Шерлок Холмс и Золотая Птица - Фрэнк Томас

— Позвольте задать вам вопрос, — сказал Холмс. — Птица исчезла в Стамбуле, но вы обратились к Линдквесту. Что натолкнуло вас на мысль искать вещь в Англии?

— Разумеется, положение на рынке искусства. Золотая Птица — очень известная работа. А все лучшие частные коллекции находятся в Англии. Я предположил, что Птица была украдена не ради золота, а потому, что она понравилась коллекционеру.

— Ваши слова наталкивают на другой вопрос, — заметил Холмс. — Предмет такого размера должен весить, как мне кажется, около трех фунтов.

— Три фунта три унции.

— Гм, — произнес Холмс, прикидывая в уме. — Значит, пятьдесят пять унций.

— На самом деле тридцать девять, мистер Холмс. Для взвешивания золота используются меры тройского или монетного веса, где унция составляет одну двенадцатую фунта.

— Интересно, — отметил сыщик, который редко ошибался в технических вопросах. — Чистое золото стоит никак не больше шести английских фунтов за унцию, следовательно, цена металла, из которого сделан наш предмет, равна приблизительно двумстам тридцати четырем фунтам. Чуть больше тысячи американских долларов.

Странная искра промелькнула в тусклых глазах Д'Англаса и сразу исчезла.

— Вас удивляет огромный интерес к предмету, стоимость которого столь незначительна. Но не забывайте о художественной ценности вещи. Есть, конечно, еще одна причина. Коллекционеры, как правило, романтики, и если у предмета яркое прошлое, он ценится во много раз дороже.

— В особенности если ему сопутствуют слухи, — пробормотал Холмс себе под нос. — Что ж, Птица много путешествовала. Азиатская столица Самарканд, русский и французский дворы. Наполеон, датские банкиры. Линдквест сообщил нам кое-что об ее истории. Я заметил, что исчезать эта вещь начала далеко не сразу.

Д'Англас прекрасно изучил историю вожделенного предмета искусства. Он охотно согласился поделиться информацией с Холмсом.

— После пожара в амстердамском магазине Птица действительно исчезла. Но точно известно, что она была выставлена в музее города Дубровник примерно в 1810 году. Когда мусульмане захватили Балканы, в числе другой дани попала к туркам. Потом она снова пропала.

— И появилась только в лавке на острове Родос, откуда была украдена. Она опять исчезла и всплыла в Стамбуле, — голос Холмса замер, и он, похоже, погрузился в глубокое раздумье.

— Вас что-то удивляет в этой серии событий, мистер Холмс?

Детектив кивнул. Он был немного раздражен, как всегда, когда нить его рассуждений была недостаточно прочной.

— Азиаты получили Птицу в качестве военного трофея. В этом нет ничего необычного. Естественно и перемещение статуэтки от русских к французам и, наконец, к датским банкирам. Не удивляет и исчезновение ее после пожара: Птица могла быть обнаружена в руинах кем угодно. Понятно, как она попала к туркам. Но потом что-то случилось. Статуэтка появляется на Родосе, где ее похищают. Во всей ее длинной истории это первое явное указание на преступление. Имя Хокера исключает вероятность случайной кражи. Как только Птица появилась в Константинополе, ее снова украли.

— Вы верно информированы, мистер Холмс, но мне не ясно, что вас смущает? — Глаза на слоноподобном лице Д'Англаса внимательно смотрели на Холмса. Не стало ли поведение нашего клиента немного тревожным?

— Факты позволяют сделать предположение, — сказал Холмс. — Между временем пребывания Птицы у турков и моментом ее появления на острове Родос что-то произошло. Что-то сделало скульптуру более ценной.

Д'Англас улыбнулся:

— Интерес коллекционеров, мистер Холмс. В эти годы стало модным собирать старинные подлинники тонкой работы. В наши дни произведения искусства встречаются не так часто, как в старые времена.

— А чем эта Птица привлекает вас, мистер Д'Англас? — Холмс задал вопрос безразличным тоном, но я почувствовал, как важно моему другу получить правдивый ответ.

Коллекционер развел своими большими, узловатыми руками:

— Можно назвать это фамильной страстью, сэр. По профессии я ювелир, так же как и мой отец и отец моего отца. Мой дед первым в семье подпал под чары Золотой Птицы, взглянув лишь на ее изображение. Он понял, что древняя вещь — лучшее из всех существовавших произведений ювелирного искусства. Его страсть к Золотой Птице Рух, должно быть, передалась по наследству, потому что мой отец также был одержим желанием обладать ею. Я одинок, беззаботен и довольно богат, и погоня за Золотой Птицей тоже стала главным смыслом моей жизни.

Мрачные глаза ювелира на мгновение озарились внутренним светом, но он подавил свой душевный порыв.

— Был чудесный момент, когда мне казалось, что цель трех поколений достигнута и Птица станет моей, прежде чем я уйду из жизни. Теперь, увы, я не уверен в этом.

Услышав это мрачное замечание, я счел своим долгом подбодрить Д'Англаса:

— Вам еще рано подводить итоги. Вы переживаете лучшие годы зрелости, и цель вашей жизни вполне может быть достигнута.

Лицо Д'Англаса на минуту осветилось благодарной улыбкой.

— Не отчаиваться, — пробормотал он и снова помрачнел. — Однако мужчины в моей семье не были долгожителями. Пока… — Он выдавил из себя улыбку, которая скорее была упражнением для лицевых мышц, чем проявлением бодрости. Его тяжелая голова повернулась к Холмсу: — Но разговоры о состоянии моего здоровья и продолжительности жизни не помогут в ваших поисках. Скажите, сэр, какие еще сведения о Птице я мог бы сообщить вам?

Холмс ответил, что у него нет дополнительных вопросов.

— Тогда разрешите мне спросить. — Тон Д'Англаса стал сухим и деловитым. Мне показалось, что он раскаивался в своей откровенности о семейных делах. — Если кто-то хотел удалить вас из Лондона, что, по вашему мнению, должно там произойти?

Холмс молчал, видимо, обдумывая, можно ли говорить с нашим клиентом откровенно.

— У меня есть основания предполагать, — сказал он наконец, — что за этой Птицей охотились два выдающихся коллекционера, и одному из них удалось завладеть ею. Вероятно, другой попытается заполучить Птицу обратно.

Д'Англас еще раз продемонстрировал природную проницательность:

— Вы хотите сказать, что один из коллекционеров обладал вещью, но потом утратил ее, и она попала в руки другого.

— Думаю, ситуация именно такова, — ответил Холмс. — Как бы ни был запланирован ответный ход, наверняка он уже сделан. Поэтому, вместо того чтобы мчаться в Лондон и сражаться там с неизвестными ветряными мельницами, я предлагаю продолжить наше путешествие.

— Константинополь, — кивнул Д'Англас.

— Надеюсь, Абен Хассим сможет предоставить нам дополнительную информацию, — сказал Холмс.

— Он почтенный человек и дорожит своей репутацией. — Д'Англас поднялся с кресла и медленно двинулся к столу. — Я напишу ему короткую записку, чтобы он оказал вам помощь.

Пока его гусиное перо неторопливо царапало пергамент, Холмс спросил:

— Значит, мистер Д'Англас, вы не коллекционер в истинном смысле этого слова?

Непропорционально большая голова сделала отрицательное движение.

— Я вообще не коллекционер. Птица — единственное мое увлечение.

— Но если она вызывает такой интерес у профессионалов, как вам удалось купить ее?

Д'Англас поднял голову от письма:

— Когда Хассим выставил Птицу на продажу, он разослал письма коллекционерам. В их числе был и я: Хассим помнил, что я много раз расспрашивал его об этой вещи. Кроме того, мы давно знакомы лично. Возможно, мои конкуренты запоздали с ответом, я же откликнулся немедленно. Хассим согласился на мою цену. Оговоренная сумма была вручена торговцу, и он выслал мне документ, подтверждающий совершение сделки. Если желаете, могу показать вам эту бумагу.

Шерлок Холмс отказался, и мы поднялись. Д'Англас приблизился к нам, чтобы вручить записку для Хассима. И тут Холмс задал вопрос, внезапный, как выпад фехтовальщика:

— Вас не удивляет, что один из охотников за Золотой Птицей — азиат?

Огромная фигура Д'Англаса покачнулась. Я инстинктивно кинулся, чтобы поддержать его, но наш клиент уже справился с собой.

— Китаец, разумеется? — спросил он спокойно. — Для меня это тоже загадка. Не берусь судить, почему Птица так много значит для человека, владеющего одной из самых знаменитых коллекций. Его собрание произведений искусства известно во всем мире. Зачем ему домогаться еще одной золотой безделушки?

— Это тоже ставит меня в тупик, — сказал Холмс.

Больше говорить было не о чем, а наш клиент не проявлял желания продолжить беседу, и мы с Холмсом покинули странный дом на окраине Берлина и его еще более странного обитателя.

7

УБИЙЦЫ

Мы без труда нашли экипаж, и я был удивлен, когда Холмс направил его не к нашему отелю, а на Александерплац.

— Вы забыли о слежке, дорогой Ватсон, — объяснил Холмс. — Цель наших перемещений не должна быть очевидной, чтобы два китайских джентльмена не соскучились. Кроме того, нам не помешает кое-какая официальная помощь.