Короли без короны - Екатерина Александрова

Молодой человек отвесил миньонам великолепный по своей небрежности поклон и вышел из приемной. Любимцы короля застыли на месте, словно лотова жена, обратившаяся в соляной столп. Посетители Бельевра, от души наслаждавшиеся ошеломлением миньонов и полученной ими отповедью, мысленно обещали себе рассказать о постигшем фаворитов конфузе всем встречным и поперечным.

Граф де Келюс первым пришел в себя. И, придя в себя, взревел от ярости:

— Кто оскорбил одного из нас — оскорбил нас всех! Кто оскорбил нас — оскорбил короля! За шпаги, друзья, за шпаги!

Сагонн, Монтиньи, Ливаро и Сен-Мегрен, не удостоенные даже оскорбления, возмущались еще громче Келюса, и только Можирон молчал, изображая собственную статую.

— Ну же, Можирон, очнись! Что ты стоишь, словно проглотил пику?! Проучим наглеца!

— Мне показалось… — пробормотал юный маркиз. — Показалось… будто это шевалье де Бретей…

— Чушь! — отмахнулся Келюс. — Бретей никогда бы не появился в Лувре подобным пугалом!.. И потом — он женился… это все знают!

— Но… — голос Можирона был тих и жалок. — Он так разговаривал…

При упоминании об оскорблении Келюс чуть не застонал. На его глазах выступили слезы.

— Проклятье! — молодой человек топнул ногой. — Шпага — слишком большая честь для подобного оборванца!.. Для него достаточно ножен… Ну же, господа, выбьем из него пыль! За ним! За ним!

Расталкивая просителей, молодые люди выскочили из приемной министра, однако успели заметить лишь плащ офицера, мелькнувший за поворотом. Топая, словно их было не шестеро, а как минимум два десятка — королевские фавориты бросились вдогонку за плащом, но в коридоре, весьма редко используемом даже лакеями, было пусто. Со свойственной ему осторожностью Александр не стал дожидаться миньонов, а нырнул в ближайший известный ему потайной ход. Молодые люди заметались, оглашая коридор божбой и проклятиями.

— Негодяй, подлец, мошенник! — ругался Келюс, чуть не плача от обиды. — Куда он делся?!

— А, может, это был призрак? — несмело предположил Можирон.

— Призраки не отражаются в зеркалах! — с досадой бросил Ливаро.

— У-у, попадись он мне в руки! — грозился Сен-Мегрен. — Да я его на куски изрублю!

Александр, наблюдавший за миньонами через щель в стене, усмехнулся. Разобиженные миньоны имели смешной и жалкий вид. Выпученные глаза, сбившиеся набок воротники, струйки пота, стекавшие по лбу… Юный офицер с трудом удерживался от смеха, наблюдая за друзьями его величества Генриха III. Вдоволь набегавшись по коридору, молодые люди прекратили бесполезные поиски и устало привалились к стене.

— Это какой-то злой дух, созданный нам на погибель, — пожаловался Можирон.

— Все! Довольно! — оборвал приятеля Келюс. — Мне кажется, вчера вечером мы либо перепили, либо недопили. В любом случае — надо выпить еще. Пошли! Мы, конечно, охотники, но не охотники за привидениями…

Молодой капитан удовлетворенно кивнул и тоже решил убраться восвояси. Он лишь задумался, стоит ли ему выбраться из потайного хода и спуститься во двор обычным путем или предпочесть путь тайный. Еще не стихшее ворчание королевских миньонов настоятельно советовало юноше выбрать ход скрытный и самый короткий. Александр сделал шаг в темноту и почти сразу же наткнулся на что-то мягкое.

Испуганное движение, тихий всхлип, слабый толчок… Стремительным движением Александр ухватил кого-то за плечо. Мальчишка… В полумраке перехода офицер разглядел перепуганные глаза на бледном овале лица.

— Ты кто такой, малец? И вообще, что ты здесь делаешь?

— Я… паж… — мальчишка опустил голову и всхлипнул.

— Эй, малый, перестань, — попытался успокоить пажа офицер, но доброжелательный голос шевалье произвел на мальчика впечатление противоположное ожидаемому и он разрыдался. Капитан де Бретей растерялся. Он был уверен, что задел мальчишку лишь слегка, однако паж плакал так, словно ему нанесли самую тяжкую обиду.

Александр порылся в кармане, но платка там не оказалось — как вспомнил шевалье, он перетянул платком царапину, полученную в последней стычке. Значит, стоило подумать о платке мальчишки. Шевалье со вздохом опустился на пол, не желая слишком возвышаться над пажом.

— Ну, полно, малыш, у тебя есть платок?

Мальчик молча кивнул.

— Тогда вытри нос и прекрати плакать, — со строгостью в голосе распорядился Александр. — Ты уже большой, раз поступил на службу.

— Меня обижают, — доверительно сообщил паж, послушно выполняя распоряжение офицера.

— Кто?! — вопрос прозвучал столь резко, что мальчик вздрогнул, однако желание поделиться с собеседником оказалось сильнее испуга, и паж с жаром воскликнул:

— Да все! Пажи… и эти… — мальчик кивнул на коридор, откуда еще доносились шаги миньонов. — Дразнятся и смеются…

— Только и всего?! — вырвалось у Александра.

— Но они обидно дразнятся, — пожаловался мальчик и сел на пол рядом с офицером. — Знаете, сударь, я — бастард, а это так стыдно…

Александр потер лоб, не зная, чем помочь беде, но быстро нашелся:

— Среди бастардов много весьма достойных людей. Например, Дюнуа. И потом, — шевалье порылся в памяти, — нынешняя династия королей Португалии также происходит от бастарда… Даже Карл Великий был бастардом… Так что это не позор…

Мальчик обхватил колени.

— Я домой хочу, — сообщил он. — Раньше я жил у крестного — он меня так любил! А потом ему пришлось бежать… Нет, сударь, вы не думайте, он бежал вовсе не от меня! — воскликнул паж, словно спорил с давно известным ему утверждением. — Господин де Можирон врет! Это все политика… А принц Релинген никогда бы меня не бросил!..

Шевалье Александр чуть не поперхнулся. Неужели этот мальчишка незаконный отпрыск Релингена? Тогда понятно… Господин де Бельевр что-то говорил о вынужденном отъезде принца, и Александр не удивился тому, что придворные бездельники задразнили его сына. Молодой человек только не мог понять, как могла принцесса отослать мальчишку ко двору. Конечно, пытался убедить себя юный шевалье, ревнивая женщина способна и не на такое, и все же если Аньес Релинген не хотела воспитывать бастарда своего мужа, она могла отправить его в деревню. Она же знала, что случается с пажами при королевском дворе!

Молодой человек озадаченно покачал головой, потеряно спрашивая себя, неужели двор портит даже самых благородных женщин. Избавиться от мальчишки… ни за что ни про что получить сто тысяч ливров… Конечно, с горечью подумал Александр, зачем принцам и принцессам о ком-то думать!

— Я так плакал, когда меня забирали, — пожаловался мальчик и в доказательстве своих слов несколько раз всхлипнул. — Если бы мадам Аньес была дома, она бы ни за что меня не отдала. Но моя мать сказала, что раз его высочество впал в немилость, то мне неприлично оставаться в Лоше… Знаете, сударь, моя мать фрейлина…

Александра передернуло. Уж это мальчик мог не объяснять. Конечно, чего еще ожидать от фрейлины? Сначала она подбросила ребенка отцу — хорошо хоть не первому встречному! — затем, когда этот отец впал в немилость и более не мог быть ей полезен, решила сделать карьеру за счет собственного сына.

Шевалье лихорадочно размышлял, паж всхлипывал, минуты бежали. Наконец, юный капитан улыбнулся и вытащил из кармана подаренные ему некогда кости.

— Ну, хватит, малыш, не плач. Смотри, эти кости счастливые, на них всегда выпадает двенадцать. Держи.

Мальчишка доверчиво принял подарок и сквозь слезы улыбнулся.

— Только не пользуйся ими слишком часто и не давай никому в руки, — посоветовал Александр. — А то догадаются, что они со свинцом…

Паж с готовностью кивнул.

— А можно попробовать? — замирающим от счастья голосом спросил мальчик.

— Ну конечно, они твои, — подбодрил пажа Александр.

Мальчик прошептал «Двенадцать», бросил кости на пол и тихонько рассмеялся.

— Получилось! — сообщил он шевалье.

— Вот видишь, — Александр поднялся. Пора было выбираться из Лувра, тем более, что шевалье начало клонить ко сну. Капитан готов был даже воспользоваться обычной дорогой, не желая не пугать маленького пажа темными переходами, но, услышав предложение выбраться на свет, мальчишка заметно погрустнел.

— Сударь, я лучше проведу вас своим ходом. Правда, он темный, — с некоторым смущением признался паж, — но зато там нет чужих.

Александр встревожился. Не собирается же мальчишка лезть в тайный ход? Конечно, шевалье всегда смог бы вывести его наружу, но что будет, если малый решит забраться сюда без него?

— Даже и не думай, — остановил пажа Александр, когда мальчик решительно шагнул в темноту. — Ты же не хочешь заблудиться?

— А у меня здесь бечевка привязана, — сообщил паж, несколько удивленный несообразительностью взрослого шевалье.