Врать или не врать? – II - Михаил Швецов

Не говоря ни слова о канувшей в Лету Русской империи, автор прекрасно изображает механизмы тайной и официальной новой власти; показывает синьоров такими коварными и важными, будто они правят миром тысячу лет. Однако и те попадают в зависимость от человека, попирающего все мыслимые и немыслимые законы общества: «с. 304. Заниматься делами, возбраняемыми или запрещаемыми законом или какой-либо другой силой, быть судьёй, распорядителем чужих судеб без всякой выгоды для себя, лишь только бы повелевать, быть всеобщим пугалом, первенствовать над теми, кто привык первенствовать сам, — таковы были главные страсти, которые всю жизнь обуревали этого человека… с. 306. Всем самоуправцам в значительной части округи пришлось, так или иначе, выбирать между дружбой и враждой с этим из ряда вон выходящим самоуправцем. Но первые же, посмевшие оказать ему сопротивление, понесли такой урон, что никто не испытывал больше охоты подвергнуться испытанию. И даже устранившись от всего, даже занимаясь только собственными делами, нельзя было остаться независимым. Ведь от него являлись посыльные с требованием не затевать такого-то предприятия, оставить в покое такого-то должника… Стоило одной стороне с изъявлениями вассальной преданности попросить о помощи в каком-нибудь деле, как другая оказывалась перед тяжким выбором: или подчиниться его приговору, или объявить себя его врагом, что было равнозначно, как когда-то говорили, скоротечной чахотке…Его могущество служило орудием исполнения низких желаний, удовлетворения жестоких замыслов и честолюбивых прихотей».

Если «благородные» синьоры расступаются перед поселившемся в обществе бандитом (пусть даже в приличном наряде и дорогой каретой), то чего уж можно ожидать от зависимых и живущих подачками летописцев. Ах, сколько лжи понаписали они в угоду своему «благодетелю»!

Среди скалигеровских «хроникёров» мелькает имя известного И. Кеплера, снискавшего славу маститого астронома и учёного. Но учёность не подразумевает высокой нравственности. Ведь писал же (29) А. Франс: «Ждать от науки морали — значит готовить себе жестокие разочарования». Освободить историческое наследие от страха, водившего рукой летописцев, наполнить его правдивым содержанием и есть почётная задача, доступная лишь героям человечества, которую поставили перед собой Фоменко и Носовский.

Им вновь и предоставим слово (24):

«С. 76. Расскажем о соборе Парижской Богоматери. За прошедшие века он претерпел любопытные изменения. Оказывается, как сообщает туристический справочник, на фасаде собора некогда были расположены в ряд 28 больших каменных статуй «царей Иудеи и Израиля». Но в годы Великой французской революции конца XVIII века «оригинальные фигуры были разрушены в 1793 году коммуной. Поскольку эти фигуры были приняты за изображение королей Франции». Жалкие останки оригинальных статуй — обезображенные головы царей — сегодня выставлены в Париже, в музее Клюни (Музей Средних веков).

На самом деле никакой ошибки не было. В XIV–XVI веках цари-ханы Ордынской Империи действительно были одновременно и израильско-иудейскими царями, и французскими правителями (и не только французскими)….Те, кто сбрасывал из ниш статуи (точнее, их вдохновители), ещё помнили кое-что из подлинной истории. После мятежа Реформации, уже в конце XVIII века…они «наводили последний лоск» на скалигеровскую историю. По-видимому, решили, наконец, сбросить с главного собора Парижа и разбить ненавистные статуи «монгольских» царей-ханов.

История собора Парижской Богоматери — далеко не единственная подобного рода. В том же 1793 году республиканский Конвент санкционировал погром большого количества гробниц в кафедрале Сан-Дени. При этом «останки были сброшены в неотмеченные могилы».

Сегодня в Сан-Дени можно видеть уцелевшие 79 саркофагов. «Все гробницы пусты со времён Революции», — констатирует туристический путеводитель….До революции в Сан-Дени насчитывалось не менее 800 гробниц. То есть… практически полностью уничтожен огромный царский некрополь.

Наконец, всем известна история разрушения парижской Бастилии в 1789 году. Считается, что революционные парижане уничтожили эту королевскую тюрьму как символ деспотизма. Но на самом деле Бастилия использовалась как тюрьма далеко не всегда. Она была возведена в XIV веке Карлом V Валуа как королевская крепость и была его резиденцией. Так что в конце XVIII века разрушали не просто тюрьму, а бывший замок короля Карла V. Не является ли Карл V из XIV века ещё одним фантомным отражением императора Карла V (с тем же «номером») из XVI века? То есть (как мы теперь понимаем) отражением ассиро-вавилонского царя Навуходоносора = русско-ордынского императора Ивана IV Грозного?

Тогда всё становится на свои места. 14 июля 1789 года в Париже снесли до основания мощный катарский (скифский) замок, возведённый в XVI веке как удалённая французская резиденция «монгольского» хана-императора Навуходоносора = Ивана IV Грозного…»

Читатель, кажется, мы с вами оставили на потом историю Америки, как это всегда было и в СССР. Но остатки — сладки. И здесь не обойтись без открытий ФН, которых так много, что я не берусь их и перечислять (16). Но обязательно упомяну о самом интересном:

«с. 90. Плавание Колумба было морской военной экспедицией ханской Орды и Османии — Атамании. И естественно, что предводитель-полководец был ханом. Таким его и писали на картинах художники-современники. Вероятно, позднейшие изображения «изящного западноевропейца Колумба» постепенно вытеснили первоначальный облик «ханского Колумба» в результате написания «хорошей» и «очень правильной» скалигеровской истории. Взамен прежней, «плохой» и «неправильной» истории Орды.

Обратим внимание, как изображён корабль Колумба на гравюре 1493 года (Базель). Ясно видно, что на нём привезли животных, похожих на лошадей или овец. Но ведь это в точности соответствует библейскому описанию Ноева ковчега в книге Бытие, в которой Ной вёз «каждой твари по паре». И в точности как описано плавание Невия в Библии мормонов».

Я отправляю читателя к этой книге. А вместе мы откроем ещё одно редкое издание (30). В подзаголовке имеется указание на, якобы, подлинные свидетельства, однако едва ли среди них найдётся хоть несколько «от самого Колумба». Потому что и над этими документами, представленными изначально на испанском языке, ещё в Средние века «поработали» скалигеровские редакторы. Однако здесь есть ценнейшие данные, полезные и для последователей правды в историческом наследии, то есть Новой хронологии.

Во многих местах книги главный герой апеллирует к Великому Хану, веря в его реальное существование и вселенское могущество. Обратимся к тому месту в книге, когда Колумб во время первого путешествия уже пришёл на Кубу: «с. 127.Все индейцы, которых доныне встречал на своём пути адмирал (т. е. Колумб — моя вставка), говорили ему, что они испытывают величайший страх перед каннибалами, или каннибами. Люди эти, по словам индейцев, живут на острове Бохио, очень большом, как им кажется, и, нападая на индейцев, увозят их в плен и разоряют их дома и земли; индейцы же народ робкий и не знающий оружия. Адмирал считает, что именно по этой причине индейцы на Гуанахани не селятся на побережье, чтобы не оказаться по соседству с землёй каннибалов. Индейцы, которых он вёз с собой, видя, что адмирал направляется к этой земле, потеряли дар речи, опасаясь, что их съедят, и этот страх никак нельзя было рассеять. Они говорят, что у каннибалов собачьи морды и что люди эти одноглазы. Адмирал полагает, что индейцы лгут, и подозревает, что, должно быть, каннибалы, уводящие в плен индейцев, люди из владений великого хана». То есть индейцы, известные нам как коренные жители Америки, указывают на существование ещё каких-то племён каннибалов. В книге неоднократно подчёркивается крайняя трусливость индейцев. И с учётом того, что у страха глаза велики, они «разглядели» у ханских = казацких воинов какие-то «собачьи морды».

Такое ругательство как «собака» в отношении неприятного, грубого и недружественного человека распространено у многих народов. Что уж говорить про людей из враждебного лагеря… Вот некоторые высказывания героев книги (31), посвящённой художественному описанию битв Реформации в Венгрии и на сопредельных территориях с позиций приверженца Скалигера.

«С. 120.

— Пустите меня к султану! — заревел по-венгерски один из мужчин. — Я не немец! Немец — собака, а я человек. Меня трогать не положено….

с. 122. Сапожник:

— А турки всё же сущие собаки. В Нандорфехерваре они поклялись, что никого не тронут, а весь народ в крепости изрубили…

с. 172. Балинт Терек:

— Я не доверяю турку. Для турка христианин всё равно что пёс. Нельзя давать в руки султана королевское чадо…»