Проблемы законности и справедливости в уголовном судопроизводстве России - Олег Ярошик

Однако этот вывод не разделяют эксперты, проводившие по делу комиссионную физико-химическую экспертизу…36

Информация к размышлению

Неграмотный и плохо подготовленный командиром Лаврентьевым матрос случайно ввел в общекорабельный компьютер 12-значный код команды на запуск системы, т.е. случайно нажал 12 клавиш в единственно правильной последовательности? Тогда за что судят командира лодки? Наверное, при ТАКИХ обстоятельствах в действиях командира вообще отсутствует состав преступления.

Наличие на флоте неоднократных нештатных ситуаций с хладоном без смертельных исходов? Следствие обязано это учитывать и проверять в рамках объективного расследования.

Достоверность и обоснованность экспертных исследований, особенно заключений так называемых «своих экспертов» – тема отдельного и весьма серьезного разговора.

Признательные показания в присутствии защитников, от которых подозреваемый (обвиняемый) впоследствии отказывается (как написано в газетах, когда у него появляется «нормальный адвокат»)?Как сказал в свое время Г. Резник, «каждая профессия имеет право на своих негодяев».

В этой связи вспоминается следующий пример. Некий Гончаров, ранее неоднократно судимый, в том числе за совершение ранее умышленного убийства, был предан суду вновь именно за умышленное убийство. В содеянном он признался в присутствии некоего адвоката, который «закрепил признание выходом на место совершения преступления». Казалось бы, все более чем ясно. «Вор должен сидеть в тюрьме».

Однако по делу был вынесен оправдательный приговор, судьей, кстати, в прошлом, работником следствия милиции. В чем дело? Мастерство опытного адвоката Ступинской ЮК Московской области Бычкова А.Д., в прошлом работника прокуратуры РСФСР, простого следователя и судьи, который, работая по делу по назначению, т.е. абсолютно бесплатно, сумел отстоять невиновность своего подзащитного. Среди прочих оказалось, что первый адвокат, этот сподвижник карательных органов, в те дни убедительного скорого раскрытия тяжкого преступления даже не был дежурным, его вызвали работники милиции для придания весомой убедительности полученным признаниям и их закреплению с помощью «защитника».

За последние 20 лет через пенитенциарную систему прошли 10 % взрослого населения страны. В СИЗО, тюрьмах, колониях побывал каждый десятый ее житель. Сегодня в СИЗО и колониях содержится 681 тыс. человек. 20 % заключенных в России, по подсчетам экспертов, – жертвы судебных ошибок, 50 % – сами бывшие потерпевшие, 15 % – детдомовцы и сироты.

Между тем, правительство России внесло в Госдуму законопроект, который разрешит судьям требовать более жестких обвинений для подсудимого. Если суду покажется, что следствие слишком мягко обошлось с подсудимым, дело может быть возвращено назад для работы над ошибками. Соответствующие поправки предлагается внести в УПК. Вопрос, на самом деле, принципиальный, что важнее для суда: оставаться над схваткой и прощать следователям доброту, а адвокатам – зубастость? Или решительно бросить более тяжелый камень на весы обвинения, когда зла на подсудимого не хватает?. 37

А предыдущий председательствующий по делу «Нерпы» военный судья В. Федоров был уволен по выслуге лет. Пресса пишет, что ему было всего-то 45, и он вполне мог оставаться военным судьей до своего 60-летия…

Очевидно, в нарушение принципа объективности и беспристрастности при произнесении напутственного слова он «…спросил у присяжных, смотрели ли они фильм «Двенадцать» (сюжет которого построен на убеждении присяжных заседателей в вынесении оправдательного вердикта) и привел им его в пример надлежащей, по его мнению, работы присяжных заседателей, сказав им подумать, как это делали присяжные в фильме» (из жалобы прокурора и последующего за ней постановления Военной коллегии ВС РФ об отмене приговора, дословно).

Кроме того: «Стороной защиты при допросах свидетелей задавались наводящие вопросы с целью доведения до присяжных сведений об участии подсудимых в спасении членов экипажа и сдаточной команды АПЛ «К-152» в период возникновения на ней аварийного происшествия. При этом подсудимый Лаврентьев Д.Б. прибывал в зал судебного заседания и участвовал в прениях сторон в военной форме с наличием на ней орденских планок, что прямо указывало на имеющиеся у него государственные награды…»

Вот такое вот правосудие… Чего-то как-то очень грустно становится…

Атомную лодку, в период следствия и находясь под мерой пресечения, оказывается, сдавать (имеются ввиду ходовые и государственные испытания построенной лодки) можно и жизнью рисковать при этом тоже можно, а в суд надо было приходить в гражданской одежде, скрывая свою принадлежность к Флоту. Так сказать, в целях объективности и беспристрастности.

В общем, «Мои люди кровь проливают на поле брани, а вы – чернила на допросах» (В. Гафт, фильм «О бедном гусаре замолвите слово»).

– полное отсутствие выяснения обстоятельств, имеющих определяющее значение для обеспечения национальной (государственной) безопасности страны – преступная халатность, слепое выполнение ненадлежащих приказов и преступных указаний, или просто недомыслие должностных лиц всех уровней, званий и степеней;

– уголовное досудебное производство по делам таких категорий при отсутствии полноты, объективности и всесторонности выяснения всех обстоятельств дела, подлежащих доказыванию; расследование лишь одной версии, выгодной почему-то обвинению; получение признательных показаний; воздействие на свидетелей защиты; многочисленные фальсификации доказательств; преступная умышленная утрата (уничтожение) доказательств, не «вписывающихся» в версию обвинения и опровергающих ее; выделение из уголовного дела материалов исключительной важности и их направление для продолжения расследования при заведомом отсутствии должной организации и условий их какой-либо проверки и выяснения;

– судебное производство, направленное исключительно на подтверждение доводов обвинения;

– настойчивое отстаивание в дальнейшем любыми путями и способами предъявленного необоснованного обвинения (обжалование оправдательного приговора в случае его вынесения) как угроза национальной безопасности России.

Давно пора признать, что отсутствие требований объективности в уголовном судопроизводстве уже очень давно является угрозой государственной безопасности России и ее национальным интересам.

Вниманию читателя были представлены два уголовных дела. Одно – в отношении действующего полковника Федеральной службы безопасности России. Другое – в отношении более чем действующего командира атомной подводной лодки Военно-морского Флота России. Сколько государство потратило, прежде всего денежных средств, на подготовку и опыт этих «штучных» людей? Сколько и что государство потеряло, уничтожая этих людей?

Что объединяет эти надуманные уголовные дела? Прежде всего, один и тот же подход, одна методика в расследовании. Антигосударственный подход, необъективный, одиозно настойчивый в своем расследовании и даже зачастую лишенный здравого смысла. Кого и зачем мы шельмуем? С какой целью? Чтобы обеспечить вынесение обвинительного приговора, умышленно «теряем» (уничтожаем) вещественные доказательства, подтверждающие невиновность командира атомной подводной лодки? Выделяем материалы, имеющие значение для безопасности государства, и направляем их в ОВД, тем самым преступно блокируя расследование халатности, вредительства или диверсии? Так на кого мы таким образом работаем?

Лучше бы весь этот весьма ретивый аппарат, все эти возможности этих умелых государственных служащих сосредоточить бы на расследовании действительно и, наверное, более значимых дел, требующих безусловного профессионализма, выявления преступного умысла и вредительства, закрепления доказательств диверсионной деятельности, например, при всех многолетних, многочисленных, систематических, а потому и не менее очевидных авариях в ракетно-космической отрасли страны.

«Послушай, может быть, мы чего-то недопонимаем, может, так надо?» – растерянно спрашивал чекист Эйбоженко своего несгибаемого товарища Коршунова в фильме «По тонкому льду».

19 сентября 2013 года Военная коллегия Верховного Суда РФ оставила оправдательный приговор в отношении командира и матроса атомной подводой лодки «Нерпа» без изменения. Однако многочисленные вопросы остались. Тем более те, которые совсем не расследовались

Прежде всего, необходимо отметить, что начало функционирования суда было связано с периодом широкого применения репрессий. В те годы многие работники правосудия были поставлены перед нравственным выбором, а военные судьи – в особенности. Так, к подсудности военных трибуналов были отнесены так называемые дела о контрреволюционных преступлениях (измена Родине, шпионаж, террористические акты, диверсии), причем совершенных не только военнослужащими. Военная юстиция, таким образом, была поставлена на передовые рубежи «борьбы с врагами народа» и, надо признать, вписала немало черных страниц в свой исторический формуляр.