Последний властелин (СИ) - Владимиров Александр Владимирович

Пылающая тюрьма осталась далеко позади, Грай и Рукк вновь шли по темной дороге, освещаемой лишь сияющими в небе звездочками. Счастливый Рукк смеялся, точно ребенок: нет больше камеры с ее решеткой, страшного Фокса и его охранников. Они свободные! Пусть нищие, голодные, но свободные. Он вдыхал пьянящий воздух, а когда сорвал с дерева яблоко, оно показалось ему лучшим лакомством на свете, после него он никогда бы не смог прикоснуться ко всем «деликатесам», которыми их потчевали в камере. Рукк так гордился Граем, ЕГО ДРУГОМ ГРАЕМ, и без конца повторял:

— У нас все будет хорошо! Вот увидишь!

Если бы он сейчас мог прочитать мысли самого Грая!

А Торредо, у которого в рюкзаке за спиной лежала шкатулка Фокса, все больше раздражался:

— Чему этот дурак все время радуется? Как он мне надоел!

Грай менялся на глазах; это был уже не тот юноша, что делился с незнакомым мальчишкой последним куском хлеба, а на утро, не раздумывая, закладывал единственное богатство — фамильный перстень. На события прежней жизни он смотрел уже под другим углом зрения. «Мне часто повторяли, что я из знатного, но обедневшего рода. Что, мол, мои предки пуще глаза дорожили честью. Честность, уважение, достоинство — какие устаревшие понятия. Помню, как в детстве отец показал мне роскошный дом одного чиновника: «Запомни, сын, здесь живет негодяй и взяточник. Никогда не поступай, как он!» Потом я увидел этого чиновника в золоченой карете, запряженной четверкой вороных коней. Он устраивал великолепные праздники, какие мне не снились и во сне. Один обед ему стоил столько, сколько моя семья не зарабатывала за год.

А дом родителей, что разрушила война… Почему я так часто вспоминаю его? Жалкий, убогий домишко. Разве такого я достоин?»

Грая распирало желание прорвать порочный круг нищеты. Неважно, каким образом, но прорвать! Одновременно в нем возрастала уверенность, что скоро, очень скоро он это сделает. У него есть шкатулка с драгоценностями!

Он вновь бросил взгляд на радостного Рукка: «Что может быть у меня общего с этим деревенским парнем? Может, послать его куда подальше? Или сделать слугой? Да, пусть прислуживает».

Вскоре и Рукк заметил, что с Граем что-то происходит. Но, когда он спросил, Грай резко его оборвал. Теперь уже он не был ему другом.

Они продолжали идти по темной дороге, и вдруг впереди показалась огромная черная птица. Стервятник!

— Смотри, Грай! — испуганно воскликнул Рукк.

Птица, однако, не думала нападать на них, лишь кружила и издавала оглушительный, торжествующий крик.

Глава пятая

Первое утро в поместье

Крик перешел в звон, который терзал и терзал Антония. Открыв глаза, он некоторое время никак не мог понять, что происходит.

«Где я? И кто так усиленно трезвонит?»

Он увидел, что сидит за письменным столом в красном кабинете. В окно активно пробивался солнечный свет. А звонок?.. Это наверняка слуги. Вчера они покинули дом, поскольку боятся здесь ночевать.

Звонки не прекращались, вслед за ними послышались крики:

— Господин Антоний!

Антоний быстро поднялся и направился к входной двери. Он шел и размышлял: «Почему я не в постели, а в красном кабинете?»

И тут он вспомнил все! Но ведь это… невозможно!

У входа стояли Иван Малкович и нескольких слуг. Управляющий поклонился:

— Мы вас не разбудили, господин Антоний?

— Честно?.. Разбудили.

— Простите, но мы договаривались вчера, что придем именно в это время…

— Вы правильно поступили, Малкович. Мне давно пора вставать.

— С сегодняшнего дня кто-то из слуг обязательно будет ночевать в доме. Если вы, конечно, пожелаете… Больше одного вас тут не оставят.

— Одного? — Антоний подумал об Агнет, о страшной черной птице и говорящих портретах. Малкович, который, естественно, был не в курсе ночных приключений хозяина, продолжал:

— Я сейчас распоряжусь насчет завтрака.

Слово «одного» не выходило из головы Антония. Агнет… Она должна быть здесь, в доме?!

Антоний прошел по всем этажам, заглядывая в каждую комнату и не обращая внимания на недоуменные взгляды Малковича и слуг. В своей спальне он обнаружил прибирающую комнату шуструю Руню.

Антоний подошел к окну. Утопавшее в зелени поместье, прячущийся за ним вековой лес казались самым тихим местом на свете. Какая взывающая о помощи девушка?! Какая птица?!

Бред!

«А если все-таки?..»

— Бред! — повторил Антоний вслух.

— Что вы сказали, хозяин? — удивилась Руня.

— Мне привиделся странный сон. Будто под окнами летает огромная птица и пытается проникнуть в мой дом…

Он не закончил, потому что графин, который держала Руня, вдруг выпал из ее рук и разбился.

— Ой, что я наделала!

— Ничего, ничего, — успокаивал ее Антоний.

— Хозяин, я случайно. Просто…

Он увидел страх в ее глазах. Он видел его еще вчера, когда она прислуживала за столом.

— Руня?..

— Да, господин?

— Ты чего-то или кого-то боишься!

— Нет…

— Скажи, кто тебя обидел?

— Никто…

— Ты должна быть честной со мной.

— Я всегда честная… Мне пора на кухню.

— Хорошо.

Руня коснулась ручки двери и вдруг остановилась:

— Господин Антоний, — тихо произнесла служанка. — Насчет той птицы… Она существует. Существует!..

Руня не закончила и выбежала из комнаты. У Антония продолжало звучать в голове:

«Она существует. Существует!..»

Или он и все остальные сошли с ума, или тут происходит что-то странное, необъяснимое.

Антоний вновь подумал об Агнет. Она должна знать многое. «Она действительно была у меня этой ночью?»

Он набрал номер ее сотового. Женский голос ответил: «Абонент временно не доступен…» Тогда он позвонил в контору. Секретарь сообщила, что госпожа Агнет Марви несколько дней будет отсутствовать. На настойчивые расспросы Антония добавила: «У нее какие-то семейные проблемы».

Семейные проблемы!.. Итак, где же ему искать Агнет?

После завтрака Антоний предложил Малковичу обсудить дела поместья.

— Сделаем это в красном кабинете, — сказал Антоний. — Пусть отныне он будет и моим кабинетом.

Управляющий подробно рассказал о проблемах поместья. Некоторые вещи Антоний уже знал от старого Попилиса, а потом от Агнет. Но многое он услышал впервые.

— За последний год, господин Антоний, мы потеряли десять лучших работников: в том числе прекрасного садовника Пирса. Его уникальные розы приносили нам неплохой доход.

— А что с ним?

— Уехал то ли в Литту, то ли в Риджер, то ли в какой-то другой город.

— Его не устраивала оплата?

— Дело не в этом. Я уже говорил о той атмосфере, что сложилась у нас в последнее время…

— А вы, Малкович, что думаете обо всем этом?

Управляющий удивленно посмотрел на Антония:

— Я?

— У вас случилось несколько странных (как все говорят!) смертей. Во-первых, лесничий… Кажется, его звали Том?

— Том Линд.

— Он ведь утонул в болоте?

И вновь в глазах управляющего — удивление. Антоний упредил его вопрос:

— Слухи распространяются быстро.

— Да, он погиб именно так.

— В чем «загадочность» его смерти?

Старик Фома уже рассказывал эту историю, но теперь Антоний хотел услышать ее от Малковича.

— Видите ли… Том работал лесничим лет тридцать, знал каждую тропинку в лесу, каждое дерево, каждый куст. Он бы никогда не свернул в те места, где находятся болота. Он и сам многих предупреждал быть осторожней.

— Но почему-то он свернул туда?

— Болтают разное. Но верить всякой чепухе…

— Расскажите, Малкович, я настаиваю.

— Только со слов его родных… Якобы Том говорил им о том, что в нашем лесу летает необычная птица — огромная, черная. Будто бы он ее видел как раз в районе болот. Том очень хотел ее выследить.

«Опять эта птица!»

— А что случилось с женой священника? Что толкнуло ее на один из тягчайших грехов — самоубийство?