Мир «Искателя», 1998 № 03 - Борис Воробьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я постучал, за матовым стеклом двери его кабинета все еще горел свет. Его мягкий голос пригласил меня войта.
Он сидел за столом с трубкой в зубах, в его глубоко посаженных проницательных карих глазах застыло выражение усталости. Не человек — громадина: лысеющая голова, брюшко, мешки под глазами. Человек, который делал доброе дело и ничего от этого не имел — ни выгоды, ни почестей.
Лоб его сморщился, когда Брэдли увидел меня.
— Уходи, — без всякой надежды сказал он. — Я занят. У меня нет времени выслушивать твои неприятности — своих хватает.
Я закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Я был не в том настроении, чтобы обмениваться любезностями с лейтенантом полиции, к тому же спешил.
— Мне нужна одна услуга, Брэдли, — сказал я, — причем срочно. Ты сам окажешь ее мне или идти к Брэндону?
В светло-карих глазах появился испуг.
— Тебе необязательно говорить со мной таким тоном, Мэллой, — сказал он. — Что тебя гложет?
— Много чего, но у меня нет времени вдаваться в подробности. — Я пересек небольшое пространство между дверью и его столом и уставился на него. — Мне нужно все, что у тебя есть об Аноне Фридлендер. Помнишь ее? Сиделка доктора Сэлзера в санатории на бульваре Футхилл. Она исчезла 15 мая 1948 года.
— Я знаю, — сказал Брэдли, и его кустистые брови слегка подпрыгнули. — Ты второй, кто попросил посмотреть ее досье за последние четыре часа.
— Кто это был?
Брэдли нажал на кнопку на столе.
— А вот это уже не твое дело, — сказал он. — Садись и не дави на меня.
Когда я подтащил стул к столу, вошел полицейский клерк и стал в ожидании.
— Принеси-ка досье Фридлендер еще разок, — сказал ему Брэдли. — Да побыстрее. Этот гражданин спешит.
Клерк окинул меня ледяным взглядом и ушел.
Брэдли закурил трубку и легонько вздохнул.
— По-прежнему суешь нос в дела семейства Кросби? — спросил он, не глядя на меня.
— По-прежнему, — кратко ответил я.
Он покачал головой.
— Вы, молодые и честолюбивые ребята, никогда ничему не научитесь, правда? Я слышал, на днях к тебе заглядывали Макгро и Хартселл.
— Заглядывали. Появилась Морин Кросби и спасла меня. Как тебе это нравится?
Он слегка ухмыльнулся.
— Жаль, что меня там не было. Это она ударила Макгро?
— Да.
— Молодчина.
— Говорят, в заведении Сэлзера вечеринка с танцами, — сказал я, наблюдая за ним. — Похоже, ваш спортивный фонд здорово пострадает.
— Ой, как страшно! Мне ли беспокоиться о спорте, в моем-то возрасте…
Мы размышляли друг о друге примерно с минуту, потом я сказал:
— Кто-нибудь сообщал об исчезновении еще одной девушки по фамилии Гэрни? Она тоже была сиделкой у Сэлзера.
Он почесал свой мясистый нос и покачал головой.
— He-а. Еще одна сиделка Сэлзера, говоришь?
— Да. Славная девушка — такое тело… но, может, ты уже староват, и тела тебя не волнуют.
Брэдли подтвердил, что для таких дел он несколько староват.
— Впрочем, от нее тебе было бы мало проку, — сказал я. — Она мертва.
— Ты хочешь навести меня на какую-то мысль или просто умничаешь? — спросил он с ехидцей.
— Я слышал, миссис Сэлзер пыталась похитить ее из квартиры. Девушка упала с пожарной лестницы и сломала шею. Миссис Сэлзер положила ее где-то в пустыне, вероятно, неподалеку от санатория.
— Кто тебе сказал?
— Одна старушка, балующаяся с хрустальным шаром.
Он уставился на меня пустым взглядом.
— Об этом лучше скажи Брэндону — работа для отдела по расследованию убийств.
— Это лишь подсказка, браток, а не доказательство. Брэндон любит факты, а я, вероятно, еще не готов представить их ему. Я говорю тебе, потому что ты при желании можешь направить эту информацию по соответствующим каналам, а меня впутывать не будешь.
Брэдли вздохнул, увидел, что трубка погасла, и потянулся за спичками.
— Вы, молодые ребята, слишком хитрые, — сказал он. — Ну что ж, я передам ее моему почтовому голубю. Насколько она правдива?
— На все сто процентов. Как ты думаешь, почему миссис Сэлзер приняла яд?
Вошел клерк и положил папку на стол и медленно удалился. Вероятно, мозг у него работал так же быстро, как и ноги.
Брэдли развязал ленточки и открыл папку. Мы оба несколько секунд отупело смотрели на десяток сложенных листков чистой бумаги…
— Какого черта… — заговорил Брэдли, и его лицо налилось кровью.
— Спокойно, — сказал я, протянул руку и потыкал в эти листки пальцем — всего лишь пустые листки, ничего больше.
Брэдли нажал на кнопку звонка большим пальцем и не отпускал ее.
Вероятно, клерк почуял беду, потому как появился довольно быстро.
— Что это такое? — спросил Брэдли. — Что это еще за игрушки?
Клерк вытаращился на пустые листки.
— Не знаю, сэр, — сказал он, изменившись в лице. — Папка была завязана, когда я взял ее из вашей корзины для исходящих бумаг.
Брэдли тяжело вздохнул, хотел было что-то сказать, но передумал и махнул рукой на дверь.
— Убирайся, — сказал он.
Клерк ушел.
После небольшой паузы Брэдли сказал:
— За это я могу поплатиться местом. Этот подонок, должно быть, подменил бумаги.
— Ты хочешь сказать, что он забрал содержимое папки, а это подложил для видимости?
Брэдли кивнул.
— Вероятно. Когда я ее ему дал, там была фотография, описание и наш доклад о проделанной работе.
— Никаких копий?
Он покачал головой.
Я немного подумал.
— Тот парень, что попросил папку, — сказал я, — он был высокий, темноволосый, мощного телосложения — вроде кинозвезды?
Брэдли уставился на меня.
— Да. Ты его знаешь?
— Я его видел.
— Где?
— Ты намерен вернуть эти бумаги?
— Разумеется. Что ты хочешь этим сказать?
Я встал.
— Дай мне срок до девяти утра, — попросил я. — Я либо их доставлю тебе, либо человека, который их взял. Я работаю над одним делом, Брэдли, и я не хочу, чтобы в него вмешивался Брэндон. Тебе ведь необязательно докладывать о пропаже до утра, правда?
— Да о чем ты хоть говоришь? — спросил Брэдли.
— Завтра к утру, если ты будешь сидеть тихо и держать рот на замке, я доставлю тебе либо бумаги, либо этого мужчину, — сказал я и направился к двери.
— Эй! Вернись! — закричал Брэдли, вскакивая на ноги.
Но я не вернулся. Я сбежал по лестнице к входу, где в «бьюике» меня ждал Керман.
Нас было четверо: Майк Финнеган, Керман, я и маленький нервный парень в черной грязной фетровой шляпе с широкими опущенными полями, в грязной рубашке без пиджака и засаленных плотных белых хлопчатобумажных брюках. Мы сидели в задней комнате бара Дельмонико, на столе стояла бутылка шотландского виски и четыре стакана, в воздухе — хоть топор вешай от табачного дыма.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});