Риторика и истоки европейской литературной традиции - Сергей Аверинцев

[38]

Verpeaux 1959.

[39]

Sevcenko 1962.

[40]

История Византии, т. 3, с. 226.

[41]

Там же, с. 242.

[42]

Е. Э. Липшиц и М. Я. Сюзюмовым.

[43]

Sei:enko. Op. cit., p. 77—87; 87—109.

[44]

См.: Баткин 1976, с. 175—221, специально с. 194—199 (там же дальнейшая библиография).

[45]

Этот энкомий риторическому перелагателю житий святых — лишнее доказательство, что византийская литературная критика не останавливалась перед сакральными жанрами, лишь бы они были по определенным формальным признакам соотносимы с жанрами классической древности. Кстати говоря, если проповедь — по-гречески «гомилия» (см. выше об античной предыстории этого термина), то житие — по гречески «биос», т. е. слово, которое в античные (как и в позднейшие) времена прилагалось к обычной мирской биографии, например к биографиям Плутарха.

[46]

См.: Любарский 1975, с. 114—139; Он же 1978, с. 130—151.

[47]

Scripta minora. Milano, 1941, 2, ер. 224, p. 267.

[48]

Ср.: Любарский 1975, с. 131—132.

[49]

Там же, с. 139—140, прим. 53.

[50]

Там же, с. 132.

[51]

Там же, с. 125.

[52]

Там же, с. 133.

[53]

Там же, с. 131.

[54]

Пселл 1969, с. 145—147, специально с. 147; пер. Т. А. Миллер.

[55]

Любарский 1975, с. 125.

[56]

Там же.

[57]

Пселл 1969, с. 147.

[58]

Ср. главу «Византийская “дружба” и личность писателя» в монографии Я. Н. Любарского (с. 117—124), где красноречиво описан характерный для Пселла примат приватных обязательств над какими бы то ни было общими принципами. «Личные связи и обусловленные ими услуги для Пселла значат больше, нежели строгое исполнение служебного долга» (с. 121). «Пселл и его ближайшее окружение жили в определенном нравственном климате со своими этическими нормами и категориями. Сострадание, душевная мягкость, прощение человеческих слабостей, нравственная гибкость — таков ряд этических категорий, исповедуемых писателем» (с. 123). Именно это и говорит Пселл весьма недвусмысленно в случае Итала: как бы ни был неправ Итал перед риторикой, он (помимо своей правоты перед философией) прав уже одним тем, что пошел в ученики и друзья к Пселлу.

[59]

Правда, там есть еще фраза: «Пусть и Итал получит право быть своеобразным, пусть и он, и всякий другой ученик мой сохраняют, полагаю я, им одним присущие черты» (Пселл 1969, с. 147; пер. Т. А. Миллер). Но, во-первых, фразой этой не «заканчиваются рассуждения об Итале», она не имеет ударного положения в конце речи, но более проходное — в середине; во-вторых, она обесценена тем, что сразу же за ней следует процитированный нами и действительно заканчивающий речь пассаж о «родительских» чувствах Пселла, по причине которых самое уродливое порождение может рассчитывать на любовный прием; в-третьих, в самой фразе речь идет не об ораторах вообще, но об учениках Пселла, т. е. не о правах стилиста как творца, а о снисходительности, благожелательности, даже покладистости и попустительстве Пселла как учителя — и отнюдь не без иронии.

[60]

Любарский 1975, с. 125.

[61]

Там же.

[62]

Горгий 1939, с. 440.

[63]

Anacreontica L, 2.

[64]

Мы имеем в виду весь состав метафорики «Горгия» в целом, где на одном полюсе выстраиваются образы, характеризующие обольстительную приятность риторики (красноречие как «поварское дело для души», 465 Е; ораторы как «льстивые угодники», 466 В и т. д. и т. п.), а на другом со всей резкостью (καίει άγροικότερον τις είπεΐν έστι) речь идет о скрепляющих и связующих рассуждение «железных и адамантовых доводах» (λόγοι 509 А). Далек ли отсюда путь до фразы Пселла?

[65]

По крайней мере, за вычетом чисто механических перелицовок, эксцерп-тов, парафраз и прямо-таки заимствований чужих текстов, каковых у Пселла весьма немало; но последние — например пересказы Гермогена и Дионисия Галикарнасского, о которых говорится в цитированной выше статье Я. Н. Любарского, с. 114—115, — входя в пселловский корпус, не представляют собой продуктов собственного творчества Пселла. Поэтому мы позволили себе говорить обо «всем Пселле», не имея в виду этой части корпуса.

[66]

Scripta minora, 2, ер. 38.

[67]

Любарский 1975, с. 135.

[68]

В обоснование некоторого скепсиса по отношению к паре понятий «спиритуализм — сенсуализм», употребляемых для описания византийского вкуса, см.: Аверинцев 1977, с. 291. прим. 18 со ссылкой на третью главу той же книги.

[69]

Scripta minora. Milano, 1936, 1, p. 102.

[70]

Любарский 1975, с. 135.

[71]

Причем топика полухвалебных, полуиронических превознесений выспренней духовности Мавропода встречается и в других письмах Пселла к этому лицу. Ср.: Любарский 1978, с. 40—48.

[72]

Например, к тому, что Мавропод — уже монах, а Пселл — еще мирянин: именно такую ситуацию предполагает большая часть их переписки.

[73]

Их принадлежность Николаю считается сегодня сомнительной, но возможной. См.: Hunger 1978, Bd. t, S. 92.

[74]

Walz ed. 1832, vol. 1, p. 335.

[75]

ibid., p. 341; 343.

[76]

Lenz 1964, S. 256—271.

[77]

Hunger. Op. cit., Bd. 2, S. 102—104.

[78]

Tuilier 1969.

[79]

В другом месте мы говорили в этой связи: «И ведь речь идет отнюдь не о маленькой словесной безделушке (например, эпиграмме), в тесных пределах которой хитроумный стилизатор еще может как-то вытравить все приметы времени; нет, “Христос-Страстотерпец” — весьма объемистое произведение, создавая которое, кажется, нельзя не выдать себя, не проявить вкусов своего века <...> Конечно, следует оговориться, что в состав трагедии “Христос-Страстотерпец” входит огромное количество стихового материала, принадлежащего не IV и не XII векам н.э., но V—III векам до н.э.; строчки, вынутые из текстов Эсхила, Еврипида, Ликофрона и без изменения вставленные в новую словесную постройку (как в архитектурное целое храма св. Софии Юстинианом включены были колонны старых языческих храмов). Но ведь если художественный организм может так легко принять в себя чужеродные тела, это само по себе о чем-то говорит» (Аверинцев 1973а, с. 154—155).

[80]

Sevcenko 1981, S. 305, Anm. 54.

[81]

Один из относительно благополучных случаев — «Житие Андрея Юродивого», применительно к которому датировки колеблются «всего» в пределах трех столетий — от VII в. (И. Шевченко, С. Манго) до X в. (Л. Риден).

[82]

Ср.: Beck 1974; Hunger 1978a; Sevcenko 1981, S. 199—312.

[83]

Ср.: Beck 1977, S. 30—33. Говоря о Византии, Бек решается довольно энергично переосмыслить понятие декаданса. «Слово “декаданс”, если сообщить ему должную толику иронии, будет едва ли чем-нибудь иным, чем синонимом слова “история”. Но история — действительный мир человека» (там же, с. 32).

[84]

Аверинцев 1973а, с. 153—154.

[85]

Любарский 1975, с. 121.

[86]

Лихачев 1964, с. 15.

[87]

Любарский 1975, с. 122.

[88]

Перевод эссе Пселла «Спросившему, кто лучше писал стихи, Еврипид или Писида», выполненный Т. А. Миллер, см.: Пселл 1975а, с. 171—174.

[89]

Любарский 1975, с. 121.

[90]

Ср. наст, изд., с. 146—157, особенно с. 148.

[91]

Meyer 1905, Ср. также: Wiiamowitz-Moeliendorf, Krumbacherи. a. 1905, S. 213— 214; Dihie, Halpom 1978, S. 38-^12.

[92]

Norden 1898; Schmid 1959.

[93]

Ср.: Zielinski 1904; Bomecque 1907.

[94]

Orat., 212—219; De orat., Ill, 173—198.

[95]