Внебрачный сын мэра (СИ) - Исаева Дина

— Вы обменялись с ним номерами? — тихо спрашивает Марина, трогая плечо рукой.

— Да. Даниил оказался очень интересным мужчиной.

Марина что-то еще спрашивает, но у меня нет желания общаться. Болит голова, давление в ушах усиливается, когда мы подъезжаем к отелю. Я быстрее всех тороплюсь оказаться в номере, чтобы ненароком не пересечься с бывшим мужем. Хватит.

К моему счастью, Климов улетает рано утром, и я наконец-то чувствую себя расслабленно. Особенно, когда в соседнем номере поселяется пожилая пара. Наш самолет вылетает поздно вечером и у меня остается два часа, чтобы погулять по городу. Я захожу в сувенирную лавку, покупаю маме и Жеке подарки, пью кофе с булочкой в кофейне и наслаждаюсь прогулкой, когда в сумке звонит телефон.

Смотрю на незнакомый номер и хмурюсь, прикидывая в уме кто бы это мог быть. Догадка озаряет меня и я расплываюсь в усмешке. Это Даниил! Я не вбила его номер в контакты, но запомнила две последние цифры.

— Да, алло, — допиваю кофе и расплачиваюсь за заказ.

— Привет. Это Даня. Помнишь меня? — звучит в трубке задорный и бодрый голос.

— Помню.

— Вы еще в Питере? Может, прогуляемся вечером?

— Нет. Не получится. У меня самолет через три часа. Мы скоро едем в аэропорт.

— Как жаль, — удрученно хмыкает он. — А хочешь я заеду на такси и отвезу тебя? Заодно пообщаемся?

Прихожу в некоторое недоумение от подобного предложения. А кто-то у нас романтик?

— Наверное, не стоит. Я всегда грущу, когда приходиться расставаться с интересным человеком.

И я почти не обманываю. Мы живем в разных городах, у каждого своя жизнь. К чему это сближение? Я действительно буду грустить, если Даниил мне понравится, потому что отношений с другими мужчинами после Леши у меня не было, а почувствовать себя желанной и необходимой порой очень хочется. Даниил не настаивает, но и завершать разговор не торопится. Мы еще немного общаемся, он расспрашивает меня о моей работе и переводит тему в личную сторону, выясняет есть ли у меня мужчина. Я говорю, что есть и его зовут Жека. Даниил довольно смеется и рассказывает смешную историю о племяннике. Время за беседой летит незаметно и мне даже без проводов в аэропорт становится грустно, когда я прячу телефон в сумку и спускаюсь в фойе с чемоданом. Почему такая несправедливость? Максимум, что нас ждет с этим мужчиной — это общение на расстоянии.

Весь перелет я предвкушаю встречу с сыном и едва оказавшись дома, Женя несется ко мне и обнимает маленькими ручками шею. Сжимает так сильно, что я громко смеюсь.

— Ну как вы тут, мам? — интересуюсь я, разбирая вещи и доставая подарки, которые привезла из Питера.

— Все хорошо, Варя. Но Женя что-то плохо кушает и жалуется на животик. Покажи его врачу на днях. А у тебя как все прошло?

Я снова вспоминаю о Климове и встряхиваю головой, взглянув в сторону Жени. Как же сын становится на него похож.

— Все хорошо, мам.

— А муж твой бывший что?

— Мам, — шикаю, кивая на Жеку. — Давай потом поговорим? Или лучше вообще не будем затрагивать эту тему.

Мама вздыхает, машет рукой, и идет на кухню. Не хочу говорить о Климове. К тому же мне завтра снова с ним пересекаться, в десять утра важное совещание по гранту — Ольга скинула полчаса назад сообщение. Мне нужно успеть подготовиться и с сыном побыть. Некогда о Леше думать.

Утром мы с сыном собираемся в ускоренном режиме. Маму провожаем на автобус и мчим в сад.

— До вечера, Жень, — целую сына в щеку и мы обнимаемся на прощание. — Все нормально у тебя? — замечаю, что Жека сегодня без настроения и даже не захотел перекусить перед садом любимыми сырниками.

— Да, мам, — кивает он. — До вечера.

Провожаю его долгим взглядом и тороплюсь в институт, подавляя странное беспокойство внутри. Провожу первую пару и собираюсь выпить кофе перед совещанием, но планам не суждено сбыться — мне звонит воспитательница из садика.

— Варвара Ивановна, я звоню вам сказать, что Жене стало нехорошо, — говорит она,

— Что? — мой голос звучит немного громче от волнения.

Я на автомате иду на выход быстрым шагом. Я даже не помню, когда так переживала.

— У него поднялась высокая температура и его тошнит. Вам нужно показаться врачу.

— Я сейчас буду, — бросаю в трубку и на ходу заказываю такси через приложение, затем набираю нашему педиатру.

На выходе сталкиваюсь с каким-то мужчиной, но абсолютно ничего не замечаю вокруг и мечтаю оказаться поскорее рядом с сыном. Извиняюсь, не поднимая глаз от телефона, и хочу набрать Ольге, сообщив, что сыну стало нехорошо, и я не могу сегодня быть на совещании, как меня окликает строгий голос:

— Варвара Ивановна, — это декан.

Боже. Я в него врезалась, когда торопилась на выход? Меня окатывает ледяной волной.

— Зайдите завтра утром ко мне на разговор, — как ни в чем не бывало просит он и идет в здание института.

Глава 12

— Скоро у меня будет отпуск, и мы с тобой обязательно придумаем что-нибудь интересное, — я подтягиваю к себе горячие пальчики Жеки и целую. — Будем много гулять и есть мороженое. Какое твое любимое, напомни?

— Шоколадное, — тихо отвечает сын, хлопая длинными ресничками. — Сейчас можно?

— Нет, малыш. Сначала тебе нужно выздороветь.

Я стараюсь улыбаться и говорить спокойно, а у самой сердце кровью обливается. Что может быть хуже, чем болезнь ребенка? Ничего. Я готова отправиться на край света за волшебной таблеткой, которая за мгновение сможет избавить его от температуры и боли в горле, если бы была уверена, что такая есть. Приходившая к нам участковый врач поставила Жеке диагноз острая ангина.

Сын расстроенно вздыхает и утыкается разгоряченной щечкой в подушку.

— Зато у тебя теперь есть стимул поскорее поправиться, — напоминаю ему я. — Я буду гладить тебя по голове, пока ты не уснешь и заберу твою болезнь.

Так я и делаю, пока дыхание Женьки не выравнивается, и он не начинает размеренно посапывать. На часах начало десятого вечера, а меня еще ждет куча непроверенных заданий от студентов. Лечь снова получится глубоко за полночь, а значит о том, чтобы выспаться, можно в очередной раз забыть.

Я наливаю себе чашку крепкого кофе и сажусь за компьютер. Иногда такая усталость наваливается — хоть плачь. Особенно когда вспоминаешь, что даже пожаловаться толком некому и помощи ждать тоже. Но в своей жизни я бы ничего не поменяла. Любимый сын и любимая работа — это то, что каждый день делает меня счастливой, невзирая ни на что.

На секунду прикрыв глаза, чтобы собраться, я вспоминаю лицо декана и его строгий командный голос. Неужели Гольберг чем-то недоволен? Таким тоном обычно вызывают на ковер. Ладно, сейчас не время на этом зацикливаться. Узнаю обо все завтра, а пока нужно работать.

Но следующим днем меня ждет сюрприз. Вместо обещанного вызова в кабинет декана, меня приглашают зайти к ректору. К самому Алтуфьеву Петру Константиновичу, чье имя на кафедре произносят только с благоговением и шепотом. Коллеги, узнав об этом, смотрят на меня с сочувствием и наверняка гадают, чем я так провинилась.

— Можно к вам? — постучавшись, я открываю дверь и неловко застываю на пороге, объятая суеверным ужасом.

— Заходите, Варвара Ивановна, — царственно кивает Петр Константинович, глядя на меня из-за массивного стола.

Я делаю первый робкий шажок и чувствую, как сердце в груди подпрыгивает. Потому что в кабинете мы не одни. Возле окна, прикрытого темно-синими шторами, стоит знакомая фигура.

— Добрый день, — сухо здоровается Алексей, пригвождая меня взглядом к полу.

Я так теряюсь, что могу только кивнуть, на что получаю полный недоумения взгляд ректора. Он наверняка хочет спросить, почему я не выказываю достаточного почтения новому мэру.

— Присаживайтесь, Варвара Ивановна, — Алтуфьев указывает на кресло перед своим столом и смотрит на моего бывшего мужа. Его голос смягчается, становясь дружелюбным: — А вы, Алексей Дмитриевич? Присядете?