Универ - Татьяна Константиновна Фадеева

Тут как раз подошла дата предзащиты докторской диссертации доцента Дворкиной. Руководство Университета категорически отказалось предоставить Елене Денисовне однодневную командировку в Санкт-Петербург, мотивируя это тем, что ее поездка на предзащиту не представляет интереса для Университета. Тогда преподаватель написала заявление на отпуск за свой счёт. Однако за пару часов до отправления поезда ей позвонили и сообщили, что ее заявление не получило положительной визы Ректора, и она не имеет права куда-либо выезжать.

Дворкина всё же отправилась в Санкт-Петербург, решив, что «не крепостная, чай». Её научным руководителем является профессор, заслуженный учёный с мировым именем, ведущий филолог страны, и подводить его было бы, по меньшей мере, не вежливо.

Вернувшись из Санкт-Петербурга, Елена Денисовна узнает, что, снова уволена, оказывается, уже дважды злостно нарушив трудовую дисциплину.

Преподавателя обвинили в опоздании в тот день, когда она пришла повторно оформляться на работу. За это доценту объявили выговор. Ну, а главным нарушением трудовой дисциплины была признана поездка Дворкиной на предзащиту, несмотря на предоставленную в Санкт-Петербургском Государственном Университете объяснительную записку.

Как выяснилось в судебном процессе, несколько лет назад Ученый совет Университета единогласно проголосовал за то, чтобы оказывать доценту Дворкиной всяческую поддержку в вопросах поступления в докторантуру. А само обучение происходило за счёт средств федерального бюджета в рамках целевой программы.

Юрист университета категорически возражал на суде против выступления свидетелей, которые в злосчастный понедельник видели Елену Денисовну в университете утром и могли подтвердить ее присутствие.

А найти людей, которые не побоятся выступить в суде в ее защиту было очень непросто. Коллеги говорили: « Это административный произвол. Мы видим, что с вами поступают несправедливо. Но в суд не пойдем, потому что нас тогда тоже уволят!"

Процесс по иску Елены Дворкиной к Университету длился больше шести месяцев.

После первого возвращения на работу Елене Денисовне открытым текстом сообщили, что работать спокойно все равно не дадут.

Во второй раз преподаватель вышла на работу сразу же после окончания судебного заседания. В качестве поручения заместитель заведующего кафедрой приказала Елене Денисовне в течение четырех часов написать рабочую программу, которая обычно пишется преподавателем, читающим курс, в течение семестра.

Спустя несколько дней, когда Елена Денисовна шла на пару, в коридоре ей сообщили, что она попала под сокращение. После этого на занятиях она потеряла сознание. “Скорую» вызвали студенты.

Диана, несмотря на сложные прежде взаимоотношения с научным руководителем, искренне ей сочувствовала. Понимала, что так несправедливо могут поступить с каждым, кто посмотрел как-то не так, высказался не совсем лестно, да просто из-за лживой сплетни, подлого навета. Ведь только самый глупый заяц думает, что если он будет себя хорошо вести, то волки его не съедят.

В кулуарах шептались: «Сократили относительно молодую женщину, перспективного ученого, чтобы самим побыть на трех должностях и хапать из неисчерпаемой государственной кормушки. Кроме методичек для студентов, напечатанных на своей множительной базе, публикаций в мировой научной литературе у руководящих сотрудников нет, потому как нечего публиковать. Нет цитируемости работ и в мировых научных изданиях. А это основной показатель даровитости или бездарности в научных кругах».

Шквал негодования в университетской среде постепенно набирал мощь.

Потери

Диана, не успев пережить очень важную для нее потерю научного руководителя в аспирантуре, случайно услышала, что в вакханалию с увольнениями попал дорогой для нее человек.

Тут надо кое что пояснить. Дело в том, что еще на первом курсе Диана неосторожно влюбилась в женатого мужчину. Это была даже не любовь в полном смысле этого слова, а обожание, обожествление. Без малейшей надежды на взаимность. Наверное, многих людей в жизни задела такая беда. Кто-то пережил это в юности, кто-то в зрелом возрасте. Но наверное каждый, кого она коснулась даже много лет спустя ощущает, вспоминая о неразделенной любви, щемящую душевную боль.

Надо же было такому случиться! Диану угораздило влюбиться в молодого преподавателя. Красавца, умницу, блестящего столичного денди, женатого на такой же красавице и умнице, ведущей программы «Новости» на местном телеканале. К тому же по слухам заботливого отца троих детей и верного мужа. Диана жадно ловила крупицы информации о нем. Но в его присутствии чувствовала себя ужасно. Как будто она и не Диана вовсе, а неповоротливая деревенская буренка. Да еще и резко глупела при нем вдобавок. Слова не могла вымолвить впопад. Поэтому старалась молчать, лицо ее при этом становилось каменным. К счастью встречались они редко, он преподавал в другом здании, расположенном отдаленно от главного корпуса Университета. Диана понимала, что перспектив у ее любви нет совершенно. То есть этого не может быть, потому что не может быть никогда.

Диана слышала, что у него уже были неприятности из-за острых журналистских публикаций в прессе. По слухам его не раз неформально предупреждали, что его общественная деятельность станет проблемой для продолжения преподавательской работы в Университете.

Диана часто думала о нем: «Что же ему не живется-то спокойно, карьера прекрасно складывается. Такой молодой, а уже кандидат наук. Семья прекрасная, маленькие дети, зарабатывает хорошо. Сидел бы тихо, а то ведь все можно погубить. Как он не понимает, что здесь надо в спайке быть. Как Капралов например, который на всех заседаниях говорит: «Я в этом ничего не понимаю, но проголосую, за кого скажете». Ректор в ответ – довольно смеется, снисходительно треплет его рукой по плечу, видно же, что ему нравятся такие речи».

А слух прошел такой, что известный в республике историк Олег Полевой был уволен из Университета за прогулы на основании запроса из ФСБ. Сердце Дианы оборвалось, когда она это услышала. Земля ушла из-под ног. Какой-то безотчетный генетический ужас таила эта аббревиатура.

Как выяснилось, запрос был направлен «на установление обоснованности выездов за пределы Российской Федерации и возможных фактов не легитимного использования бюджетных средств Университета». Он содержал список сотрудников, которые в текущем году выезжали за границу. В их числе был и Полевой. Только после появления запроса администрация Университета выяснила, что во время двух заграничных поездок преподаватель не находился в отпуске и не оформлял командировку. После этого Полевого уволили, не смотря на высокую профессиональную репутацию, пятнадцать лет работы без нареканий и троих несовершеннолетних детей. Формально его уволили за прогулы, которые по факту оказались выездами на международные конференции в рамках научной деятельности преподавателя. Правда, не оформленными должным образом документально. При этом отсутствие его в вузе даже не было замечено руководством, до того момента, пока информацию о нем не запросило региональное управление ФСБ.

Почему руководство Университета не обошлось выговором или другим видом дисциплинарного взыскания, а сразу подписало приказ об увольнении?

В своем иске преподаватель просил вернуть его на работу и