Костер в ночи - Мария Петровых
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1943
«Какое уж тут вдохновение, — просто…»
Какое уж тут вдохновение, — простоПодходит тоска и за горло берет,И сердце сгорает от быстрого роста,И грозных минут наступает черед,Решающих разом — петля или пуля,Река или бритва, но наперекорНеясное нечто, тебя карауля,Приблизится произнести приговор.Читает — то гневно, то нежно, то глухо,То явственно, то пропуская слова,И лишь при сплошном напряжении слухаТы их различаешь едва-едва,Пером неумелым дословно, построчно,Едва поспевая, ты запись ведешь,Боясь пропустить иль запомнить неточно…(Петля или пуля, река или нож?..)И дальше ты пишешь, — не слыша, не видя,В блаженном бреду не страшась чепухи,Не помня о боли, не веря обиде, —И вдруг понимаешь, что это стихи.
1943
Ночь на 6 августа
В каком неистовом молчаньиТы замерла, притихла, ночь!..Тебя ни днями, ни ночамиНе отдалить, не превозмочь.
Взволнованною тишиноюОбъята из конца в конец,Ты внемлешь надо всей страноюБиенью всех ее сердец.
О, как же им была близка ты,Когда по небу и землеПромчались первые раскатыО Белгороде и Орле.
Все вдохновенней, все победнейВставали громы в полный рост,Пока двенадцатый, последний,Не оказался светом звезд.
И чудилось, что слезы хлынутИз самой трудной глубины, —Они хоть на мгновенье вынутИз сердца злую боль войны!
Но время это не настало,Лишь близко-близко подошло.Ты не впустую, ночь, блистала, —Нам от тебя и днем светло.
В нас тайный луч незатемнимыйУже до дрожи напряжен.Ты стала самою любимой,Не подберешь тебе имен.
1943
Прощанье
Вот на этом самом месте,В этой комнате чужойМы прощались. Были вместе,Не рассечь — душа с душой.
В эту комнату чужуюЯ теперь вхожу одна.Холодея, дохожу яДо тогдашнего окна.
Вот на этом самом месте,Вот у этого стола,Мы прощались, были вместе.Вместо смерти жизнь была.
А теперь в тиши зловещейВзгляд вещей невыносим,А теперь исходят вещиПрежним голосом твоим.
Говоришь ты: — Не бывало,Что сбывается со мной!Обвилась, околдовала,Стала до смерти родной,
Заповедной, сокровенной,Тайной сердца моего.Друг мой вечный, мой мгновенный,Ты счастливее всего!.. —
Это ж песня! Это — ты же…И в ответ едва-едва,Неразборчивее, тише,Слышатся мои слова:
— Силою тысячелетнейСердце одарило нас…Ты скажи хоть в миг последний,В первый и последний раз, —
Ведь за дверью жизнь иная, —Время ехать на вокзал, —Знаешь, как люблю я? — Знаю, —Воздух дрогнувший сказал.
Не твоим ли каждым словомОзарен мой трудный путь!Став дыханьем, хлебом, кровом,Слово может все вернуть:
Как-нибудь обронишь слово,Ставшее моей душой, —И окажешься ты сноваВ этой комнате чужой.
1943
«У меня большое горе…»
У меня большое горе,И плакать не могу.Мне бы добрести до моря,Упасть на берегу.
Не слезами ли, родное,Плещешь через край?Поделись хоть ты со мною,Дай заплакать, дай!
Дай соленой, дай зеленой,Золотой воды,Синим солнцем прокаленной,Горячéй моей беды.
Я на перекресток выйду.На колени упаду.Дайте слез омыть обиду,Утолить беду!
О животворящем чудеУмоляю вас:Дайте мне, родные люди,Выплакаться только раз!
Пусть мольба моя нелепа,Лишь бы кто-нибудь принес, —Не любви прошу, не хлеба, —Горсточку горючих слез.
Я бы к сердцу их прижала,Чтобы в кровь мою вошлоОбжигающее жало,От которого светло.
Словно от вины тягчайшей,Не могу поднять лица…Дай же кто-нибудь, о дай жеВыплакаться до конца,
До заветного начала,До рассвета на лугу…Слишком больно я молчала,Больше не могу.
Июль 1943
«Хоть не лелей, хоть не голубь…»
Хоть не лелей, хоть не голубь,Хоть позабудь о нем, —Оно пускает корни вглубь,И это день за днем.
То, что запало нам в сердца,Как хочешь назови,Но только нет ему конца,Оно у нас в крови.
Все больше мы боимся словИ верим немоте.И путь жесток, и век суров,И все слова не те.
А то, о чем молчим вдвоем,Дано лишь нам двоим.Его никак не назовем,Но неразлучны с ним.
«Не нынче ль на пороге…»
Не нынче ль на пороге,От горя как в бреду,Я почтальону в ногиС мольбою упаду.
«Одно письмо средь прочихУ вас, наверно, есть.Там на конверте почеркМужской, прямой, как честь.
Мой адрес на конверте,Письмо мне из Москвы.Поверьте мне, поверьте,Его найдете вы!..»
Старик, с мальчишкой схожий,Быть может, поворчит,Но, человек хороший,Он мне письмо вручит.
Любую запятуюЦелуя без стыда,В письме твоем прочту я,Что любишь навсегда.
Ты пишешь — будь спокойна,Клянешься, что придешь…Презренно, недостойно,Блаженно верю в ложь.
Возможно ль быть несчастней?Я жду тебя весь год,Как смертник перед казньюПомилованья ждет.
«Жил тигренок, числясь в нетях…»
Жил тигренок, числясь в нетях,Это хитрому с руки,Чтоб забыли: в лапках этихПодрастают коготки.
Если будут люди трогать,Мучить или целовать —Покажи точеный коготь,Раз и навсегда отвадь.
Пусть летит тебе вдогонкуВосхищенье и хула.Выходить пора тигренкуНа серьезные дела.
8 апреля 1943
«Говорят, от судьбы не уйдешь…»
Говорят, от судьбы не уйдешь.Ты над этим смеешься? Ну что ж,Покажи мне, любимый, звезду,Но которой тебя не найду,Покажи мне, любимый, пути,На которых тебя не найти,Покажи мне, любимый, коня,Которым объедешь меня.
1943
«— Но в сердце твоем я была ведь?..»
— Но в сердце твоем я была ведь? — Была:Блаженный избыток, бесценный излишек…— И ты меня вытоптал, вытравил, выжег?..— Дотла, дорогая, дотла.
— Неправда. Нельзя истребить без следа.Неясною тенью, но я же с тобою,Сквозь горе любое и счастье любоеНевольно с тобою — всегда.
1943
«Молчи, я знаю, знаю, знаю…»
Молчи, я знаю, знаю, знаю,Я точно, по календарю,Припомню все, моя родная,И за тебя договорю.
О скрытная моя соседка,Бедой объятая душа!Мы слишком часто, слишком редкоВстречаемся, всегда спеша.
Приди от горя отогреться.Всем сердцем пристальным моимЗову тебя: скорее встреться,Мы и без слов поговорим.
Заплачь, заплачь! Ведь я-то знаю,Как ночь бродить по пустырю.До счастья выплачься, родная,Я за тебя договорю.
1943
