Хождение за три неба - Олег Языков

«Опасность!!

На оси не стоять!

Смертельно опасно!!!»

На какой оси? На земной, что ли? Я пошарил по сторонам фонарем. На полу, в темноте, стало заметно нарисованную толстую белую линию, идущую вдоль почти по центру этого тира. Просто здесь, в центре помещения, где горела единственная лампочка, её или зашаркали подошвами, или затоптали грязью. Ладно, ось мы нашли. А больше ничего и нет… Виноват! Между тумбами стола спрятан ящик с пустыми бутылками из-под «Нарзана». Часть бутылочных ячеек пусты и в них валяется всякий мусор — окурки, станиоль, шоколадные обертки и конфетные фантики. Чувствуется, что тут много курили, пили коньяк, закусывая его шоколадом.

Вдруг, неожиданно, вспомнились строки из Стругацких: «… на скатерти виднелись неотмытые пятна. На ней много и вкусно ели. Ели омаров и мозги с горошком. Ели маленькие бифштексы с соусом пикан. Большие и средние бифштексы тоже ели. Сыто отдувались, удовлетворенно цыкали зубом…»

Цыкать зубом я не стал. Страшно стало. Вы же помните, кто пришел к герою «Понедельника» на это цыканье? Однако, цыкнуть захотелось. За всеми этими делами я успел проголодаться.

— Ну, что, напарник? Может, пошабашим пока, а? Пошли, поедим, Кошак? Ты как насчет пожрать?

Насчет пожрать, Кошака можно было и не спрашивать. Жрать он мог всегда, круглые сутки напролет. Кот грубым мявом выразил мне полную поддержку в задуманном, задрал хвост трубой и неспешно потрусил на выход. Уходя, я дисциплинированно погасил свет.

Смотались мы с котом из подвалов в самую тику. Только я вышел на свет божий, как запищал и украсился сообщением о гостях мой электронный шпион. Пришлось снова спускаться в трансформаторную будку и выгружать большой черный пистолет. Гости могли испугаться.

Ухватив метлу как копье, я встал в позу Ильи Муромца и поднял шуйцу козырьком. По направлению к объекту пылил военный «КрАЗ». В душу закралось ожидание грядущих неприятностей. Я пожалел, что выгрузив «Стечкина», не взял снайперку.

«КрАЗ» тормознул, громко зашипев сжатым воздухом и почти скрывшись в клубах пыли, хлопнула дверца, и из пылевого облака выкатился незнакомый мне прапор-колобок.

— Привет, служба! А Петрович где? — радостно заорал прапор.

«Прикидывается, гад… Сейчас выхватит базуку и начнет стрелять…» — подумалось мне. Я тоскливо повел глазом, прикидывая, куда мне придется прыгать от осколков…

— А нету Петровича, военный… В госпитале он. На обследовании.

— Что с ним случилось? — огорчился прапор.

— Да ничего с ним не случилось! Что с ним может случиться, с конём таким? — искренне удивился я. — На плановом обследовании он. А тебе чего надобно-то, военный?

— Ты тут новичок, паря? Оно и видно… — прапор достал большой платок и вытер лоб. — За рыбкой я заехал. Угощал меня Петрович иногда. У тебя рыбки немного нету, а? Мужиков подкормить?

— Ты вот, что, военный… Зови своего водилу и пошли. Покормлю я вас сперва, заодно и поговорим. А познакомлюсь я тобой, может, и по рыбке что-нибудь решим, ясно?

Возражений это предложение не вызвало. Прапор крикнул солдатика, рухнул на табуретку в нашей беседке, снова вытер плешь платком и представился Тарасом Гренько. Забавно, — в его произношении это прозвучало как «Хренько». Он был из военно-строительного отряда, расположенного километрах в тридцати от хуторка. Петровича он знал только и исключительно как сторожа насосной станции. А на мой вопрос, почему Петрович полюбил его как брата, дал честный и искренний ответ. За копченую рыбку офицеры-стройбатовцы расплачивались ударным трудом своих бойцов и лизингом строительной техники. На благо нашего хуторка, понятное дело. Так что свою рыбку прапор заслужил. А я обзавелся полезным знакомством.

Тут прапор вытащил плоскую фляжку со спиртом, и в подвал я уже в этот день не вернулся. Это ясно.

Глава 9

Утром все свои дела я прогнал в темпе «presto». Даже, я бы сказал, — «prestissimo». Уж больно хотелось поскорее залезть в свою таинственную пещеру. «АПС» я брать не стал, что я, трус, что ли? Взял Кошака и полез вниз. Протиснувшись сквозь две оторванные доски в помещение с пожарным щитом, я выпустил из рук кота, а сам начал лапать стенку, пытаясь нащупать выключатель. Но не успел претворить желаемое в жизнь. Потому что Кошак вдруг опять громко зашипел, потом испустил знакомый мне дикий и протяжный мяв, и только я его и видел. Только когти скребанули по полу при низком старте. Зато я увидел кое-что другое. А именно — появившийся свет из-за приподнятого пожарного щита. Свет становился все сильнее и сильнее, я посмотрел на часы, но стрелок не разглядел. Тогда я пулей понесся за котом. Нет, не с испугу, а лишь посмотреть на часы, чтобы засечь время неопознанного светящегося явления. И взять пистолет… Так, на всякий случай…

На часы я сообразил посмотреть, лишь выскочив из оружейки с пистолетом в руках. Было ровно 11.10. Это мне ничего пока не говорило. Как я крался к этому чертовому пожарному щиту — отдельная песня. Я-то хоть крался, пусть и на цыпочках, а вот этот прохиндей Кошак исчез без следа. Напарник называется… Интересно, куда он делся? Подвал-то был закрыт… Все, тихо… дошел. Однако, тут опять полная темнота.

Не отводя ствол пистолета от щита, я левой рукой нашел выключатель и щелкнул им. Тускловатый свет проявил ставшую привычной картинку. Пустое помещение, приподнятый и поставленный на ящики пожарный щит и темный провал двери за ним. Не дыша, я начал подкрадываться к двери в длинный коридор со смертельно опасной осью на полу. Надо это помещение как-то назвать, а то я сам запутался в этих подземельях и вас запутаю. Пусть будет «тир». Эта длинная кишка на него больше всего похожа…

Дошел. Включил фонарь. Минуты полторы, затаив дыхание, крутил фонарем и искал заблудившееся под землей привидение с моторчиком. Ничего… Облегченно вздохнул, подумал, и решительно полез в этот самый тир. Еще раз щелкнул тугим старым выключателем. Загорелась одинокая лампочка. Надо бы и другие вкрутить. Висящие патроны я вроде бы видел… Та-а-к, ну и что тут у нас? А ничего — пусто и тихо. Только запах, знакомый какой-то запах, стал вроде бы сильнее. А-а-а, вспомнил! Примерно так пахло около нашего здоровенного и мощного ксерокса, когда он долго работал, споро выбрасывая еще горячие листы бумаги в приемный лоток.

Я задумчиво почесал нос стволом пистолета, посмотрел на него, смутился и засунул за ремень. Что это я тут стволом размахался? Еще пальну с испугу… Где этот трус Кошак?

— Коша, коша, кыс-кыс-кыс! Кошак! Иди сейчас же ко мне, где ты, зараза рыжая?

Из-за дверного проёма высунулась смущенная рыжая морда кота.