Долгий сон - Роджер Желязны

В участок меня отвезли на машине, хотя он находился всего в двух кварталах. Там я отдал свой бумажник — полицейские поклялись, что сохранят его для меня. Я уже успел выяснить, когда протягивал бумажник, что все деньги на месте. Будет жаль, если их там не окажется, когда я соберусь отсюда выйти. Меня отвели в камеру и заперли дверь. Я мог бы сбежать по дороге в участок или когда они меня закрывали. Но я ещё не совсем пришел в себя и хотел немного обдумать сложившуюся ситуацию.

Поэтому я только запомнил, какой ключ на связке отпирает мою дверь. Когда охранник отвернулся, я тут же схватил ключ при помощи своего сознания, телепортировал его себе в правую руку, а потом убрал в карман. После этого уселся на койку. Мне доводилось бывать в тюрьмах и получше этой; впрочем, хуже тоже встречались. По крайней мере, я знал, где она расположена относительно всего остального в этом районе — помогла та ночная прогулка. В побеге нет никакого смысла, если не знаешь, что намерен делать и куда идти.

Примерно минут через двадцать я принял решение. Встал с койки, отпер дверь, вышел наружу и закрыл её за собой. Миновал небольшую комнатку, из которой доносился стук пишущей машинки — зачем нарываться на неприятности, — и прошел дальше по коридору. Вскоре я увидел двух полицейских. Один пил кофе, а другой разговаривал с кем-то по телефону. Я спрятался за дверью и подождал, пока он не положит трубку. Сейф, в который засунули мой бумажник, был старого образца, Бентли учил меня открывать такие на ощупь.

Я ворвался в комнату, когда услышал, что телефонная трубка легла на место. Каждому полицейскому досталось по одному точно рассчитанному удару; в следующее мгновение оба потеряли сознание. После этого я посадил их так, чтобы складывалось впечатление, будто они дремлют. Старый сейф оказался не таким простым, как на первый взгляд, и я некоторое время с ним провозился, больше, чем планировал. Мне не хотелось тратить на него ещё минут пять или десять, поэтому я уперся в него рукой и ногой и потянул. Оторвать дверцу мне не удалось, но она достаточно погнулась, так что я смог засунуть внутрь руку и вытащить свой бумажник. Положив его в карман, я вышел на улицу и повернул направо, на Вашингтон-авеню.

Некоторое время я просто шагал вперед, потом у дороги на Гайд-парк выбрался на дорожку, которая уходила наверх, в горы. Я знал, что рано или поздно она приведет меня в Национальный Лес, а там я отыщу местечко, где спрячусь до утра. Именно так я и поступил.

Кройд встал, потянулся, сходил к холодильнику, вернулся с двумя банками пива. Поставил одну перед Ханной. Раздавил мошку.

— Конец истории, — объявил он. — Если не считать индейца-туза, которого я недавно встретил и который мог изменять рисунки на коврах на те, что пользовались лучшим спросом — он всего-навсего проводил рукой над поверхностью. Мне удалось сбежать… Ну а теперь могу я угостить вас чем-нибудь?

— Да, вот теперь меня мучает жажда, — ответила Ханна, протянув руку к банке с пивом, которую Кройд для неё откупорил. — А как вы сумели выбраться из города?

— Целую неделю я питался съедобными корнями и тем, что оставалось после пикников. Потом, отрастив короткую бороду и нацепив солнечные очки, которые случайно нашел в лесу, я рискнул вернуться в город, купил побольше еды и снова отправился в лес. Так и жил, пока не почувствовал, что скоро засну. Тогда я устроился в пещере, которую заранее нашел и подготовил. Проснувшись несколько недель спустя, обнаружил, что превратился в высокого стройного блондина, обладающего способностью разговаривать на ультразвуковом уровне; в зависимости от того, как громко и долго я говорил, люди теряли сознание или просто чувствовали себя неуютно. Я снова пошел в город, потом поехал в Лейми и на поезде добрался до Нью-Йорка.

— А Рудо? — спросила Ханна, сделав маленький глоток пива. — Вы с ним больше не встречались?

— Встречался, — сказал Кройд. — Я забрался в дом, где он жил, взломал замок в его квартиру и стал ждать.

— И что?

— Он, естественно, меня не узнал. Увидев, страшно удивился и сказал: «Если это ограбление, забирайте все, что пожелаете. Мне неприятности ни к чему».

Я схватил его за рубашку и потянул к себе, пока его лицо не оказалось всего в дюйме от моего. Сначала я собирался его прикончить, а потом решил, что дело того не стоит. Может быть, он кому-то и в самом деле помогает.

«Это я, Кройд Кренсон, — сообщил я ему, и, видимо, он испугался, что я его убью, потому что страшно побледнел. Но я только спросил: — Скажи, зачем ты это сделал? Зачем ты меня подставил?»

Мне кажется, он посчитал, что ему нечего терять, раз уж смерть за ним пришла. Поэтому он оскалился и заявил:

«Ты генетический мусор, ты и все остальные! Я ненавижу вас за то, что вы сделали с человечеством! Я хотел навлечь на всех вас позор — публичный позор, настоящий! Впрочем, тебе повезло».

Тогда я хорошенько ему врезал, два раза, разбил губу. Потом швырнул на диван и вытер платком кровь с руки, но она продолжала течь, и я сообразил, что разбил косточку о зубы.

«Сейчас я тебя убивать не стану, — сказал я Рудо. — Но когда-нибудь… Кто знает?»

После этого я ушел, а через несколько дней узнал, что он переехал. Вот история о том, что причинило мне страдание, и о том, как получилось, что на джокеров и тузов свалились серьезные неприятности — немудрено, ведь вирус паранойи так и носится в воздухе.

— Спасибо, — поблагодарила Ханна, сделала последний глоток и выключила магнитофон, потом убрала его в футляр и засунула в сумку.

— Ну хорошо, с делами мы покончили, — сказал Кройд. — Может, пообедаем вместе?

Ханна надела сумку на плечо и направилась к двери.

— Извините, — сказала она, — но мне сегодня вечером нужно привести в порядок кучу записей, а рано утром я уезжаю.

— Вы имеете что-то против парней с хвостами? — спросил Кройд.

Ханна вынула из сумки складной зонтик и открыла его, а потом улыбнулась.

— Нет, Кройд, — ответила Ханна. — Но я попридержу свой при себе. До свидания.

Она повернулась и вышла на улицу, где моросил мелкий дождик.

Кройд долго стоял на пороге и смотрел ей вслед — пока она не скрылась из виду. А потом вернулся в пустой бар.

— Ну-ка сыграй мне, Сэм, — тихо проговорил он, и выстроившиеся в ряд бокалы тихонько запели. Именно в этот момент налетела туча мух. Отчаянно ругаясь, Кройд принялся их давить, и их жужжание вскоре подхватило мотив популярной песенки.

Примечания

1

Швейцарский психолог.

2

Долгий сон (нем.).