Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло» - Нил Никандров

«Нет, Валентин, здесь я с тобой не согласен. Работа у нас острая, враг всегда рядом. Лучше переборщить с недоверием, чем проявлять благодушие. Знаешь, от чего надо избавляться “Артуру”? Свою личную порядочность и честность он нередко переносит на других. При всем своем опыте “Артур” слишком доверчив».

«Рене» возразил:

«Основных помощников он выбрал безошибочно. Нет ни перебежчиков, ни предателей».

«Тагор» покачал головой:

«“Артур” проводил операции, на которые профессионалы не пошли бы ни при каких условиях. Самый свежий случай — переброска оперативного архива. “Артур” здорово рисковал!»

Внешне комбинация, задуманная «Артуром», была незамысловатой. С известным аргентинским врачом и политиком Эмилио Тройсе Григулевича познакомили в 30-е годы, в первый аргентинский период. В конце 1944 года Тройсе жил в Монтевидео на положении изгнанника. По подсказке «Артура» (со всеми приличествовавшими делу объяснениями) Тройсе обратился к уругвайскому дипломату Лукасу Раветго, работавшему в Буэнос-Айресе, с просьбой о содействии в пересылке его, Тройсе, «личного архива» дипломатической вализой. Документы, дескать, могут быть конфискованы военными властями. Лукас с уважением относился к Тройсе и в помощи не отказал. В аппарате МИДа Уругвая работал Гидо — брат Лукаса. Он получил «дипломатический груз» из Аргентины и в тот же день отвез его на квартиру Тройсе. К вечеру архив был вручен его подлинному хозяину — «Артуру».

«Тагор» развел руками:

«Не знаю, какими словами можно квалифицировать эту операцию: рискованная? Сумасбродная? Гениальная?»

«У “Артура” все получилось, — усмехнулся «Рене». — Я считаю эту операцию гениальной. Лично меня в нем подкупает честность. Отчеты, которые он представил по Д-работе, по разведывательной сети, по финансовым расходам, — все сходится. Самым красноречивым приложением к отчету “Артура” по финансам был его внешний вид: поношенный костюм, довольно-таки истощенный вид. Мотом его не назовешь. Кстати, он недавно принес на явку чемодан книг, просил их передать в качестве подарка молодым разведчикам, которые находятся на подготовке. Понимает, что такая литература в Москве — дефицит. Книги подобраны со знанием: политика, экономика, культура. Надо бы отвезти их в Москву».

«Отвезу, что поделаешь, — вздохнул «Тагор». — Дипломатический курьер обязан возить любые грузы…»

В этот период Григулевич помогал резидентуре в информационной работе, облегчая тяжкую участь «Рене», служебные нагрузки которого превысили все допустимые нормы.

На встречах с «Рене» Иосиф с жаром обсуждал вопрос о своей новой миссии. Было ясно, что без серьезного дела он скучал. «Рене» не сомневался, что в будущую командировку «Артур» поедет с паспортом латиноамериканца. За время жизни в различных странах Латинской Америки он великолепно усвоил «туземные» (любимое словечко Иосифа) нравы и обычаи, легко находил общий язык с местными жителями. По внешнему виду он походил на типичного креола: брюнет, слегка вьющиеся волосы, традиционная полоска усов.

Иосиф заявлял о своей готовности поехать в Испанию, потому что именно там — самый боевой участок. Он напоминал «Рене» о том, что на Иберийском полуострове у него есть связи среди товарищей, находящихся в глубоком подполье. Но именно это Москва считала главным препятствием.

«Если Испания отпадает, я не отказался бы от южноамериканских вариантов, — писал Григулевич своим кураторам в Центре. — В качестве стартовой площадки можно было бы использовать Перу, Эквадор, Колумбию, Венесуэлу или Боливию. Для разведки это “terra incognita”. Детальное изучение этих стран, с точки зрения англо-американского соперничества на континенте, необходимо. Вот где я пригодился бы лучше всего»…

Григулевич чуть-чуть лукавил. Конечно, как Центр решит, так и будет. Но Иосиф стремился в страны, которые нередко называют «боливарианскими», и по другой причине. Он всерьез увлекся изучением освободительной эпопеи Симона Боливара и его соратников. Подыскивал книги на эту тему, залпом их прочитывал, делал выписки, намечал для себя направления дальнейших исследований, составил примерное оглавление будущей рукописи о Либертадоре. Однажды ему даже приснился дом, в котором родился Боливар и в котором Иосиф никогда не был. Только видел на иллюстрациях. Но в странной реальности сновидения он свободно прошел по коридорам, комнатам и внутренним дворикам этого дома, постоял у фамильных портретов, всмотрелся в рельефные изображения родового герба и словно наяву увидел юного Боливара, собирающегося на прогулку со своим учителем Симоном Родригесом. В руках альбомы, футляр с карандашами, сумка с водой и провизией… После «оживленного обмена мнениями» Центр решительно высказался в пользу бразильского варианта. «Артур» поедет туда на год-полтора, не больше. Пора готовить легенду прикрытия для будущих миссий. Главная цель операции — подготовка вывода Григулевича в Европу. В Бразилии он прежде бывал — в Рио, Сан-Пауло, Порто-Алегре, португальским владел на хорошем уровне и, слава богу, товарищеских связей с бразильскими «земляками» не поддерживал. В Москве рассчитывали, что в Бразилии «Артур» избавится от прежней практики «гибридного» нелегала, каким он был в Аргентине: наполовину разведчик — наполовину коминтерновец…

Иосиф пытался сопротивляться, аргументируя это тем, что Рио — курорт. Почему все-таки не в Испанию, где вот-вот начнет рушиться режим Франко?

Но разве с Центром поспоришь? Пришлось смириться. Впрочем, Рио не был таким уж безоблачным, безопасным курортом.

После провала авантюры Коминтерна по организации социалистической революции в Бразилии в 1934 году советская разведка как бы забыла о существовании этой страны. Репрессии против коммунистов были беспрецедентными. Все имевшиеся в Бразилии контакты оказались потерянными. Доносительство стало образом жизни. В стране правил президент Варгас, маскируя свою «диктаторскую подкладку» демократической фразеологией, почерпнутой из речей Рузвельта…

В те же дни в Монтевидео приехала Лаура. До парохода ее проводил «Бланко», который был назначен Центром новым руководителем резидентуры в Аргентине. Тогда же Григулевич впервые поднял вопрос об оформлении советского гражданства для себя и Лауры. «Надеюсь, — сказал он «Ре-не» с хитрецой, — что личное знакомство с консулом позволит нам сделать это вне очереди».

«Личное знакомство» не помогло. Если верить публикациям, гражданство супругам Григулевич было предоставлено только в 1949 году.