Служат уральцы Отчизне - Александр Куницын

Рядовой Ю. Прийтецко:

— Немного мы не успели. Самую малость. Увидев атакующих, душманы бросились наутек. Побросали и убитых, и раненых. На месте боя остались десятки трупов в чалмах. Столько же их возле Николая. Одним взрывом — всех…

Командир разведроты, ныне майор Л. Анохин:

— Если бы не Коля Анфиногенов и его товарищ, краснодарец Андрей Глазунов, то нас не было бы здесь. Только их мужество спасло десятки жизней молодых ребят…

Дом Анфиногеновых без гостей не бывает. Даже калитку не закрывают. Приезжает народ, чтобы поклониться памяти мужественного человека, о судьбе которого, о недолгой, но яркой жизни, оборвавшейся в неполных двадцать лет, лучше сказать стихами:

К бессмертному подвигу,Высшему из вдохновений,Не как на вершинуИдут, от ступени                         к ступени.К бессмертью взлетают,Подобно пылающим                              птицам, —Себя целиком отдавая,А не по частицам.

Письма Николая Анфиногенова

Здравствуй, Галя! С солдатским приветом к тебе я, т. е. Коля. Вчера получил от вас письмо. Отвечаю сегодня, 7 ноября, после присяги. Сюда много родителей приезжало. Нас выстроили всю часть, а они все стоят напротив; оркестр заиграл — все матери сразу в слезы. И как они на территорию начали заходить, казалось, сейчас кто-нибудь из вас зайдет. Никогда так домой не тянуло, как сегодня. Но ничего, осталось немного — 692 дня. Ну, как у тебя дела, чем занимаешься? Я тебе уже писал в интернат, то ли ты получила или нет. От Сашки письмо придет, передавай ему привет. Потом, когда меня отправят на место, напишешь его адрес. Ну, что еще писать, не знаю. Пиши ты больше — обо всем, тут интересно почитать, что творится дома. Тут русских очень мало, одни туркмены. Передавай привет всем, кого знаю в интернате, Ленке Л., Людке З., парням.

Ну ладно, хватит. Пиши ты больше.

И напиши, куда Сашку увезли. Нам в Челябинске тоже говорили, что в ГДР, а попали сюда. И он, может, в такой же дыре. Тут гражданского населения не видно. Мы уже здесь месяц 11 ноября будет, а я всего раз видел их. Ну ладно. Пиши.

До свидания.

7.11.82 г.

Здравствуй, Галя! С солдатским приветом к тебе я, т. е. Коля. Сейчас свободное время, весь взвод заступает в наряд, нас восемь человек осталось, сидим у печки. Ну, о себе. У меня все нормально, здоровье хорошее, что и тебе желаю. Ну, что еще — не знаю. Сейчас ходим на почту, мне опять писем нет. Мне их нет уже больше двух недель. Ну ладно. Кончаю. От мамки письмо получил и — один рубль. А письмо с фотографиями так и не получил, и три рубля. Ну ладно. Передавай всем большой привет.

До свидания.

Декабрь 1982 г.

Привет из Афгана!

Здравствуй, Галя! С горячим солдатским приветом к тебе я, т. е. Коля. Вот пишу тебе письмо уже отсюда. Ну, о себе писать нечего. Наш полк находится на окраине Кабула. Сейчас несу службу в разведроте. В полку бываем редко, выезжаем в боевые рейды. Если писем долго не будет, успокой там как-нибудь маму, чтобы она не расстраивалась. А про это вообще не дай бог, если она узнает. Завтра опять на выезд. Новый год будем встречать в рейде. В Кабуле свет есть, а у нас нет. Сейчас ходил в рембат, от него через дорогу дома душманов, ребятишки лет по 12—14 камнями чуть не забросали, еле ноги унес. Ох и страшные они, молодые, а как звери. Если в Кабул зайдем, метров 40 пройдешь — и все, считай, тебя и не было. Вообще страшно, не знаю, как дальше, может, привыкну, дак ничего. Ну ладно, хватит, а то и тебя напугаю.

Ну, как у тебя дела, чем занимаешься? Пиши, как проведешь Новый год. Передавай всем огромный привет — Витьке В., Вальке, Вальке К., Лелику, Бреку, Панькиным всем. Аленку пожалей от меня. У них уже, наверное, семья больше стала. Будешь писать письмо, пиши свой обратный адрес. И напиши Сашкин адрес, я тот потерял. В рейды ходим, даже больше месяца бывает, так что писем много от меня не ждите. Ну, вроде и все. Пока. Пиши чаще.

До свидания.

Декабрь 1982 г.

Привет из Кабула!

Здравствуй, Галя! С горячим солдатским приветом к тебе я, т. е. Коля. Получил от тебя письмо, но сразу ответить не смог. Ну, о себе мне писать нечего, у меня все нормально, здоровье хорошее, что и тебе желаю. 3 мая пришли с прочески кишлаков, а сейчас готовимся в рейд — в глубинку, там еще ни одного рейда не было; душманов, говорят, море, опять будут раненые и убитые. 3 мая с кишлака вытаскивали раненого, он всего год прослужил, инвалид на всю жизнь. Ты спрашиваешь, погиб ли кто с моего призыва: с моего — ни одного. К нам в роту пришло еще восемь человек с «учебки», теперь моего призыва 16 человек. Эти, которых привезли, все маленькие, как школьники. А ведь им в горы надо будет лазить, аж жалко становится. В горы лезть с вещмешком кг на 15—20, да бурдюк с водой 12 литров, да автомат. А жара здесь уже за 30°, а летом до 70° доходит — вот представь себе. Ну, пока хватит, кончаю.

Да, Галя, я высылаю тебе две наклейки: с обратной стороны оторвешь пленку и можно наклеивать. Да, вы еще спрашиваете фотки с меня, но у меня их нет и пока не будет; как будут, сразу вышлю.

Пока все. До свидания. Жду ответа.

Май 1983 г.

Привет из Афгана!

Здравствуй, Галя! С горячим солдатским приветом к тебе я, т. е. Коля. Получил от тебя письмо, но с ответом задержался. Ну, о себе мне писать, как всегда, много нечего. У меня все хорошо, здоровье хорошее, что и тебе желаю. Позавчера пришли с рейда. Сидели шесть суток в горах. Скоро опять уходим. Сейчас будет рейд за рейдом. Ну, об этом хватит.

От Сашки мне было письмо, уже давно, я ему сразу отписал. Так ничего не пишет. Спрашивает, как мы ловим бандитов, говорит, это интересно. Галя, ты спрашиваешь, где взрываются на минах — на учениях или при нападениях? У нас учений нет, это не Союз. Здесь гибнут в рейдах, в боевых операциях. Вот с того рейда с нашего полка не пришло 11 человек. А с моего призыва все живы. А как, говоришь, родителям сообщают? Приходит цинковый гроб — и все. Еще ты спрашиваешь, сколько времени мы находимся в поле? Здесь полей нет, а одни горы. Находимся всяко: и две недели, и неделю, и месяц, по-всякому. А живем — зимой жили в палатках, а сейчас палатки с собой не берем, завернулся в бушлат — и под камень, вот и все. А с Глядянки парень, это Серега Тушин, я его знаю. Ну вот, пока вроде и все. Увидишь Базина, передавай привет. И вообще всем: Поганке, Зайцу, Валькам всем.

До свидания.

А сфотографироваться я пока не могу.

Май 1983 г.

Привет из Афгана!

Здравствуйте, мои родные мама, папа, Витя, Галя! Позавчера получил, папа, от тебя письмо, за которое большое спасибо. Немного о себе.

У меня все хорошо, здоровье отличное, что и вам всем желаю. Сейчас опять готовимся к рейду, с 4 на 5 ночью уходим. Я тут — проходила колонна — встретил парня из Кургана. Галя мне писала Кольки Емельянова адрес. Я тоже был в Баграме, мы там участвовали в операции, а его найти не мог. Но ничего, мы там сейчас часто бываем, может, все же встречу. Ну, что еще писать, даже не знаю. Вы пишете, чтобы я писал больше, а что писать — сами подумайте.

Тут были на операции, один парень с Украины перешел к духам, вот его искали, автомат его нашли: поймали шесть духов, у одного был его автомат, — а его так и не нашли. И в этой операции наших двоих парней ранило. После операции сообщили, что его должны привезти в Кабул. Мы, восемь человек, двое суток на дороге машины афганские шманали, так и не нашли.

Папа, ты пишешь, что мне надо было год отработать на заводе, может, сюда и не попал бы. А какая разница: я или другой? Конечно, каждому охота вернуться домой живым, не уродом. Значит, судьба моя такая. У меня сейчас одна задача, и я ее должен выполнить — вернуться домой. Конечно, это все хотят, но многим это не приходится сделать. Конечно, домой они приходят, только как? Ну, пока все.

До свидания.

1983 г.

Привет из Кабула!

Здравствуй, Галя! С огромным солдатским приветом к тебе я, т. е. Коля. Получил от тебя письмо, но сразу ответить не смог. Получил вечером, а на другой день уехали на операцию. И сейчас пишу письмо с операции. Наши поедут в полк за продуктами, вот с ними и отправлю. Сейчас уже собираются, пишу, тороплюсь. Ну, о себе писать нечего, у меня все хорошо, что и тебе желаю. Ты спрашиваешь, на сколько мы уходим в разведку? По-всякому бывает. В январе были целый месяц, а так неделю, две и больше. Страшно ли? Поначалу, конечно, страшно было, а сейчас нет, как-то все безразлично. А самое обидное, когда свои парни погибают на твоих глазах, а ты ничего не можешь сделать. Только появляется зло, безразличие к людям. Вот недавно парень взорвался на мине, камнями забросало. Вот так-то.