Не рой другому яму - Рекс Стаут

Вулф накинул всем по пятерке в час. На тот случай, если поступит сигнал, мне нельзя было терять ни секунды, так что Херб Аронсон поджидал меня в своём такси возле заправочной станции на углу Одиннадцатой авеню; такси, разумеется, оплачивал Вулф. Кроме того, он приходил к нам обедать, а в семь вечера ещё и поужинал.

Всякий раз, как звонил телефон, я хватал трубку, сам не зная, хочу я того или нет. Да, могла уже завариться каша, но, с другой стороны, я опасался услышать, что его упустили. Чтобы успешно следить за кем-то в Нью-Йорке, если этот кто-то к тому же пытается остаться неузнанным, требуется не только особое искусство, но и изрядное везение. В лице Сола, Фреда и Орри мы оплачивали искусство, но вот везение, увы, не купишь.

Впрочем, пока нам всё-таки везло. Раттнер от имени Фреда звонил ещё дважды, а в два часа его сменил Орри. В первый раз Раттнер сообщил, что Хитс, заглянув в магазин оптических принадлежностей и в книжную лавку, зашёл в ресторанчик на Сорок пятой улице, где в настоящее время обедает в обществе двух незнакомых мне по описанию мужчин, а во второй — сказал, где его может найти Орри. Признаков полицейской слежки по-прежнему не наблюдалось. Днём и ближе к вечеру Орри звонил несколько раз. Хитс со спутниками отбыл из ресторанчика в 2.52, они взяли такси и доехали до многоквартирного дома на Шестьдесят девятой улице, где жил Хитс. Поднялись наверх. В 5.35 оба незнакомца вышли на улицу и удалились пешком. В 7.03 вечера Хитс спустился, взял такси, поехал в ресторан «Чезар», встретился и отужинал там с Деллой Девлин. В 9.14 они покинули ресторан и поехали на такси на Пятьдесят первую улицу, зашли в серый кирпичный дом, где и оставались до сих пор. В десять вечера Орри сменил Сол и продолжал вести наблюдение на углу Пятьдесят первой улицы и Лексингтон-авеню.

К тому времени я уже не находил себе места, а Вулф лез вон из кожи, пытаясь прикинуться беззаботным. От половины десятого до половины одиннадцатого он четырежды путешествовал к книжным полкам (личный рекорд!), тщетно пытаясь подобрать подходящую книгу.

— Неужто нервничаете? — не выдержал наконец я.

— Да, — ответил Вулф как ни в чем не бывало. — А ты?

— Я тоже.

Этот диалог имел место почти в одиннадцать. Почти сразу зазвонил телефон. Я схватил трубку. Звонил Билл Дойл. Он тяжело дышал.

— Погоди, отдышусь чуток, — попросил он. Потом сказал: — Уйдя оттуда, он что-то заподозрил и начал петлять, как заяц. Мы подставили ему Эла и позволили стряхнуть его — сам знаешь, как Сол устраивает такие фокусы, — но все равно мы едва его не упустили. Он протопал пешком до пересечения Восемьдесят шестой улицы с Пятой авеню и вошёл в парк. Остановился возле скамьи, на которой сидела женщина с колли на поводке, и вступил в разговор. Сол говорит, что тебе нужно приехать.

— Согласен. Опиши женщину.

— Не могу. Я старался держаться подальше и не разглядел её.

— Где сейчас Сол?

— На траве за кустом.

— А ты где?

— В аптеке. Угол Восемьдесят шестой улицы и Мэдисон-авеню.

— Жди меня перед входом в парк с Восемьдесят шестой улицы. Я выезжаю.

Я развернулся и сказал Вулфу:

— В Центральном парке. Разговаривает с женщиной и собакой. До скорого.

— Ты вооружен?

— Еще бы, — ответил я уже от двери.

— Терять им нечего.

— Мне тоже!

Я выскочил наружу, сбежал по ступенькам и помчался к такси, в котором ждал Херб. Увидев меня, он выключил радио и запустил мотор.

— Угол Восемьдесят шестой и Пятой, — выпалил я, запрыгивая на сиденье.

Мы поехали вверх по Одиннадцатой авеню, потому что идиотские светофоры, понатыканные на Десятой авеню буквально на каждом шагу, не позволяют даже как следует разогнаться. А вот на Одиннадцатой, если не зазеваешься, можно покрывать за один бросок аж двенадцать, а то и более кварталов — мы же, сами понимаете, не мешкали. На Пятьдесят шестой улице мы свернули на восток, протащились до перекрестка и завернули налево, на Пятую авеню. Там я уже не выдержал и потребовал от Херба, чтобы он сменил скорость улитки хотя бы на черепашью, на что Херб ответил, чтобы я выкатывался наружу и шёл пешком. Когда мы наконец добрались до Восемьдесят шестой улицы, я выскочил на тротуар, не дожидаясь, пока машина остановится, и сломя голову ринулся ко входу в парк.

Билл Дойл поджидал меня там. Бледный, с вытянутой физиономией, изможденный — все оттого, что слишком увлекался сказками и слепо верил всяким проходимцам, которые предсказывали, что на этот раз точно, ну совершенно точно победит Скунс, а не Роджер Грейв.

— Какие новости? — осведомился я.

— Никаких. Жду вот.

— Можешь указать мне куст Сола, не вызвав подозрений у пса?

— Да, если Сол ещё там. Это не так близко.

— Не доходя ярдов сто, сверни на газон. Они не должны нас услышать. Пошли.

Я зашагал вслед за Биллом по асфальтированной дорожке. Сначала дорожка поднималась в гору и одновременно загибалась в правую сторону. Под одним из фонарей две молодые пары остановились, чтобы в споре выяснить, кто из них больше влюблен, и нам пришлось сделать крюк, чтобы обойти их. Дорожка выровнялась и дальше шла в окружении развесистых деревьев. Мы миновали ещё один фонарь. Встретили старичка, который так оживленно размахивал тростью, что едва не звезданул меня по уху. Дорожка свернула налево, вывела нас на открытое пространство, затем погрузилась в кустарник, когда посреди замаячила развилка, Дойл остановился.

— Отсюда до них футов двести, — шепнул он, указывая влево. — Во всяком случае, там я их оставил. А Сол вон там.

— О'кей, я пойду первым. Подталкивай меня в нужном направлении.

Я ступил на траву и осторожно двинулся вперёд, пригибаясь перед низко нависшими ветвями. Вскоре Дойл потянул меня за рукав и, когда я обернулся, указал налево.

— Вон в тех кустах, — прошептал он. — Он был под самым высоким в середине, но сейчас я его не вижу.

На зрение я не жалуюсь, но целую минуту не мог ничего различить, хотя глаза уже давно привыкли к темноте. Лишь минуту спустя мне удалось разглядеть очертания холмика под кустом, на который показал Дойл. По моей спине пробежал холодок. Раз Сол ещё здесь, значит, и Хитс, и женщина с колли тоже должны быть на месте. Разумеется, мне их не было видно из-за кустов. Я принялся обдумывать план дальнейших действий. Меня подмывало застать их вместе, пока они не разбегутся по сторонам, но если Сол был настолько близко от них, что мог слышать их разговор, портить его игру мне тоже не хотелось. Более всего меня привлекал замысел подкрасться и залечь рядом с Солом, но я опасался, что меня могут услышать — если не люди, то псина. Ломая над этим голову, я услышал за спиной шаги, но оборачиваться не стал, думая, что это какой-нибудь припозднившийся прохожий. Я понял свою ошибку, когда шаги вдруг стихли, а незнакомый голос спросил:

— Тигров высматриваете?

Я резко развернулся. Фараон! Принесла нелегкая. Только их мне не хватало.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровался я — Вот, подышать вышел.

— А что, на аллее воздух хуже? — съехидничал он. Простой патрульный, но бдительный, как свора сторожевых псов. Он шагнул вперёд и пристально вгляделся в темноту, в сторону кустов, за которыми залег Сол. Внезапно фараон издал изумленное восклицание и решительно двинулся к кустам. Должно быть, он тоже не жаловался на зрение. Времени принимать решение у меня не оставалось. Я быстро зашептал на ухо Дойлу.

— Хватай его фуражку и беги, будто за тобой черти гонятся!

Дойл повиновался. С тех пор я его должник, ведь он не колебался даже тысячной доли секунды. В четыре прыжка он подскочил к полицейскому, лихо смахнул фуражку и дал стрекача, прыгая, как обезумевший кенгуру. Я остался стоять как вкопанный. Фараон поступил, как от него и ожидалось. Вместо того, чтобы махнуть рукой на шаловливого бездельника и продолжать охоту на предполагаемого злоумышленника (или хотя бы сграбастать меня), он устремился за Дойлом, вопя во все горло, чтобы тот остановился. Дойл, который уже выскочил на аллею и несся по ней как угорелый, был пока впереди, но фараон наседал ему на пятки. Вскоре они скрылись из глаз.

Поднятый ими бедлам в корне изменил обстановку. Я быстро обогнул кусты и не таясь зашагал к парочке, по-прежнему сидевшей на скамье. Не обращая внимания на колли, которая смирно лежала у их ног, я подошёл к ним вплотную. При моем приближении пес вскочил и предупреждающе зарычал. Моя рука нырнула в карман.

— Скажите собаке, что я свой, — предложил я. — Жаль было бы пристрелить такого красавца

— А с какой стати… — начал было Хитс, но осекся. Потом поднялся во весь рост.

— Да, это я, — сказал я. — Представляю здесь Ниро Вулфа. Кричать и звать на помощь не советую — нас здесь двое. Выходи, Сол. Следи за псом — он может не ждать приказа.

Со стороны кустов послышался шорох, а в следующую секунду показался Сол. Он подошёл к нам, и я спросил: