Навья кровь (СИ) - Боровикова Екатерина Копилка

Спирт обменивать не стала. Полезная в хозяйстве вещь, как ни посмотри. И ценится выше крупы, да и мыла тоже.

Долгое время простояла возле продавца гаджетов. Ей давно хотелось приобрести планшет или хотя бы телефон из прошлой эпохи. Делать фотографии, надиктовывать собственные мысли, скачивать в библиотеке книги и читать их, и вообще — сколько всего можно творить с подобной техникой?

Пока для неё подобные вещи были дороговаты. Но отчим обещал, что, если Лиза выйдет на стабильный доход, сам даст ей телефон — в дороге такое лишним не бывает. Правда, заработанное за четыре предыдущие «ходки» Олег Дмитриевич забрал на нужды семьи.

«Ну, мыло я ему точно не отдам, пусть хоть убьёт. Ни за что».

Помыкавшись по ярмарке, пошла в библиотеку. Надеялась найти там Марию Николаевну. Но старая учительница, видно, тоже любопытничала где-то в районе вокзала — на двери висел замок. Девушка решила, что это к лучшему — сначала нужно дочитать книги, взятые в прошлый раз, прежде чем показываться на глаза.

Лиза вдруг поняла, что устала от города. Захотелось домой, к тёплой печке. И она пошла к месту встречи со своими. На городские склады, устроенные в когда-то жилом доме недалеко от вокзала.

«Свои» были уже здесь.

Двое саней, набитых ящиками со свининой, гигантскими по объёму мотками ниток из собачьей шерсти, квадратными пластами сыра и прочими дарами фермы вроде мешочков с сушёной зеленью, берёзовыми вениками и другой дребедени.

— О, Лизка! Пришла? Отлично. Ну-ка, хватай ящик, — скомандовал Егор Павлович.

Егор Павлович заведовал на ферме свинарниками. Он и сам был похож на счастливого поросёнка — круглый вздёрнутый нос, румяные щёки, маленькие глазки и упитанные бока. Дядька очень любил болтать, поэтому с молчаливой Лизой у них был откровенный неконтакт. Но при этом отношения оставались хорошие.

Лиза поставила один ящик на другой, взялась за нижний, поднатужилась и понесла продукты в дом. На выходе из подъезда столкнулась со «сводным братом» — ещё одним пасынком Олега Дмитриевича.

Антон был старше Лизы лет на десять. У него уже у самого имелись жена и дети. Однако от отчима он не уходил, продолжал горбатиться на ферме. Жил Антон со своей семьёй в доме, который стоял на другом конце поселения, с Лизой практически не общался.

— Ты здесь уже? Хорошо, что ждать не придётся, — бросил он и пошёл к саням.

Ещё здесь был охранник. Снова незнакомый. Охранники вообще у Олега Дмитриевича менялись с бешеной скоростью. Да и нанимал он их непонятно, где, но явно не в Гомеле и не в поселениях-спутниках. Типичные чужаки. С оружием, прокачанные, холёные, молчаливые. За общий стол не садились, крестьянской работой не занимались, охраняли караваны, поля, амбары и сараи. Держались особняком, ни с кем, кроме хозяина, почти не разговаривали.

Закончили быстро. Довольный Егор Павлович нагрузил сани канистрами с топливом, мешочками с серебром и железяками непонятного назначения, и сел на место возницы. Вторыми санями управлял Антон, охранник оседлал снегоход. Лиза нашла под вещами тёплый толстый плед, завернулась в него по самые брови и умостилась среди ящиков и мешков позади Егора Павловича. Приятно пахло бензином.

— Поехали, — скомандовал свинопас и дёрнул вожжи.

— Подождите!

— Тпру-у-у, — недовольно крикнул Егор Павлович. — Ну, кто там ещё? А, здорова, Тимоха.

Со склада к ним спешил мужчина, разодетый почти так же, как покойный Димон Лохматый, только вещи его были гораздо качественней.

«Искатель. Опытный», — подумала Лиза и неизвестно чему вдруг остро позавидовала.

— Вы же за Фестивальный едете?

— Агась.

— Подбросьте меня до обрыва.

С тех пор, как лиловый туман исчез, люди говорили именно так: не Ерёмино, Добруш, район Фестивальный, а Ерёминское, Добрушское направление, или, например, «бывший Фестивальный». Причина та же — перекроенная поверхность земли. Но потихоньку и это уходило — многие территории, прилепившиеся к Гомелю, имели свои названия, которые можно было узнать по табличкам, надписям на зданиях или по каким-то приметным постройкам.

Но ферма Олега Дмитриевича была из безликих, так что она называлась по «направлению». Или просто «фермой Дмитрича».

— Чего ж не подбросить, — кивнул Егор Павлович. — Ко мне садись, в тех санях места нет. Лизка, подбери копыта.

Лиза немного сместилась в сторону. Усатый сталкер приветливо ей кивнул, снял рюкзак, поставил на дно саней, а сам сел рядом с возницей.

— Но!

Лиза разглядывала предметы, притороченные к рюкзаку — литровую кастрюльку, спальный мешок, большой фонарь, и прислушивалась к разговору, который мужчины завели сразу же.

— Видел поезд?

— А то ж. И даже вот что, — свинопас обернулся вполоборота и по-хозяйски похлопал по ближайшей канистре. — Хороший обмен.

— Я вот всё понять не могу — как они доехали? Неужели до Липецка железная дорога целой осталась?

Егор оставил в покое топливо и снова стал глядеть вперёд:

— А кто его знает. Насколько я помню, маршрута Гомель-Липецк, ну, прямого, раньше вообще не было. Через Москву ездили. Может, они кругаля шли.

— Может. Или рельсы на месте.

— Так а ты проверь. Ты ж искатель, тебе и карты в руки.

— Пешком, что ли? — Тимоха хмыкнул. — Я так за год не обернусь.

— Зачем пешком. Попросись к этим, попутчиком, вот как к нам сейчас. Подбросят.

— Не знаю, — засомневался сталкер. — Люди незнакомые, и направление не отработано. Если только в паре с кем-нибудь…

— Ну так а что такого? Вокруг го́рода вы уже всё подчистую вынесли. Вот ты сейчас в нашу сторону зачем?

— После обрыва налево.

— А-а-а, в ту высотку, что в лесу?

— Ну.

— Ты в курсе, что там осенью целое гнездо гарпий нашли?

— В курсе. Поэтому и иду зимой. Может, передохли…

Полноценная метель так и не началась. Ветра не было, так что снег падал крупными хлопьями, почти вертикально. Лиза осторожно отодвинула рюкзак, чтобы можно было выпрямить ноги, ещё плотней закуталась в плед, закрыла глаза.

Снег под полозьями тихо поскрипывал, лошадь периодически мирно, совсем по-человечески вздыхала, ровные голоса мужчин убаюкивали. Девушка не заметила, как в который раз за этот день заснула.

Глава 5

Лиза не проснулась, когда сталкер спрыгивал на своей «остановке», продолжила крепко спать, когда их небольшой караван углубился в заснеженный лес, а вот усиление метели наконец-то её разбудило, так как ледяной ветер играючи продул плед.

Девушка упрямо продолжила сидеть на дне саней с закрытыми глазами, но хватило её только на несколько минут.

— Что, скучно стало? — спросил Егор Павлович, когда она умостилась рядом. — Ну, посиди со мной, побалакаем. Видала? Погодка, конечно, так себе. Ну, ничего. Нам, главное, успеть до того, как дорогу заметёт.

Гомельчане чистили дороги до поселений-спутников не слишком регулярно и не все. Например, в Сельмашевском направлении жило пятнадцать человек, которые не снабжали Центральный район ничем серьёзным и важным, так что с первой метелью про них забывали, и так до поздней весны, пока оголодавшие провинциалы не появлялись на гомельском вокзале. К тому же для экстренных случаев имелась радиосвязь, и в случае чего, до мини-поселения можно было добраться через потусторонние пустоши даже быстрее, чем напрямик.

А вот свинина и молочные продукты ценились и уважались, так что раз в две недели, перед прибытием посылок с фермы, старый трактор проезжал по лесной дороге и расчищал путь, и потом сопровождал обоз до города. А уж назад фермеры добирались сами. Кроме снега, особых опасностей ожидать не стоило.

Но это, конечно, только зимой. Летом проторенный маршрут из города в любые окраинные поселения был полон опасностей. А сейчас благодаря снегу даже ямы на дороге отсутствовали — полозья скользили ровно, уверенно и легко.

— Слышь, Антон! Наподдать надо, а то засыплет! — привстав с сиденья, крикнул Егор Павлович, глядя вперёд.