Паразиты сознания - Колин Уилсон

Через несколько дней мы пришли к иному мнению. Нам пришла наконец посылка с книгами, отправленная Дерлетом. Раскрыв книгу на рассказе «Тень из Времени», я сразу наткнулся на описание исполинских каменных блоков, погребенных в недрах австралийской пустыни. В тот же момент сидящий в соседнем кресле Райх издал изумленный возглас и зачел мне вслух предложение: «Обитатель тьмы известен также под именем Ниогты». А мы лишь вчера вечером завершили примерный перевод надписи на блоке Абхота: «И лошади будут приведены две по две в присутствии Ниогты». Вслед за этим я зачитал Райху описание подземных городов в «Тени из Времени»: «...величественные базальтовые города с башнями, не имеющими окон», построенные «древней расой полуполипов».

Теперь у нас не было сколь-либо серьезного сомнения в том, что Лавкрафт каким-то непостижимым образом предвосхитил наши открытия. Не было смысла тратить время на бесполезные размышления о том, как ему удалось это сделать; заглянул ли он каким-то неведомым образом в будущее примерно так, как описывал в своем «Эксперименте со Временем» Уильям Данн, и провидел наши открытия, или это спящий его ум непонятно как проник в тайну, сохраненную под толщей малоазийской земли. Не это было главное. Суть вопроса состояла теперь в следующем: насколько опус Лавкрафта был просто произведением беллетристики, а насколько плодом внутреннего видения, «второго взора»?

Со стороны показалось бы подозрительным, займись мы вдруг сейчас вместо непосредственно раскопок изучением творчества писателя, чьи работы публиковались преимущественно в сомнительном журнале «Weird Tales» «"Жуткие истории" (англ.).·. Мы старались удержать свое занятие в секрете как можно дольше, вслух оправдываясь тем, что, дескать, проводим целые дни за изучением клинописей. Несколько дней мы провели взаперти в комнате у Райха (у него она попросторней, чем у меня), сосредоточенно штудируя произведения Лавкрафта. Когда приносили еду, мы прятали книги под подушки и с глубокомысленным видом склонялись над фотоснимками с письменами. К этому времени урок нами был уже усвоен: мы знали, что поднимется, если журналисты пронюхают, чем мы здесь дни напролет занимаемся. Мы переговорили по телекрану с Дерлетом — дружелюбным и обходительным джентльменом в летах, с обильной седой шевелюрой, — и попросили его никому не рассказывать о своем открытии. Он без особых упрашиваний согласился, заметив, однако, что книги Лавкрафта среди читателей по-прежнему популярны, так что кто-нибудь из них непременно сделает аналогичное открытие.

Изучение Лавкрафта было само по себе занятием интересным и увлекательным. Это был человек с редким даром воображения. Знакомясь с его работами в хронологической последовательности, мы замечали постепенное изменение авторских концепций писателя «Ремарки, касающиеся творчества Лавкрафта, взяты из лекции „Лавкрафт.и письмена Кадата“, прочитанной доктором Остином на заседании Нью-Йоркского исторического общества 18 июля 1999 г.·.

Действие его ранних рассказов происходит, как правило, в Новой Англии. Сюжет повествует о вымышленном округе Архам, его диких холмах и зловещих долинах. О жителях Архама создается впечатление как о жутких нелюдях, утративших в себе все человеческое, жадных до низменных наслаждений и не чурающихся контактов с темной потусторонней силой. Неудивительно, что многих из них в конце концов настигает возмездие. Но постепенно в мотиве повествований Лавкрафта назревают изменения. Изображаемые им мрачные картины уступают место таким, которые внушают нечеловеческий ужас: видения Апокалипсиса, хаотичные нагромождения эпох, исполинские города, Армагеддон двух рас: нелюдей и сверхлюдей. Если бы не стилистические клише в духе «романов ужасов» (вне сомнения, автор практиковал их из конъюнктурных соображений), то Лавкрафта можно было бы отнести к самым первым и самым выдающимся представителям жанра научной фантастики. Наше внимание привлекал преимущественно его поздний, «научно-фантастический» период (хотя это не следует понимать с излишним буквализмом — упоминание об Абхоте Темном имеет место как раз в одном из самых ранних его рассказов про Архам).

Самым поразительным было то, что его «циклопические города» Великих Старых (имеется в виду не раса полуполипов — они ее вытеснили) совпадали по описанию с фактами, открывавшимися нам про подземный город. По Лавкрафту, в этих городах не было лестниц со ступенями, а были лишь наклонные плоскости, так как тамошние жители были существами конусоидной формы, очень крупными и имели щупальца. По основанию конус был «окаймлен слоем серого вещества, напоминающего резину». Поочередно сжимаясь и разжимаясь, эта «резина» передвигала все существо.

Данные, полученные с помощью зонда, показали, что в раскинувшемся под Каратепе городе действительно во множестве встречаются наклонные плоскости, а ступенчатых лестниц, по всей видимости, нет. Что касается размеров города, то они действительно соответствуют эпитету «циклопический».

Нетрудно представить, что наш город представлял собой проблему поистине невиданную в истории археологии. В сравнении с ней трудности Лэйарда при раскопках курганища Нимруда выглядели просто смехотворно. Райх подсчитал: для того, чтобы явить руины свету дня, потребуется выворотить около сорока миллиардов тонн грунта («биллионов» по американской системе единиц). Такое, совершенно очевидно, на практике неосуществимо. Другой вариант: можно прорыть к городу ряд туннелей, расширив им горловины в виде камор. Таких туннелей понадобится целая серия, так как создавать одну сколь-либо большую камору — непозволительный риск. Ни один из известных человечеству металлов не обладает прочностью достаточной, чтобы подпирать крышу в три с половиной километра толщиной. Получается, откопать весь город целиком — задача для нас непосильная, но можно примерно определить с помощью зонда, к какой из его частей лучше всего вести подкоп. Чтобы проложить один туннель, потребуется поднять сотню тысяч тонн грунта. Но это все-таки в пределах реального.

На то, чтобы дознаться о наших с Райхом штудиях Лавкрафта, у прессы ушла ровно неделя. После обнаружения города это, похоже, было второй по величине сенсацией. Газеты посходили с ума. После заполошной трескотни о гигантах, колдунах и темных богах для них это было именно то, что нужно. До сих пор плоды людского ажиотажа успели пожать в основном популярные археологи, «пирамидные» фанатики и поборники теории мирового оледенения. Теперь звездный час настал для заклинателей духов, оккультистов и иже с ними. Появилась написанная кем-то статья, в которой говорилось, что свои мифические сюжеты Лавкрафт перенял у Блаватской. Еще кто-то заявил, что усматривает во всем этом традиции каббалы. И многие из читающих приходили в ужас. Они делали для себя вывод, что мы намереваемся нарушить безмолвие подземных гробниц Великих Старых, что приведет к катастрофе, столь мощно описанной Лавкрафтом в «Зове Ктулху».

В «Тени из Времени» названия города не приводилось, но в одном из ранних романов Лавкрафта он упоминался под названием «Безызвестный Кадат». Авторы газетных публикаций окрестили наш подземный город Кадатом, и название пристало намертво. А буквально следом Далглиш Фуллер, психопат из Нью-Йорка, громогласно заявил об учреждении Антикадатского общества, главной целью которого является остановить раскопки Кадата и не допустить, чтобы покой Великих Старых был потревожен. Показательным для тогдашнего массового безумия было то, что число членов этого общества выросло в считанные дни до полумиллиона, а потом за довольно короткий срок и до трех миллионов. Девиз у него был такой: «Разум лежит в будущем. Забудем о прошлом!» Они купили себе рекламное время на телевидении и наняли на службу респектабельных психологов, вменив им твердить, что видения Лавкрафта суть прямые и непосредственные проявления «экстрасенсорного восприятия», столь наглядно продемонстрированного в Дюкском университете Райхом и его коллегами. А раз так, то предостережениям Лавкрафта следует уделить самое пристальное внимание: если покой Великих Старых будет нарушен, это сможет обернуться для человечества невиданной трагедией. Психопату Фуллеру нельзя было отказать в наличии организаторских способностей. В восьми километрах от Каратепе он арендовал солидный участок земли и обосновал там лагерь. Сторонники Фуллера откликнулись на его призыв провести там очередной отпуск единственно с целью не давать житья экспедиции на Каратепе. Участок изначально принадлежал фермеру, который за предложенную баснословную сумму с радостью его уступил, и Фуллерово гнездилище успело обосноваться там прежде, чем правительство Турции смогло принять какие-то меры. У Фуллера был дар привораживать экзальтированных особ с толстыми кошельками, и те вкачивали в его предприятие солидные финансовые инъекции. Они приобретали вертолеты, и те басовито жужжащими жирными жуками кружили над холмами, распустив по ветру трепещущие транспаранты с антикадатскими лозунгами. По ночам вертолеты обрушивали на район раскопок горы мусора, так что по утрам, когда мы прибывали на объект, у нас уходило зачастую по несколько часов, чтобы расчистить площадку от гнилых овощей и мятых жестянок. По два раза на дню обитатели лагеря устраивали перед колючей проволокой марши протеста, колонны иной раз насчитывали до тысячи демонстрантов. Прошло шесть недель, прежде чем в ООН вняли нашим просьбам о принятии мер и выслали армейские подразделения. К тому времени Фуллер подбил к участию в своем движении пятерых американских сенаторов, и сообща они выступили с предложением принять указ, запрещающий дальнейшее проведение раскопок на Каратепе. Свои действия они, понятно, мотивировали не суеверным страхом, а благоговеньем перед памятью ушедшей в прошлое цивилизации. «Имеем ли мы право, — возглашали они, — тревожить сон веков?» Надо отдать должное сенату, законопроект был отвергнут подавляющим большинством голосов И вот, когда активность Антикадатского общества, скомпрометировавшего себя экстремистскими выходками, пошла, казалось, на убыль, страсти неожиданно закипели с новой силой. На этот раз причиной послужила публикация исторических материалов о жизни Станислава Пержинского и Мирзы Дина. Факты о них вкратце были следующими. Пержинский — поляк. Мирза Дин — перс; кончина обоих пришлась на первое десятилетие двадцатого века; оба умерли с помраченньм рассудком. По Пержинскому материалов сохранилось больше — он удостоился некоторой известности, опубликовав биографию своего деда, русского поэта Надсона. Кроме того, под его редакцией вышел сборник «Рассказов о сверхъестественном» графа Потоцкого. В 1898 году он издал примечательную книгу, в которой предостерегал человечество, что оно может оказаться под игом расы чудовищ из иного мира — тех, что строят огромные города под землей. Спустя год он был упрятан в дом умалишенных. Работы Пержинского включали странные графические наброски, словно специально созданные для иллюстрирования рассказов Лавкрафта о Кадате: архитектура чудовищных форм с наклонными плоскостями и исполинскими угловатыми башнями. Эти репродукции во всех видах были распечатаны Антикадатским обществом.