Сфера - Алекс Орлов

– А почему у нас не может быть детей? – решилась спросить она.

– Нет, ты не поняла, у вас, конечно же, могут быть дети, но… что же произошло потом?

– Ничего. Дети уехали, потому что стали взрослыми и больше мы с мужем не обязаны жить вместе.

– Слушай, а как тебя зовут? А то мы как-то не успели познакомиться…

– Можешь звать меня Мила.

– Очень приятно, Мила, а ничего если…

– Что?

– В вашей традиции можно узнавать возраст женщины?

– А почему нельзя? – спросила Мила, кладя под одеялом руку ему на живот.

– Тебе сколько лет и сколько лет твоим детям?

– Мне тридцать шесть. Детям восемнадцать, девятнадцать и двадцать. Два сына учатся в Лермане, здесь у нас нет для этого никаких условий. А дочка замужем, у нее уже двое детей.

– То есть ты уже бабушка? – спросил Джек, не подумав, и ужаснулся, ожидая реакции Милы, но та как-то странно пожала плечами, а потом ответила:

– Я даже не знаю, я этих внуков ни разу не видела.

– А почему?

– Что почему?

– Почему не видела?

– А зачем мне?

За стеной снова начался характерный шум, и рука Милы плавно скользнула по животу Джека. Разговаривать дольше было бессмысленно, внизу их ждал Штоллер, и следовало отдать должное красоте Милы.

22

Прежде чем снова сесть в броневик, Джек с Хиршем остановились подышать, а Штоллер обошел машину кругом, постукивая ботинком по колесам.

– Все, садитесь! – сказал он, отключая блокировку дверей, и Джек с Хиршем забрались внутрь.

– Ну и что? – спросил Штоллер, заводя двигатель.

– Что? – в тон ему спросил Джек.

– Вам понравилось?

– А разве это могло не понравиться? – улыбаясь во весь рот, осведомился Хирш. – Мне непонятны ваши проблемы, Штоллер.

– Наши означает савояров? – спросил капрал, разворачиваясь на парковке и стараясь не задеть стоящие там мотороллеры.

– Вот именно.

– У всякого народа свои повадки. Сейчас поедем немного прогуляться.

– Что значит прогуляться?

– Вон в тот проулок заедем.

– А почему именно туда?

– Он извилистый и тесный. И заборы с обеих сторон высокие.

Джек хотел спросить – зачем им сейчас заборы, но решил, что любопытство излишне, при том, что был еще под впечатлением недавнего свидания.

Впечатления было хорошими. Он даже подумал спросить Штоллера, можно ли как-то связаться с этими савоярками на будущее, однако решил подождать, все же они были на задании, а свидание оказалось лишь приятной неожиданностью.

Несколько стоявших возле заведения горняков смотрели вслед военной машине с неодобрением, будто считали, что Джек с Хиршем позволили себе лишнего. И хотя с местными порядками Джек немного разобрался, он все же чувствовал некоторую вину перед тем угрюмым савояром, который дождался у стойки появления Джека и Хирша со второго этажа.

Ну чего, спрашивается, злиться, если у них уже нет никаких отношений?

Хорошо еще, что девушки наверху задержались, может, даже нарочно, чтобы Джеку с Хиршем было не так неудобно идти через весь зал под косыми взглядами местной публики. А может, они всегда так смотрели, ведь каждый день одни и те же лица, а тут хоть какое-то развлечение.

Но заплатить все же пришлось, правда, только за номер. Джек не знал, сколько это стоит и просто дал Миле одну бумажку из той пачки, что у него была в кармане.

Он спросил: «Этого хватит?»

Она сказала: «Да».

А потом, размякший и расслабленный, он чуть не забыл пистолет под кроватью и пришлось вернуться за ним от двери, а Мила подумала, что он не может с ней расстаться, и Джек решил, что путь так и думает, и поцеловал ее еще раз. И она его тоже, да так страстно, что он снова чуть не забыл пистолет.

– Вы, кстати, пистолеты-то не забыли? – спросил вдруг Штоллер, сворачивая в тот самый – узкий и извилистый переулок.

– Нет, все в порядке! – быстро ответил Хирш и, выдернув из-за пояса «девятку», показал Штоллеру. Потом повернулся к Джеку и, заметив его улыбку, спросил:

– Чего ты улыбаешься?

Но Джек не ответил и стал смотреть в забранное бронированной шторкой окно.

Броневик остановился.

– Что случилось-то? – спросил Джек.

– Там у машины пара типов крутилась, пока вы наверху были.

– И что они сделали?

– Сейчас посмотрим, – сказал Штоллер, выходя из броневика, и Джек с Хиршем тоже выбрались наружу.

Штоллер заглянул под днище и сказал:

– Ага, так я и думал.

Джек с Хиршем тоже посмотрели и увидели плоский брусок размером со школьный пенал, а на нем небольшой диск, на котором горела крохотная сигнальная лампочка.

– Это бомба? – спросил Джек сдавленным голосом.

– Бомба… – ответил Штоллер и, схватившись за брусок, с трудом оторвал его от днища. Потом снял с бомбы диск с лампочкой и вернул его на корпус броневика, а бомбу отнес к забору и сунул в трещину в грунте – довольно глубокую.

– Ну и что ты сейчас делал? – спросил Хирш.

– Он снял бомбу, а радиомаяк оставил, – сказал Джек, забираясь в машину. – Но почему, Штоллер?

– Они не хотят шуметь в городке, поэтому собирались рвануть нас подальше, чтобы местные не перепугались. Для этого им нужно было точно знать, где мы находимся, – ответил Штоллер, заводя машину.

– И теперь они будут знать, ведь маяк остался при нас. И как только раздастся взрыв в городе, они поймут, что ее нашли и обезвредили. Она ведь рванет?

– Нет, не рванет. Маяк является ее инициатором. Он принимает сигнал и дает команду детонатору.

– Но почему они решили так поступить с нами? – спросил Хирш. – Они поняли, что мы занимаемся разведкой?

– Может, поняли, а может, решили подчистить на всякий случай, чтобы фуражиры случайно не нарвались на них где-нибудь в рощах.

Какое-то время они молчали, Штоллер вел машину по грунтовой дороге, а Джек с Хиршем, по своему обыкновению, анализировали ситуацию.

– Сдается мне, Штоллер, что ты не простой водитель броневика, – сказал Джек, когда они стали выезжать в живописную долину с теми самыми рощами, о которых Штоллер уже предупреждал.

– Да ничего особенного, – покачал головой савояр.

– Ну не скажи, – не согласился с ним уже и Хирш. – Про мины ты знаешь очень много, сразу заметил тех, кто крутится возле броневика.

– И обошел его кругом еще возле кабака на стоянке, – вспомнил Джек. – Ты ведь уже тогда понял, что под нами мина?

– Нет, то что мина, я не знал, но по обвалившейся ото днища грязи понял, что какая-то закладка имеется, поэтому и свернул в переулок.

– И про местные порядки ты все знаешь…

– Я же савояр, – улыбнулся Штоллер.

– Ты савояр, но ты савояр с другой планеты и о местных порядках ты знать не знал, пока тебя здесь не научили.

Штоллер перестал улыбаться и молчал минут пять, придумывая, что можно говорить, а что нет.

– Не напрягайся, – сказал ему Хирш. – Джек любит провоцировать, есть у него такая хулиганская привычка.

– Я не провоцирую, просто по поведению Штоллера я вижу, что он не просто нахватался тут каких-то умений, а прошел настоящую школу. И никакой он не капрал, а наверняка имеет офицерское звание. Как насчет капитана, Штоллер?

– Ты заткнешься или нет, Стентон?! – прикрикнул Хирш, поворачиваясь к Джеку. – Ты совсем, что ли, дурак без тормозов?! Ты что, не понимаешь, что нас тут никто не знает и все доверие к нам выстроено на условном допущении, что мы свои?!

Джеку даже холодно стало, когда он понял, что сказал Хирш. Вернее, проорал, поскольку эта операция могла оказаться проверкой для них с Джеком, ведь для гарнизона они были людьми без прошлого. Идеальными засланцами врага, которые пытаются «вскрыть» офицера СГБ, оставшись с ним наедине.

Штоллер мог запросто пристрелить их и честно доложить Горну, что проверку эти двое не прошли. А значит, и Шойбле с Веллингтоном.

– Штоллер… ты прости меня, пожалуйста, я как-то не подумал.

– Ладно, – ответил тот. – Считай, проехали.

И по его голосу нельзя было понять – поверил он в раскаяние Джека или принял это за очередную уловку.

23

В дверь постучали, и майор Понан отвлекся от чтения приказа, присланного самим Нимом Роттером. Генерал писал старой гризоттской параметрической вязью, которую Понан изучал только в школе и порядком подзабыл. Теперь приходилось вспоминать.

– Войдите! Кто там?

– Это я, сэр! – козырнул лейтенант Фрумм, слишком рослый для фризонтала.

– Ну? – нетерпеливо спросил майор, оставив палец на той строчке, до которой удалось прочитать.

– Я насчет диверсантов, сэр. Нам сообщили, что их не удалось взорвать.

– Почему?

– Пока неизвестно, сэр. Включение произвели, но взрыва не последовало.

– Так.

Майор поднялся, но пальца с документа не снял и, поискав глазами, взял гранитную подставку для карандашей и поставил как отметку. Потом вышел из-за стола и прошелся по кабинету.

– А что сказали саперы?

– Они утверждают, что изделие было фабричным, они ничего от себя не добавляли и срок годности изделия еще не прошел.