Форд и Сталин: О том, как жить по-человечески - Внутренний СССР

И соответственно претензии многих журналистов и СМИ в целом на своё исключительное право высказывать более или менее благие пожелания и призывать к ответу (методом публичного доноса) за реальные или мнимые злоупотребления вследствие невежества журналистов в тех вопросах, о которых они высказывают свои мнения, — один из худших и опаснейших видов бюрократизма: в силу того, что это — неформальный бюрократизм.

[405] Так К.Маркс загодя пояснил, кто, по каким причинам и с какими целями творил культ личности И.В.Сталина в советском обществе.

[406] Словно дополняя К.Маркса, В.Г.Белинский дал многократно повторяемое нами определение толпы: «собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету». И соответственно обоим, бюрократия — толпа, «народ бессмысленный», а вовсе не элита, хотя и правит. Белинский точен в своём определении: он критиковал «рассуждение по авторитету», не затрагивая личностного аспекта каждого отдельного авторитета.

Многие упрекают ВП СССР в том, что мы не признаём никаких авторитетов. Это и так, и не так. Участники ВП СССР признают вклад определённых личностей в развитие культуры человечества и относятся к ним с уважением. И именно в этом смысле признают их авторитет. Но ВП СССР против «рассуждения по авторитету» в том числе и потому, что каждая личность порождение своей эпохи и её деятельность и результаты деятельности во многом обусловлены потребностями и возможностями эпохи, включая и свойственную эпохе ограниченность. Именно поэтому ВП СССР предлагает заменить «рассуждения по авторитету» культурой мышления, что даст возможность каждому избавиться от интеллектуального иждивенчества и давления на психику мнений авторитетов, которые в чём-то могли ошибаться, а в чём-то были ограничены эпохой их жизни.

[407] Наиболее употребительное в 1970 — 1980-е гг., последнее издание, вышедшее в СССР.

[408] Это слово — «интеллигентское», не вполне точно обозначающее суть явления, что отличает его от грубого простонародного слова «при…».

Суть же самогo явления, вне зависимости от того, каким словом его именовать, состоит в том, что «подкаблучник» не способен выйти из-под власти половых инстинктов. А половые инстинкты вида «Человек разумный», ориентированны на поддержание устойчивости вида в биосфере планеты и соответственно этой функции организованы так, что ставят женщину в безусловную психологическую зависимость от детей, а мужчину — в безусловную психологическую зависимость от женщины. При этом многие женщины, проявляя свой демонизм, злоупотребляют инстинктивно обусловленной подчинённостью им мужчин, в результате чего в поведении мужчин выражается далеко не всегда умная и социально ответственная воля их хозяек.

Однако эта безусловность инстинктивного подчинения женщин — детям, мужчин — женщинам в жизни цивилизованного толпо-“элитарного” общества в большей или меньшей степени подавляется, извращается или сдерживается культурно обусловленными факторами. Обстоятельно это вопрос рассмотрен в работах ВП СССР “От человекообразия к человечности”, “Принципы кадровой политики: государства, «антигосударства», общественной инициативы”, в Приложении к “Достаточно общей теории управления” в её отдельных изданиях, начиная с 2000 г.

[409] Поскольку в реальной жизни толпо-“элитарного” общества мафии выстраиваются в иерархию, то при господстве над обществом библейской доктрины бюрократия неизбежно впадает в жидовосхищение и жидовствует, служа в конечном итоге библейской «мировой закулисе» в ущерб интересам своего народа, в ущерб освоению его .

[410] А если соотнестись с общеизвестным в советские годы ленинским определением общественного класса, то уже тогда становилось ясно, что бюрократия в СССР становится общественным классом, — классом эксплуататорским, паразитическим, антисоциалистическим и антикоммунистическим.

«Классы общественные, „Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определённой системе общественного производства, по их отношению (большей частью закреплённому и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определённом укладе общественного хозяйства.“ (Ленин В.И., полн. собр. соч., изд. 5, т. 39, с. 15)» (Приведено по БСЭ, изд. 3, т. 12, стр. 280; ссылка т. 39, стр. 15 ПСС В.И.Ленина — на работу “Великий почин”).

Но «знает кошка, чьё мясо съела…» и потому БСЭ, в попытке оправдать партийно-советскую бюрократию, — прежде всего, хрущёвско-брежневских времён, продолжает “разъяснять” суть дела:

«Это определение дано В.И.Лениным применительно к классам антагонистческого общества. Отношения между такими классами неизбежно ведут к классовой борьбе. Однако классы остаются ещё в социалистическом обществе, ликвидировавшем эксплуатацию «людей паразитами»…».

Это следовало понимать в том смысле, что в СССР есть только отдельные проявления бюрократизма некоторых чиновников, порождающие видимость наличия бюрократии, но паразитической бюрократии как таковой нет, а есть корпус управленцев, вышедших из простого народа, которые по-прежнему представляют собой в целом общественно полезно трудящуюся группу населения.

Однако кроме того, что В.И.Ленин сформулировал жизненно состоятельное определение термина «общественный класс», он прямо писал о том, что бюрократия враждебна сути Советской власти ещё до Великой Октябрьской социалистической революции в своей (на пару с Г.Е.Апфельбаумом — Зиновьевым) книге “Государство и революция” настолько убедительно и справедливо, что соответствующие фрагменты в послесталинскую эпоху никогда не попадали в тематику обсуждений в системе партийной учёбы и обществоведческого образования в школе и вузах. А обращение к ним кого-либо в ходе семинара по собственной инициативе вгоняло в тоску ведущего, который немедленно старался перейти к обсуждению другого вопроса, объявить перерыв или закрыть семинар:

«… на примере Коммуны «Парижской, 1871 г.» Маркс показал, что при социализме должностные лица перестают быть “бюрократами”, быть “чиновниками”, перестают по мере введения, кроме выборности, еще и сменяемости в любое время, да еще СВЕДЕНИЯ ПЛАТЫ К СРЕДНЕМУ РАБОЧЕМУ УРОВНЮ, да еще замены парламентских учреждений работающими «парламент — от французского «parleк» — говорить, т.е. парламент — говорильня, в большинстве случаев попусту», т.е. издающими законы и проводящими их в жизнь. (…) Маркс… увидел в практических мерах Коммуны ТОТ ПЕРЕЛОМ, КОТОРОГО БОЯТСЯ И НЕ ХОТЯТ ПРИЗНАТЬ ОППОРТУНИСТЫ ИЗ-ЗА ТРУСОСТИ, ИЗ-ЗА НЕЖЕЛАНИЯ БЕСПОВОРОТНО ПОРВАТЬ С БУРЖУАЗИЕЙ…» (текст выделен заглавными нами при цитировании).

Обратим внимание, что Парижской коммуны классиками марксизма, т.е. тоже исходят из жизни, а не из марксизма. С точки зрения общей теории управления низведением зарплаты управленцев к среднему в отраслях материального производства уровню, Парижская Коммуна пыталась замкнуть обратные связи общественного управления на трудящееся большинство, переключив их с замыкания на высокодоходные группы “элит”: как национальной, так и наднациональной — трансрегиональной. Коммуна рухнула, поскольку те, кто был согласен исполнять управленческие обязанности на предлагаемых ею условиях, не обладали необходимой квалификацией; а обладавшие необходимой управленческой квалификацией, были преисполнены “элитарных” амбиций, видели в парижских рабочих разнуздавшуюся чернь, которую необходимо быстрее загнать в их конуры, то есть оказались НРАВСТВЕННО НЕ ГОТОВЫ К ТОМУ, чтобы управлять обществом, исходя из жизненных интересов большинства, и жить при этом так, как живет средняя семья.

Кто-то может возразить, что И.В.Сталин не сделал такого соотнесения и нигде не заявлял прямо, что бюрократия — эксплуататорский класс, следовательно, мы якобы опять приписываем ему мудрость задним числом. Но толпо-“элитарное” общество способно поддержать кампанию под лозунгом «Уничтожим бюрократию как класс!» (по сути аналогичному лозунгу «Уничтожим кулачество как класс!»), и к этому его вполне могли подтолкнуть психтроцкисты, после чего СССР снова бы остался без каких ни на есть профессиональных управленцев. И.В.Сталин этого не хотел, и надеялся, как явствует из текста “Экономических проблем социализма в СССР”, разрешить эту проблему на иных путях общественно исторического развития.