Сталь и песок - Юрий Вольнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это уже ерунда на потом, – услышанной фразой, Косяк закончил свою мысль, – главное что бы ты мог сам принимать решения о своей жизни. А раньше выбора то и не было.
– Ага а сейчас он есть. Тебе куда лучше пулю в лоб, или в затылок?
– Да иди ты, – отмахнулся Косяк, – нет что бы порадоваться вместе со всеми, так ты как Череп – все так обосрете, жить не хочется.
Дыба проигнорировав упрек, обернулся к консоли. Щелкая тумблерами, посмотрел как манипуляторы подхватили листы второго слоя брони. Пригнувшись под тенью двух метрового листа, пролетевшего над головой с натужным гудением сервомоторов, Дыба дождался когда, лист встанет в пазы. Глядя как синхронно отцепились клещи зажимов, оставив на потертой ветрами и рикошетами поверхности едва заметные углубления, Дыба сказал:
– Мне тоскливо Косяк, – продолжая смотреть на слаженную работу манипуляторов уже успевших закрыть бока Милашки, Дыба дернулся словно внутри разом вспыхнули тысячи молекулярных сварок, спаивая связки в плотно согнанные бронелисты, -…Мне дерьмово, и все как то сразу накатилось. Чего то вспомнил деревню, сельчан. У нас такой хороший садок за домом…
Чувствуя как рядом остановился Косяк, Дыба развернулся. Посмотрев на ехидную рожу Косяка, сразу пожалел о том что сказал.
– Это так печально, – голосом из мыльной оперы, Косяк скривился собираясь пустить слезу. На миг лицо приняло обычную наглую ухмылку, – только Дыба, ты скажи после каких слов мне нужно поплакать, а то я могу не успеть тебя поддержать…
Сдержав желание врезать Косяку промеж довольной улыбки, Дыба, свел скулы до судороги. Сдерживая сжавшийся кулак, Дыба уперся взглядом в конопатое лицо. С отстраненной мыслью заметил, что глаза то у Косяка совсем не шутящие, что до человека дошел смысл, и эти шуточки только бравада.
– Тушканчик ты недобитый, -дав легкого щелбана, Дыба тихо улыбнулся.
Что бы не остаться в долгу, Косяк расслабив лицо, выпятил челюсть. Интонацией уличного задиры протянул:
– Слышь чел, а ведь за тушкана… и по козлячей морде можно огрести.
– Когда же ты вырастешь…
– Ага что бы стать таким как ты? – Косяк уже улыбался до десен, – Дыба проще будь. Не забивай свой орех глобальными заморочками. Ко всему относись с юмором. И сам не заметишь как…у тебя перестанут дохнуть любимые хомячки.
Зайдясь в кашле Дыба, потер горло. Собираясь ответить Косяку заметил как разом притихли все ветераны. Синхронно повернув головы, с неутолимой жаждой интереса всматривались в открывшиеся двери злополучной комнаты.
В начале показались сгорбленные спины, а затем хоровод сержантов, протаскивающих сквозь двери бандуру большого проектора. С прерывистым сопением и приглушенными вскриками придавленных ног, потертый цилиндр проектора установили в начале "взлетки". После не большой возни с подключением, над круглым блином метрового кристала, замерцали световые блики.
Среди плотного кольца сержантов, мелькнули залысины Черепа. Отправив сержантов к экипажам, вместе с Лохматым присел на корточки. Щурясь от нехватки света в глубине откинутой панели, с деловитым видом перебрал вывалившиеся пучки оптических волокон. Все таки добившись максимальной высоты луча, встал рядом со снопом света. Коротко замигав на бухнувший луч развернулся в объемное изображение эмблемы наемного батальона.
– Я понимаю ваше нетерпение узнать всю правду, – разлетелся эхом, отраженный от стен голос Черепа, – и готов ответить на ваши вопросы, но только после того как вы посмотрите прямую трансляцию со столицы.
Наемники помолчали в ожидании продолжения, но видя как командир по простому сел на бетонный пол, и с вежливым взглядом просьбой обвел всех присутствующих, последовали примеру лейтенанта. Ангар разом наполнился шумом усаживающихся наемников. Добавляя тихий рокот прибоя голосов, потерянных в догадках что же может быть за трансляции, наемники сразу замолчали как исчезла эмблема батальона.
В растаявшем снеге поднастроек, наконец то появился четкое изображение. Броско одетый утонченных парень, с прилизанными волосами и слащавым голосом, сладко запевший пышную речь, обвел рукой обширный зал. В скромно обставленном помещении, скорее всего в одном из комнат столичного штаба, была установлен круглый стол, за который усаживались четыре тучные фигуры, окруженные немногочисленной свитой.
– Уважаемые господа! Мы с вами присутствуем при эпохальном событии, – продолжал восторженно вещать репортер, сбившись на нужном слове, скосил глаза на электронную подсказку, – Вчера, в час дня восторжествовала справедливость. Оковы правления алчных корпораций сброшены! Марс стал планетой свободных людей! Сегодня в этом зале собрались командиры Наемных Батальонов… бывшие враги сидят за одним столом переговоров! И только спустя тридцать два года кровопролитной войны, унесшей миллионы жизней, в этом зале произойдет заключение мирного договора, объединяющего все батальоны в Лигу Наемников…
Репортер продолжал говорить едва не выпрыгивая из штанов от восторга, а наемники словно окаменели. С остекленелыми взглядами, неподвижными лицами, с едва заметным дыханием, не отрывались от проектора. Казалось что на взлетке выставлена коллекция восковых фигур из серии- изумление.
Тем временем всю площадь проекции заняло изображение помещения с круглым столом. В первый раз в жизни наемники увидели самых главных командиров батальонов. Бывшие враги встретились за одним столом, и судя по лицам совсем этого не чурались. Сдержанно улыбаясь, уже самые главные люди на планете, величаво поставили подписи в документе определившем новый курс истории на всей планете.
– …И вот этот момент настал, – забесновался репортер в слишком уж откровенной радости, – На Марсе разгорается новая эра человечества! Не будет отдельных корпораций, не будет лжи государственных интересов! Да здравствует Единая Лига Наемников! Да здравствует свободный Марс!…
– Какая то лажа, – тихо высказал свое мнение Косяк, – Дыба а ты что скажешь?
– Единственный случай когда я с тобой полностью согласен, – нахмуренно прошептал Дыба, – что то уж слишком сладко…
Изображение вдруг дернулось. За кадром послышался сдавленный вскрик, и на фоне картинки появился пехотинец. Обыкновенный рубака, с косым шрамом в пол лица, сдержанно улыбнулся, глядя в камеру пригладил короткую щетку ежика. Поправив воротник комбеза, с многочисленными нашивками боевых операций да ромбиками сержанта, ветеран сдержанно улыбнулся потирая отбитую правую кисть.
– Меня конечно не похвалят…, – нормальным мужским голосом пробасил пехотинец. Пригладив короткий ежик, хлестко закончил, – но терпеть этого… соловья уже не было сил.
Ангар взорвался свистом одобрения. Наемники пихая друг друга локтями, смеясь, мотали головой на изображение. Со всех концов раздались возгласы солидарности, предлагающие еще и добавить.
– Так что вернемся, к тому что это расфуфыреное чучело, пыталось сказать…
Крики смолкли. Оторвать от ветеранов от экрана, могла только пуля в затылок.
– Сегодня наш Батяня, сделал великое дело…, – мучаясь с подбором цензурной речи, немного сбиваясь, но уверено вещал с экрана пехотинец, -… у меня тут есть запись одна. Я ща ее поставлю. Мы цитадель Громова взяли, пока командиров не было мы с ним по своему потолковали…ну ваще-то сами судите.
Изображение дернулось, зарябило помехами и на плоскости проявилась черно белая картинка. Установленный на шлеме фиксатор, показал какой-то полуосвещенный коридор, покрытый стелящимися клубами дыма, рваными дырами в облицовочных панелях и наполненный визгом излучателей. Фиксатор нырнул в право, показав угол за которым, пара пехотинцев, прицельными выстрелами, не давала темным силуэтам пересечь перекресток широких коридоров.
Фиксатор нырнул обратно. Выхватив уже наполненный, пехотинцами коридор. Осторожно продвигаясь вперед, спины пехотинцев напряжено приседали. Коридор наполнился прерывистым рычанием, с одновременными синими всполохами.
Передняя двойка, завалившись на спину задергалась пытаясь сбить с груди, фонтан искр. Следовавшие позади пехотинцы, забросали коридор цилиндрами. Изображение резко дернулось, как будто по фиксатору ударили молотком. Уровень звука несколько раз понизился до ровного шипения, и восстановился только с последним разрывом, затухающим шумом падения обломков.
Обладатель фиксатора присел, над фигурой с горящей грудью. Достав небольшой баллон залил грудь за пузырившейся пеной. Вздымаясь мутными пузырями расползающаяся масса, полностью укрыла грудь затихшего пехотинца. Укрытый фонтан искр, захлебнулся, и пробился сквозь, начавшую затвердевать массу, витиеватыми струйками сизого дыма. Оставив товарища на попечение подоспевшего медика, сноровисто подцепившего раненого под плечи, оператор убрал импульсник за плечи. Подскочив на помощь пехотинцам, протаскивающим уменьшенную копию ракетного комплекса, помог водрузить на телескопическую треногу двух метровый цилиндр.