Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

Шар оторвался от его ладони и полетел наверх, растворяясь в тенях, как светлячок в высокой траве.

========== Глава 39 — Джинни ==========

Здесь не хватало окон. Не хватало света. Не хватало жизни…

Некоторые оконные рамы потрескались, другие были заляпаны дождём, стёкла испещряли маленькие чёрные пятнышки, издали похожие на мушек. Муху легко согнать: махнёшь рукой — и нет, а эти пятна въелись в фасад, впитались в стены и проникли в дом клейкой сыростью. Снаружи особняк смотрелся мрачно и угрожающе, как старый слепой великан, но внутри было ещё хуже.

Джинни ощущала себя чужой, нежеланной пришелицей, вторгшейся в запретное царство. Её сюда не звали, ей не были рады. Казалось, где-то в глубине дома, в самой сердцевине, что-то сгнило и отравляло стены и лестничные пролёты, крышу, пол, даже воздух в комнатах. Не от того ли рисунок на обоях приобрёл этот странный болотный цвет?

Так Джинни думала раньше, винила стены и балки, безликую враждебность дома Блэков. Теперь она понимала: крестраж сделал это с ним, осквернил его внутренности, как яд прожигает жилы. Канделябры и люстры, ковры и гобелены, шторы и мебель… за то время, что медальон пролежал на Гриммо, они пропитались злом, тягучей, отвратительной ненавистью Тома.

С тем же рвением он принялся за дом миссис Бэгшот, но огонь расправился с коттеджем в Годриковой Впадине раньше, чем Риддл покончил с ним сам.

О! Он пытался уничтожить его изнутри. Приходил во сне к его обитателям. Джинни видела его в своих кошмарах. Риддл выглядел немного старше того, что был заперт в дневнике — демонически красивый высокомерный ублюдок, глядящий на неё со снисходительной улыбочкой. Пока она спала, он беззастенчиво копался в её мозгах, выискивал постыдные вещи и самые потаённые страхи и вынимал их из подкорки памяти наружу. Он играл с ней, усугубляя осознание собственной никчёмности.

— Они жалеют, что ты с ними, — говорил он, приходя к ней по ночам. — На твоём месте должна быть Гермиона. Гарри тоже так считает, ему тебя жаль, поэтому он, бедняга, молчит.

— Убирайся, Том! Второй раз этот номер не пройдёт.

— Хочешь сказать, что я тебя обманываю? О нет, малышка. Горькая правда ранит сильнее искусной лжи. Не веришь мне? Спроси его. Спроси Гарри. Он не посмеет соврать тебе. Он не должен лгать, верно?

Джинни сходила с ума от ревности к Гермионе и жалости к самой себе.

Но она не могла задать Гарри волнующий её вопрос, не хотела услышать то, чего боялась. Она им мешает. Она для них с Роном обуза. Её знаний не хватало, запас боевых заклинаний был скуден, а целебные чары не удавались ей вовсе.

Джинни снова оказалась бесполезна, когда Гарри мучился от ожогов, полученных во время боя с Макнейром. Края разорванных брюк въелись в его рану на бедре, кожа с ладони слезла, тело сотрясал кашель. По-хорошему, его следовало показать колдомедикам Мунго, но именно там Пожиратели и станут их искать после пожара. Рон переправил в госпиталь Батильду. Таскать её с собой было бы верхом глупости. Они не могли о ней позаботиться, хотя краем сознания Уизли твёрдо понимала: у миссис Бэгшот мишень на спине.

Вернуться на Гриммо — идея, если честно, так себе, но податься больше некуда. Рон считал, что соваться к волшебникам рискованно.

— Мы не можем быть уверены, что они не сдадут нас первому же Пожирателю смерти в надежде на награду. Ты видела, сколько обещают за голову Гарри?!

Сам Гарри так ослаб, что не стал возражать, позволив втянуть себя по ступенькам крыльца в тёмный вестибюль дома Блэков.

С первых шагов сгусток тьмы налетел на них и обдал могильным холодом.

— Северус Снейп?

Если бы язык Джинни не свернулся в трубочку, она бы завопила на весь Лондон.

— Бон Бизли, — кое-как пролепетал брат, и она чуть ли не впервые восхитилась его выдержкой. — А это Балли и Гинни.

Призрак Дамблдора взорвался в воздухе и больше не беспокоил.

«Ты не представил Тома, — хотела сказать Джинни, дрожащей рукой накладывая на дверную ручку чары оповещения. — Он тоже с нами, прицепился салазаровой пиявкой!»

У них не было запасной одежды, денег, еды, зелий. Рон вообще потерял свой ботинок и трансфигурировал башмак из старой покрышки. Они пришли на Гриммо ни с чем, но всё же дела обстояли лучше, чем в прошлый раз, когда им пришлось бежать со свадьбы.

Гарри первым делом затолкал медальон в старую наволочку и спрятал в комнате миссис Блэк.

Что было странно, в первый день Риддл молчал.

После перевязки ран мальчиков обычными бинтами и тщетных призывов Кричера Джинни готовилась к кошмарной ночи и очередной порции издёвок со стороны Тома, но он не показался.

Ей снилась «Нора». Джинни петляла между садовыми деревьями, а Чарли силился догнать её, грозно потрясая игрушечным драконом.

Она проснулась счастливой и отдохнувшей. Зелёный цвет стен не давил на неё, а успокаивал, и тепло одеяла манило остаться в постели подольше.

Рон встретил её улыбкой. На кухне отыскался мешок крупы и банка каких-то солений. Брат с сияющими глазами продемонстрировал спустившейся на кухню Джинни надпись на стеклянном боку — пометку, которую оставляла мама.

— Я же говорил, что прийти сюда — правильное решение! Зови Гарри! Я объявляю время завтрака!

— Ты хорошо спал? — осторожно поинтересовалась Джинни.

— Угу, — возясь в шкафчике, отозвался Рон. — Слушай, в этой змеиной вотчине есть еда: крупа и какие-то специи. Гвоздика, — прочитал он, вытащив несколько пакетиков, — куркума, пижма, каска… каскаролла и схизопека… пета… пенета, — Рон вернул приправу на полку. — Я всё равно не ем то, что не могу произнести.

— Кричер не появлялся?

— Не-а. Он же в Хогвартсе, если этот Блэк не забрал его оттуда. Знаешь, я думал, что мы найдём его здесь.

— Регулуса?

— Да, он же так рвался сюда, помнишь? С другой стороны, какой сумасшедший привёл бы его на Гриммо?

Джинни нервно покусывала ноготь на большом пальце. Да, она помнила. Будто это происходило в прошлой жизни. Сколько времени прошло с тех пор? Ей надо делать зарубки на дереве или складывать камешки, по одному на каждый день.

— Доброе утро! — сказал Гарри, переминаясь на пороге. — Слушайте, я… — он замялся, глядя то на Джинни, то на Рона, потом подошёл и крепко обнял их обоих сразу.

Рон несколько раз кашлянул.

— Стой смирно и терпи, — угрожающе сказала Джинни. С этого рыжего балбеса станется — испортит всю душещипательность момента.

— Как ты, дружище? — спросил Рон, хлопнув Гарри по плечу.

— Будто меня провернули через мясорубку, — ответил тот, отступив.

— Это что-то маггловское? — уточнил Рон, содрогнувшись. — Орудие средневековых пыток, да?

Поттер рассмеялся.

— Вроде того.

— С тобой точно всё в порядке? — спросила Джинни.

— Голова немного болит. Кажется, «Сами-Знаете-Кто» был жутко недоволен, что мы оставили его с носом.

— Ты хотел сказать «без носа».

— И это тоже.

— Если он хотел тебя сцапать, ему стоило пошевеливаться. Старость не радость, да? Даже при бессмертии, — весело сказал Рон. — Или он всё ещё болен?

— Я не знаю.

Завтрак впервые за долгое время прошёл в дружеской атмосфере, взаимных подколках и разговорах ни о чём и обо всём сразу. Один раз разошедшийся Рон получил от Джинни по щиколотке носком её туфли, но в целом вёл себя как раньше — до их добровольного изгнания.

После еды она притащила в гостиную свежие бинты и занялась повязками Гарри. Его ладонь пострадала больше всего. Бинт прилип к влажной коже и не хотел отходить.

— Придётся держать палочку в левой руке, — сказал Рон, смотря на сцепившего зубы друга.

— Скажи спасибо, что мы вообще выбрались оттуда живыми.

— Это точно, — Рон подошёл к камину и носком ботинка подтолкнул в огонь выпавшее полешко.

— Гарри, — тихо позвала Джинни. — Насчёт медальона…

— В чём дело? — тут же забеспокоился Поттер.

— Ты уверен, что адское пламя не успело его обжечь?

Из груди Гарри вырвался тяжкий вздох.