История лисы-метаморфа (СИ) - Катрин Селина

– Пап, она цилковáя? – спросил он, немного коверкая слова.

– Вполне может быть, что и цирковая, – задумчиво произнёс Оливер. – Это многое бы объяснило.

День выдался солнечным, и Дюссо Тейлоры провели его во дворе особняка. Оливер читал книгу, разбирал корреспонденцию и посмеивался, глядя как Доминик играет с Рыжиком. Вот он убегал от лисы, а та его догоняла, вот, наоборот, лиса убегает от мальчика, но Доминик прыгает на неё и хватает за гриву, и они кубарём летят по зелёной траве.

– Как Вы можете на это спокойно смотреть, граф? Это же дикое животное! Эта лиса способна покусать Вашего сына, а то и вовсе… – сказал Руперт Оливеру, принося прохладный лимонад на полдник.

Оливер пожал плечами:

– Я не знаю, но я вижу, как сыну нравится с ней играть. Я давно не видел его таким смеющимся. Этой лисе удалось то, что не удавалось ни одной предыдущей няне.

Чирра целый день бегала и играла с Домиником. Впервые ей не надо было думать о том, как добыть еду, не попасться на глаза людям, не попасть в капкан или ловчую сеть. Это был чудесный день. А Доминик оказался потрясающе любознательным, открытым и улыбчивым мальчиком. Он и его отец были единственными, кто не смотрел на Чирру с подозрением, неприязнью или опаской. Лиса даже покатала мальчика на своей спине. Метаморфы в животной ипостаси очень сильные и выносливые, так что ей это не составило никакого труда. Общение с Домиником напомнило ей её счастливое детство, когда она точно так же будучи маленьким лисёнком резвилась на траве со своими братьями и сёстрами.

На следующий день всё повторилось. Температура Доминика полностью спала, пропал неестественный румянец со щёк, и зашедший Джек Джонсон объявил, что ребёнок полностью выздоровел. Оливер решил остаться до конца недели дома и провести его в обществе Доминика и Рыжика. Чем больше он смотрел на лису, тем больше понимал, что не хочет её отпускать. Она много играла с его сыном, Доминик весь день напролёт смеялся, бегал за ней, пытался поймать за хвост, уставал от подвижных игр, а как следствие, хорошо кушал и легко засыпал. А когда днём Доминик спал в своей кроватке, лиса приходила к Оливеру и ложилась рядом с ним на плед, кладя свою голову ему на колени.

– Ты удивительное животное, – сказал он ей, поглаживая по мягкой спинке. Чирра урчала от удовольствия, как кошка. – Даже слово «животное» к тебе неприменимо. – Лиса подобралась и села, заглянув в лицо графа. Граф, несмотря на улыбку, выглядел грустным.

– Всё-то ты понимаешь, – потрепал он её за ухом, встретившись с умными темно-карими глазами. – Доминик замечательный малыш, и я иногда думаю, что преступно мало уделяю ему внимания. Он так сильно напоминает мне свою мать Элизу. Ты знаешь, я влюбился в Элли ещё мальчишкой, лет в пятнадцать. Ей тогда было двенадцать. Встретил её в поле, она училась кататься на лошади. Где-то далеко проходила охота, и громкий выстрел спугнул её лошадь, она почти упала, но нога зацепилась в стремени, а её лошадь понеслась. Я догнал галопом их обоих и смог остановить её лошадь. С тех пор мы виделись на прогулках. Когда мне было восемнадцать, мы обручились. А ещё спустя четыре года поженились. Элли очень хотела детей, мне же было всё равно, потому что она была со мной. Но шли годы, а наследника так и не появлялось. Меня это не сильно волновало, а Элли дёргалась, ходила всё больше задумчивой и иногда плакала. Я не знал, как её успокоить. Когда богиня Судьбы Олейна благословила нас сыном, Элиза радовалась каждому дню. Мне тогда было уже двадцать девять. К сожалению, в нашей стране практически нет магии, всё, что у нас на тот момент было – это артефакт, облегчающий боли в родах из Алишера.

Чирра вопросительно посмотрела на графа Оливера, наклонив голову на бок. Умный шатен всё понял без слов.

– Алишер – столица соседнего государства Шерисии. Там, в отличие от нашей Норингии, у всего первого сословия есть родовая магия. Шерисия процветает за счет экспорта магических артефактов. У нас же собственная магия – огромная редкость. Все лекари лечат собственными силами и не смогут затянуть магией рану от пули или остановить кровотечение в родах, – Оливер грустно покачал головой.

Чирра обратила внимание на опущенные плечи и чуть сгорбленную графа и поняла: Оливер очень сильно любил Элизу, и всю свою любовь к ней перенёс на сына. Он безумно сильно боится потерять его, как потерял любимую жену. И, скорее всего, он до сих пор любит её. «Видимо, всё-таки матушка была неправа, рассказывая про людей, что они не способны на сильные искренние чувства. Ещё как способны». Чирра осознала, что граф Дюссо Тейлор, в сущности, очень одинокий человек. Да, у него есть прислуга и коллеги по работе, но это не близкие люди. За два дня к графу никто не приходил в гости узнать о здоровье сына, кроме старого Джека Джонсона, лекаря их семьи. А ещё Чирра поняла, что не так уж они и отличаются с графом. У неё тоже умер самый близкий ей оборотень – отец. Она прекрасно понимала, что такое терять любимых.

Вертикальная морщина разломила лоб мужчины. Чирре вдруг захотелось как-то утешить Оливера, посочувствовать ему, но всё что она могла сделать, – это поближе подсесть, ткнуть в его шею своим тёплым влажным носом и лизнуть в щёку.

– Ты ж моя хорошая, – быстро переключился на лисицу Оливер. – И как ты всё понимаешь? Лучше чем человек, честное слово! – восхитился он.

Чирра потихоньку осваивалась в особняке. Помимо комнаты с бассейном, детской, спальни и столовой, в хозяйской части ещё были кухня, подсобное помещение с едой, кабинет графа, библиотека, большая и малая гостиные, бывшая комната хозяйки дома, ныне пустующая, а также несколько санузлов. Лиса спокойно гуляла по всему дому, никто ничего ей не запрещал, но она чувствовала, с каким неодобрением на неё посматривает прислуга. Руперт в открытую говорил «граф, должно быть, сошёл с ума, раз держит хищника в доме», очень похожие горничные Фрида и Фрея белели от страха, когда видели лису. У них всё начинало валиться из рук, а если Чирра делала несколько шагов к горничным, то они с визгом бросались наутёк. Няня Шарлотта с водянистыми глазами не удостаивала лису вниманием и вообще редко появлялась в особняке, ведь ей дали отпуск. Молодой и симпатичный повар Дани старался обходить лису. Чирра не чувствовала в нём ни страха, ни презрения, ни недоумения. Он просто наливал ей в миску воды и часто выкладывал на тарелку какие-нибудь вкусняшки для неё, тепло улыбался, но никогда не подходил к ней и не пытался дотронуться.

Был ещё конюх Ярэн. Высокий, широкоплечий и очень сильный мужчина с тёмными волосами и чёрной бородкой. Вот его Чирра боялась сама, как увидела однажды, как он по пояс голый умывался, черпая воду из бочки с водой. Сильные мышцы перекатывались по рукам и спине. На правой лопатке была татуировка с зубастым тигром. Он был очень красив и физически развит. Яру строила глазки вся женская часть особняка, но каким-то седьмым чувством Чирра понимала, что не стоит близко подходить к Ярэну в одиночку. Запрет графа не трогать лисицу может быть проигнорирован. Умываясь, Яр заметил, как рыжий нос подглядывает за ним из-за стога сена.

Он тут же остановился, медленно развернулся телом к лисице, чтобы не спугнуть её:

– Кис-кис-кис, кис-кис-кис, иди сюда лисичка, – бархатистым голосом стал приманивать Яр Чирру к себе, но от его голоса у неё только шерсть подняла дыбом от страха и она быстро ретировалась из конюшни.

– Жаль, – хмыкнул Ярэн, задумчиво провожая лису взглядом – красивая девочка. И определённо умная.

Также в особняке Дюссо Тейлора жил ещё мальчишка посыльный Огюст, который бегал на рынок для повара, за лекарем или когда требовал хозяин дома, а также исполнял другие мелкие поручения из разряда «принеси-подай». Огюст был не то рыжим, не то шатеном, и в отличие от Рика, посыльного Этана, практически своего ровесника, он был учтив и вежлив и не создавал впечатления растяпы. Огюст тоже боялся Чирры, но старался не выдавать своих чувств и всячески строил из себя взрослого. А больше прислуги в доме Оливера не было.