Основы политико-просветительной работы - Надежда Крупская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1930 г.
НОВЫЕ МЕТОДЫ И ЕДИНЫЙ ПЛАН КУЛЬТРАБОТЫ
(ДОКЛАД И ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО НА II ВСЕСОЮЗНОМ ПАРТИЙНОМ СОВЕЩАНИИ ПО НАРОДНОМУ ОБРАЗОВАНИЮ)
Товарищи, хотя доклад называется «Новые методы и единый план культработы», но, в сущности говоря, вопрос идет ведь не о новых методах. Эти методы старые, они родились в огне Октябрьской революции. Только целый ряд причин помешал этим методам принять необходимый размах и развернуться полностью.
Какие это методы? Вот посмотрим.
Один из тех методов, который сейчас получил такое большое распространение, и там, где он проводится, дает чрезвычайно положительные результаты — это метод работы с широкими массами, вовлечение этих масс в работу по культурному строительству. Но разве это новый метод? Разве это метод, который не зафиксирован в нашей программе партии, где говорится о советах народного образования? Разве этот метод не вытекает целиком из всего учения Маркса, из всего учения Ленина? Если мы припомним спор Маркса с Лассалем, то гвоздь расхождений между ними как раз был в том, что Лассаль говорил об «обслуживании» масс, а Маркс подчеркивал необходимость самоорганизации масс, необходимость того, чтобы масса брала все дело в свои руки. И вот один из последних моих разговоров с Лениным (вопрос шел о ликвидации безграмотности, вопрос был о сроках). Я на основании опыта говорила, что, например, такой срок, как Десятилетие Октябрьской революции, не выполним. Что мне на это отвечал Владимир Ильич? Если массы за это возьмутся, то будет выполним. Мы знаем, что массы не взялись до Десятилетия Октября, а сейчас, когда массы взялись, принимают активное участие, — сейчас мы видим, что культпоход дал нам такие сдвиги в области ликвидации безграмотности, которых мы не ожидали, дал возможность такого быстрого темпа. Таким образом, нового в этом методе нет ничего, и это метод, который в первые месяцы, в первый год после Октябрьской революции широко применялся. Я помню, мне лично приходилось выступать в Москве в начале 1918 г. по поводу вопроса о советах народного образования; и вот я помню аудиторию в две тысячи человек — аудиторию из рабочих и красноармейцев, которые внимательным образом слушали и высказывались по вопросу о советах народного образования. И не только тут, в Москве, — повсюду проводились широкие собрания. Мы видели первое время после Октября чрезвычайно большую активность масс.
Возьмем другое, то, что дает положительные результаты в работе (опять об опыте культпохода я говорю), — это внимание к конкретным условиям, в которых живут массы. Скажем, тот же Саратов: он обратил внимание на условия жизни работниц, домашних хозяек. Масса из посещающих ликпункты никогда не была в театре — Саратов начал с того, что стал по понедельникам устраивать спектакли для малограмотных. Что Центрально-Черноземная область проводит? Проводит бригады из портних. Вот эти методы обслуживания — детские сады, увязка работы по ликвидации неграмотности с работой по дошкольному делу — вытекают из учета конкретных условий. Сейчас, к сожалению, этот метод учета всей обстановки, в которой работают массы, еще у нас не повсюду проводится, и поэтому хотя редкая область не говорит, что столько-то миллионов ликвидируют свою безграмотность и т. д., но только некоторые области сумели в этом отношении вступить на правильный путь. Только некоторые области сумели правильно подойти в этом отношении, учитывая конкретные условия. Но разве этот метод нов, разве он не вытекает из всего учения Ленина? Ведь та организация революции, которая у нас осуществлялась, — на чем была основана? На учете наших конкретных условий, на учете того, как в наших конкретных условиях положения марксизма можно было осуществить. И вот благодаря изучению, знанию, правильной оценке этих конкретных условий, умению преодолевать трудности — благодаря этому удалось провести и Октябрьскую революцию, удалось помочь массам организоваться. То же самое мы видим и в вопросе увязки ликбезработы с конкретными условиями. Эта сторона дела должна быть гораздо шире, конечно, развита и относиться не только к низовым формам работы. Она должна охватить собой всю область народного образования. Эта ориентировка должна идти гораздо глубже, размах ее должен быть гораздо шире.
Затем — увязка с политикой. Ну разве тут что-нибудь нового есть в этом вопросе? Владимир Ильич говорил, что политпросветы должны ликвидировать безграмотность и наряду с этим бороться со взятками и волокитой. Я помню растерянность некоторых политпросветчиков на съезде политпросветов (когда мы только что приняли это название): многим казалось, что тут ставится такая задача, которая никакого отношения не имеет к культурной работе, — борьба со взятками и волокитой. Но Владимир Ильич нарочно выбрал такие примеры, чтобы на них показать, что если наша ликвидация безграмотности, наша культурная работа не будут увязаны с теми задачами социалистической стройки, которые стоят перед страной, то наша работа будет культурнической работой. И в той увязке культработы с политикой, которая характерна для данного момента, конечно, ничего нового нет. Это проводилось в недостаточной мере, сейчас этот вопрос острее ставится, и тут идут требования со стороны самих масс. Массы требуют, чтобы на ликпункте был непременно политчас, ребята требуют, чтобы были ответы на определенные вопросы. Так что в этом отношении весь данный момент, вся ситуация теперешняя ведет к тому положению, что вся наша культурная работа гораздо теснее, гораздо более органически связывается с политикой. Сейчас прямо невозможностью становятся те разговоры, которые мы слушали несколько лет тому назад, — например, что клуб должен быть только местом отдыха, что надо заниматься там только физкультурой, посмотреть спектакль, кино. «Нельзя же каждую минуту кормить массу политикой», — говорили многие… Сейчас мы видим, что эти разговоры стали совершенно невозможными. Вот недавно происходила конференция клубов, устраивавшаяся по линии ВЦСПС. На этом совещании по клубам никто из высказавшихся не говорил уже о необходимости только отдыха, только развлечений и т. д., а все вопросы связывались с политикой.
Затем далее — руководство. Раньше, конечно, вопросам просветительным партия и Советская власть уделяли очень много внимания: не было того съезда, не было той конференции политпросветской или общенаркомпросовской, или, скажем, по линии профсоюзов, где бы Владимир Ильич не высказывался по вопросам народного образования. И не только он один, а чуть ли не все народные комиссары считали нужным приходить на наши съезды и развивать и освещать работу своего комиссариата. Ну это было в начале революции, но сейчас жизнь опять ставит все эти вопросы перед нами с особой остротой, и сейчас некоторые вопросы, которые ставились в 1918–1919 гг., получают чрезвычайную актуальность.
Когда прочитываешь то, что относится к 1918–1919 гг., — ту постановку вопросов, которая тогда была, — то видишь, насколько все эти вопросы актуальны и по сию пору. Но был целый ряд причин, которые мало-помалу изменили характер культурной работы, повлияли на нее. Что же это были за причины? Прежде всего, конечно, гражданская война, хотя она, с одной стороны, поднимала культурные интересы и активность масс, но, с другой стороны, она так много внимания, так много сил отнимала, что вопросы непосредственно школьного строительства несколько отодвигались.
Затем вопросы, скажем, разрухи города, разрухи промышленности, разрухи сельского хозяйства. Это был удар по всей нашей культурной работе. Страна была принуждена перейти к нэпу. Это было неизбежно, потому что нам надо было приобрести умелые руки, нам надо было научиться, как те цели, которые поставлены революцией, применять в конкретных условиях. Тут нужна была длительная, будничная работа, но в процессе этой работы ничто, может быть, так не пострадало, как пострадало дело народного образования. Как карточные домики, валились наши избы-читальни, наши клубы, сокращалась сеть, сокращалось внимание к этому делу, и внутри просвещенцев шли определенные процессы, надо прямо сказать — процессы бюрократизации. Поскольку революция не докатилась до самых низов деревни, поскольку деревня только принимала участие в революции, поскольку дело касалось войны и ликвидации помещиков, а перестройки старых хозяйственных основ в их массе еще не было, постольку мы могли двигаться на культурном фронте только медленным шагом. И вот культпоход — ведь он же возник не потому, что раньше никто не догадывался этого сделать. Двадцать раз были попытки так или иначе внести в массы вопрос о ликвидации неграмотности. Но не клевало, в пустое пространство часто говорили. Тут соберемся, друг дружку поагитируем — все очень хорошо; когда доходило дело до низов, там, конечно, известный актив это воспринимал, но если мы возьмем всю массу в целом, то дело не двигалось или двигалось медленными темпами. И вот только сейчас, в связи с коллективизацией, ситуация изменилась.