботанические метафоры легко приходят на ум на этой планете, — думал Оми. — Но очень точно характеризуют слова Укитана. Я думал, что оправдал себя, признав нужду в советах Укитана и посвятив себя усердному переобучению в последние пять спанов. Укитан был мудр, послав меня сюда, к этим крайне нецивилизованным существам, ибо, находясь среди них, я не могу обманывать себя. Здесь правда становится слишком очевидной.

Я сурово наказал мисс Мирель, скорее подчиняясь эмоциям, нежели стремлению поддержать Правду Сессерды. Пять этапов следствия были для нее достаточным наказанием. Мне следовало оправдать ее, несмотря на неопределенности, создаваемые расстройством Тива.

Я отрицал свою вину, критикуя мисс Мирель и тот примитивный вид, представителем которого она является, хотя должен был уважать то, чем могут стать подобные существа. Стромви успешно цивилизовались, сделав свой выбор, но соли — всего лишь дети, не сознающие своих поступков. Иногда детям следует позволять ошибаться, но чаще их приходится держать за руку ради их же блага».

Оми взвешивал ощущаемые им опасности, считая жизни, которые могут оказаться потерянными на каждой грани зла, которое вырвалось на свободу. Он не был в силах остановить зло, но мог спасти хоть часть этого мира и хоть немного искупить свою вину. И если он выживет, то, возможно, снова почувствует себя достойным исполнить музыку для своих соплеменников.

Оми думал о своем поврежденном челноке. Его топлива хватило бы, чтобы добраться до огромного судна Реа, но даже небольшой ремонт занял бы слишком много времени. Маленький челнок беркали казался более надежным.

Оми не поклонился Риллессе — лишь молча прошел мимо нее, спустившись по лестнице в сад. Мантия его внешних рук ритмично поднималась и опускалась, когда он пробирался через поваленные кусты роз, на которые Акрас посадила свой челнок. Калонги вскарабкался по трапу челнока с тем же достоинством, какое позволило ему без внешних усилий преодолеть колючие заросли.