Основы политико-просветительной работы - Надежда Крупская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так вот позвольте остановиться на вопросе о методах работы. Первое, что характеризует всю нашу просветительную работу — и политпросветскую и соцвосовскую, — это тот размах, который она приняла.
Первые годы революции приходилось думать не столько о размахе работы, сколько об основных принципах ее. Приходилось проводить громадную ломку старого. Теперь уже нам кажется естественнее естественного, что у нас — школы совместного воспитания, что у нас религия из школы изгнана, что наша клубная деревенская работа проникнута политикой, связана с жизнью и т. д. Основные принципиальные взгляды так глубоко вошли в жизнь, что мы забыли, что это взято с бою.
Первое время особое внимание обращалось на то, чтобы показать, как надо делать. В первые годы мы особенное внимание обращали на то, чтобы создать целый ряд показательных учреждений: показательных школ, изб-читален, показательных клубов. Когда приезжали иностранцы, их возили обыкновенно в наши лучшие показательные школы и показывали там новые методы, на которых мы строим наше народное образование.
Но сейчас, конечно, момент совершенно другой. Сейчас у нас революция поднимается на высшую ступень, то, что происходит в деревне — коллективизация и целый ряд связанных с нею процессов, та усиленная образовательная работа, которая идет в низах, и в городе и в деревне, — все это заставляет ставить вопрос, что теперь дело не в том, чтобы создать некоторое количество прекрасно оборудованных Домов культуры, некоторое количество прекрасно оборудованных опытно-показательных школ; сейчас вопрос стоит в поголовном обслуживании масс. Этот вопрос поставлен сейчас жизнью со всей остротой. Сейчас просто масса требует этого настоятельно. Если мы раньше, положим, говорили о пользе детских садов и хотели показать, как они должны работать, то теперь уже приходится говорить не об этом, а о том, как всех дошкольников обслужить детскими садами.
Интересен пример Саратова. Там нашли путь, каким образом провести в жизнь обслуживание всех ребят дошкольного возраста. Город разделен на участки. Выбрали участок в сто пятьдесят семь семейств и начали с того, что без гроша денег постарались устроить на этом участке обслуживание всех дошкольников. Как там это сделали? Выбрали помещение, куда удобно было всем приходить, и заведующий отделом народного образования с определенной группой товарищей сидели с утра до вечера и разговаривали со всеми матерями данного участка. С каждой матерью говорили они о преимуществах дошкольного образования и вместе с ней высчитывали, сколько ей обходится сейчас ребенок и сколько будет обходиться, когда он будет в детском саду. И удалось убедить всех матерей. Каждая мать добросовестно говорила, сколько она может внести на содержание своего ребенка. Причем товарищ, который это рассказывал, отмечал чрезвычайную добросовестность матерей, когда они увидели, как по-деловому и с каким вниманием к их ребятам обсуждается этот вопрос. Одна говорит: «Я могу вносить 2 рубля… ах, нет — я могу вносить еще 50 копеек, потому что беру на дом штопать чулки, этим подрабатываю». Оказалось только несколько человек, которые не могли вносить денег или могли вносить меньше того, что стоит содержание ребенка в течение дня. Но тут развили такую агитацию, что жители этого участка, которые даже не имели детей-дошкольников, захотели принять в этом участие. И удалось без одной копейки ассигнований устроить детский сад для всех ребят участка. Причем устроили его просто, не загружая нянюшками, а устраивая дежурства матерей. Это, как они его называли, «кооперирование матерей» дало прекрасные результаты. По этому участку стали равняться и другие участки. Тут уже началось соревнование между ними. Бригада, которая поедет в Саратов, расскажет, добились ли там уже полного охвата детей-дошкольников, или обслуживают их на 50–80 %, но, во всяком случае, в Саратове добились того, что ребята-дошкольники в своей массе обслужены детсадами. Это, конечно, громадное завоевание. Поголовное обслуживание изменяет весь характер нашего обслуживания.
Этот пример особенно характерен, когда слушаешь орехово-зуевских работниц, рассказывающих, как у них открылся сад на тридцать человек, — работницы говорят: «Я бы тоже согласилась платить за своего сынишку, ведь я все равно няньке плачу, а няньке самой надо учиться, да, креме того, я хочу, чтобы мой ребенок по-новому воспитывался». А ей говорят: «Ты к бедноте не принадлежишь, устраивают детский сад для наиболее плохо оплачиваемых работниц, для бедноты, а ты получаешь хорошее жалованье, и поэтому твоего ребенка не берут».
До сих пор на необходимость создания массовых дошкольных учреждений не обращалось столько внимания, сколько нужно. Сейчас мы переходим к поголовному обслуживанию детей. Раскачался, скажем, Саратов, еще, может быть, пара мест, но путь уже проложен, уже нащупан метод, с которым надо подходить к разрешению вопроса.
Возьмем другой вопрос — о всеобщем обучении. У нас этот вопрос долго обсуждался, напечатали много книжек, в которых делаются выкладки, через сколько лет и на сколько процентов мы сумеем обучить ребят, а половина ребят благополучно растет неграмотной. До последних лет всё были больше разговоры, как это сделать. Вдруг такая самая нищая, самая бедная область, как Центрально-Черноземная, о нищете и бедноте которой все прекрасно знают (в смысле благосостояния крестьянства это самая отсталая область: густопсовые помещики сумели так забить крестьянство, что беднота там чрезвычайная, и никогда никому и в голову не приходило, что ЦЧО может что-то такое показать), взяла и вынесла постановление с этого же года, с января 1930 г., ввести всеобщее обучение. Стали освобождать для этого избы, установили трехсменные занятия, мобилизовали всех, кого могли, открыли 2500 комплектов и ввели всеобщее обучение для восьмилеток. Это новый метод поголовного обслуживания, который сразу все старые расчеты, выкладки, «радиусы» смел, — массы подошли без всяких «радиусов» и провели всеобщее обучение. Такой подход, революционный метод, характерен для настоящего времени.
Мы толкуем, что надо построить районные Дома культуры. У нас вопрос этот в периоде обсуждения, а в Краснополянском районе[187], где образовалась мощная коммуна, охватывающая шестидесятитысячное население, Дом культуры уже создан. Краснополянская коммуна образовалась на основе старой коммуны — еще со времен Колчака. Там есть еще старуха, которая в 1922 г. молилась за то, чтобы коммуна сохранилась, а теперь эта старуха богу уже не молится, говорит: «Нет, уж теперь не верю в бога». Мы тут разговариваем о Домах культуры, а в Краснополянском районе построили Дом культуры (на сорок восемь селений), в котором все время идет подготовка нужных работников: обучаются агрономы, подготовляются ликвидаторы безграмотности, заведующие яслями; проходят одна конференция за другой, на которые каждое селение посылает своих представителей. При Доме культуры образовалось два показательных участка, на которых поголовно ликвидируется безграмотность, поголовно обслуживаются и обучаются ребята.
Этот метод поголовного обслуживания представляет собой нечто совершенно новое, что, конечно, должно отразиться и на всей системе народного образования, и на самом нашем аппарате.
Возьмем ликвидацию безграмотности. Еще года два тому назад приходилось писать о «стабилизации» безграмотности, а сейчас мы имеем чрезвычайно большой размах. Правда, недостатков всяких очень много. В том же Краснополянском районе из охваченных ликпунктами как следует обучалось грамоте только 20 %, а остальные получили только общее развитие. Это, конечно, никуда не годится, но все же идет поголовное обслуживание и меняет характер всего просвещения. Тут количество переходит в качество.
Сейчас меняется и характер работы. Все уже стало насквозь пропитано политикой, во всякой мелочи нашей жизни — во всем политика. Докатилось это до самых низов деревни, и поэтому невозможно ничего делать, не упираясь в политические вопросы. Поэтому стихийно и неизбежно на ликпунктах также вводится час политграмоты. Работа, ведущаяся с матерями, связывается также с политикой. Нет такого уголка просветительной работы, который бы не был связан с политикой. Правда, тут есть некоторые трудности. Берешь букварь и читаешь: «Паша пахала», — и все возмущаются: «А где же колхоз?!» Или говорится о рабочем — и все возмущаются: «А где же соцсоревнование?!» Госиздат вопит: «Что же делать? У нас старые буквари, соцсоревнования в них нет, колхоза нет — вы буквари не хотите брать», — и начинают составлять вкладки.
Политикой пропитываются сейчас все стороны жизни, Приходится пересмотреть и программу первой ступени, еще больше — программы школ крестьянской молодежи. Теперь нет уже школ крестьянской молодежи — они уже получили новое «крещение» — школы колхозной молодежи. Не в названии, конечно, дело, но оно отражает известное устремление, необходимость все органически связать с политическими вопросами, — и все вопросы обязательно связываются с политикой. Мы знаем, что в разгар революции буквари наши сразу приняли политический характер; тогда в них писали: «Мы не рабы, рабы не мы». Потом «рабов» вытеснили опять «Даша», «Паша», «Маша». Теперь, как и во время первых лет революции, все проникнуто политикой — и иначе и быть не может. Это другое коренное изменение…