Лучшая половина мафии (Крестная мать) - Линда Ла Плант

— Не стоит, Папа. Я знаю о нем не понаслышке.

— Возможно, наши с тобой представления о голоде различаются. За стенами твоей виллы люди убивают друг друга за кусок хлеба. Они готовы хорошо заплатить за продукты, а я знаю, где их достать. Запомни, теперь всем нужны продукты и работа… Сейчас не время для игровых автоматов, у людей нет денег на баловство.

— По-твоему, я этого не понимаю? Я из сил выбился, чтобы прокормить семью.

— Что? Я же приказал, чтобы тебе доставляли все необходимое. Ты хочешь сказать, что голодаешь? Да ты с ума сошел?!

— Я уже сказал, что был болен, и…

— Роберто, не играй со мной в эти игры. Я плохо вижу тебя, потому что стал слаб на глаза. Насколько я могу судить, ты здоров и можешь заниматься делом. Может быть, здесь… — коснулся он своей головы, — у тебя что-то сдвинулось. — Каролла замолчал, и в глазах у него сверкнула злость. — Ты идиот, если позволишь, чтобы дело уплыло из твоих рук.

— Я пытаюсь восстановить дом… Ведь это все еще мой дом, не так ли?

— Да, конечно. Теперь у тебя много детей. Я не сержусь на тебя, но хочу, чтобы мои распоряжения выполнялись. Сынок, я настаиваю, чтобы ты как можно скорее отправился в город. Впрочем, на какое-то время тебе следует задержаться здесь… Дай-ка я посмотрю на твои руки. Глянь, сколько мозолей! Ты валишь лес, вколачиваешь гвозди? Неужели ты работяга? Ты?

— Может, я действительно работяга.

— Ты дерьмо! У тебя голова на плечах, хватка, интуиция. Мне нужны твои мозги, а не руки, умеющие забивать гвозди. Найми людей, чтобы они восстановили твой дом. Найми столько, сколько нужно. У тебя хватит денег оплатить их труды. — Он рассмеялся, обнажив зубы, пожелтевшие от времени. Каролла напоминал бывалого опытного пса. Однако болезненный кашель не оставлял его.

Старик откашлялся и сплюнул в носовой платок, который тут же засунул обратно в карман.

— Я слышал, ты собираешься работать у американцев переводчиком?

— Да, мне нужно переговорить с командиром. А откуда ты это знаешь?

— Не задавай глупых вопросов. Когда я не знал о том, что происходит в городе? Итак, ты решил связаться с американцами… А теперь скажи мне положа руку на сердце: ты работаешь на себя? А? Решил выйти на черный рынок без меня? Без своего Папы?

Роберто тяжело вздохнул и покачал головой. У него и в мыслях такого не было. Каролла улыбнулся и приподнял бровь.

— Похоже, ты порастерял свою сообразительность на фронте. Армейская жизнь не пошла тебе на пользу, а? Ну да ладно. Прежде всего отправляйся к Симозе и возьми на себя часть дела. Ты справишься. Главное, всегда помни о том, что ценится сейчас превыше всего: провизия и работа. Так-то, сынок. Здесь скоро будет как в старые добрые времена, когда торговали самогонным спиртным и возили контрабанду, когда можно было достать все, что угодно. Теперь то же самое, только Италии нужно не виски, а медикаменты, продукты, сигареты и одеяла. И на черном рынке все это есть. Все хотят до него добраться: правительство, бывшие нацисты, ублюдки-коммунисты, каждый сукин сын тянет сюда руки, чтобы сделать деньги. Скажу больше, даже церковь не осталась в стороне: все эти падре только и мечтают о том, как бы подороже себя продать.

Роберто снова вздохнул и встал. Он понимал, что если хочет выйти из игры, то сейчас самое время заговорить об этом. Возможно, Каролла подозревал о его намерениях, поэтому и нанес ему личный визит.

— Я возвращаюсь в Нью-Йорк через неделю. Может быть, мы встретимся еще раз и все обсудим, когда ты устроишься к американцам? Выясни, чем можно у них разжиться, — дюжина пар нейлоновых чулок в наше время может обеспечить тебе половину акций какого-нибудь банка, за коробку сигарет можно на месяц арендовать рыболовное судно, а ты вместо этого пилишь дрова…

Очередной приступ кашля прервал его, и он опять сплюнул в платок. Роберто спросил, как дела у его сына Пола, и лицо старика просияло.

— Из него получился отличный парень. Занимается валютой, скупает лиры по дешевке. Сейчас они ничего не стоят, и мы стараемся покупать как можно быстрее, насколько позволяет денежный оборот. Он мотается в Танжер и обратно как заведенный, обменивает там лиры на доллары. В тех краях за них дают хорошую цену. Мальчишка как сыр в масле катается: за три месяца утроил свой банковский счет, собирается открывать там филиал своего банка. Любит красиво жить, останавливается всегда в «Эксельсиоре» — во время войны нацисты использовали его как воскресный лагерь. Теперь отель отремонтировали, и он приносит неплохую прибыль. Кстати, ты тоже мог бы поселиться там, пока не приведешь в порядок дом.

В эту минуту в кабинет вошла Грациелла с детьми. Она застигла Кароллу врасплох, тот недовольно посмотрел на Роберто и поднялся.

— Мне пора.

Роберто быстро представил ему жену, Каролла едва кивнул. Детям он уделил больше внимания: достав из кармана брюк пригоршню долларов, он сунул их Майклу в руку.

Роберто проводил взглядом отъезжающий автомобиль и вернулся в дом. Дети бегали по холлу. Грациелла была все еще в кабинете. Он вошел к ней и захлопнул за собой дверь.

— Значит, это и есть Каролла, — задумчиво вымолвила она. — Должна сказать, он выглядит немного странно и смешно. Не знаю, у кого он шьет свои костюмы, но почему он хочет быть похожим на гангстера из кино? Каждый, кто увидит его, сразу поймет, что..

В этот момент Роберто схватил ее за плечи и тряхнул изо всех сил.

— Впредь будь добра стучать, когда у меня кто-нибудь есть, понятно? И никогда, слышишь, никогда не входи без стука!

Пораженная внезапной вспышкой ярости, Грациелла вырвалась от него и отступила на шаг.

— Хорошо, и нечего кричать на меня! Я просто подумала, что ты захочешь познакомить его со своей семьей.

Она укоризненно посмотрела на него и вышла, прикрыв дверь.

Он слышал, как она зовет детей, но через минуту в кабинет ворвался Майкл, в очередной раз нарушив материнский запрет. Мальчик обнял отца за пояс, и Роберто поднял его на руки. Присутствие сына успокаивало его. Он погладил Майкла по мягким волосам, выцветшим на солнце.

— Папа, смотри! У меня есть деньги. Много денег. Я смогу кормить нашу семью, и тебе больше не о чем беспокоиться.

Детские глаза сияли от восторга. Роберто опустил сына.

— Хорошо, малыш. Теперь папа сам постарается заработать деньги. И первое, что он купит, — это игрушечный поезд. Ты хочешь игрушечный поезд?

Майкл издал торжествующий вопль и выбежал из кабинета, крича, что у него скоро будет новая игрушка — красный поезд.

Перед сном Роберто читал в постели, пока Грациелла причесывала волосы. Библиотека жены стала для него постоянным источником радостных эмоций. Грациелла вдумчиво подбирала для него книги, ненавязчиво продолжая его более чем скромное образование. Они всегда обсуждали прочитанное им, и Роберто прислушивался к мнению жены. Он очень любил эти спокойные часы, когда они сидели рядом в постели, откинувшись на мягкие подушки.

Однако после визита Кароллы Роберто стал задумываться о ее замечании относительно костюма старика. Жена была права: в своих лаковых ботинках и ярком галстуке он напоминал гангстера из дешевого боевика. На следующее утро Роберто спросил, что она думает о его собственном гардеробе, и Грациелла перетряхнула весь шкаф, сортируя одежду мужа. Большая ее часть оказалась никуда не годной, и после тщательного осмотра выяснилось, что у Роберто есть всего два приличных костюма, несколько рубашек и пара туфель. Роберто не обиделся. Они вместе посмеялись и решили раздать остальное крестьянам в деревне, которые найдут вещам лучшее применение.

Приняв решение вернуться к работе, Роберто нанял строителей и садовников, чтобы привести в порядок виллу. Немного погодя он включился в операции процветающего черного рынка. Военные склады были забиты товарами, которые являлись предметом вожделения для итальянцев. Американцы покупали их за полцены через гарнизонные лавки и военные продовольственные магазины. Бутылка виски обходилась им менее чем за два доллара, на черном рынке она стоила в двадцать раз больше. Вскоре почти весь американский гарнизон в Неаполе стал заниматься спекуляцией. Солдаты хотели заработать денег, но опасались военного трибунала.

Не хватало хорошо организованной посреднической сети, и Лучано занялся ее формированием. Он установил связи с военно-морскими базами и колониями экспатриированных американских граждан. У торговцев, работавших на Лучано, можно было достать не только редкие продукты — свежее и консервированное мясо, а также ветчину из Виргинии, — но даже электроприборы: тостеры, утюги, холодильники.

Грациелла не уставала благодарить бога за то, что Роберто вернулся к нормальной жизни. Вилла быстро приобрела прежний облик и, более того, обогатилась новейшими достижениями американской бытовой техники. Дети были здоровы, сыты и вполне счастливы. В этой атмосфере долгожданного благополучия родился очередной сын Лучано, которого назвали Фредерико.