Норманны. От завоеваний к достижениям. 10501–100 гг. - Дэвид Дуглас

Четких сведений о том, что касается раннего вмешательства норманнов в итальянскую политику, нет[80], но с достаточной уверенностью можно сказать, что это произошло во время мятежа в Апулии против правления Византии, который начался в 1009 году под предводительством Мелеса, ломбардца знатного происхождения из Бари, и был подавлен только в 1018 году. Вероятно, после некоторых успехов в начале мятежа Мелес был вынужден покинуть Бари. Пристанище он нашел у ломбардского князя Салерно Гвемара IV, а в нужный момент объявился в Капуе[81]. Согласно хронике Льва Остийского[82], Мелес был в этом городе как раз тогда, когда в Капую прибыли около 40 норманнов. Они бежали от гнева герцога Норманнского и теперь с множеством своих последователей блуждали по стране в надежде, что им удастся найти кого-нибудь, кто будет готов взять их к себе на службу, так как сами они были люди крепкие, хорошо сложенные и очень искусные в обращении с оружием. Их предводителей звали Гильбертус Бутерикус, Одульфус Тодиненсис, Гоисманус и Стигандус.

Лев Остийский написал это в конце XI века, в работе ему были доступны более ранние материалы в монастыре Монте-Кассино. Поэтому на его сведения можно положиться.

Более того, эти факты в значительной степени подтверждаются свидетельствами двух других авторов, которые, хотя и жили за пределами Италии, были современниками этих событий и имели возможность с ними познакомиться. Эти авторы — Адемар из Шабане и Родульф Глабер{19}. Адемар утверждает следующее:

«Когда в Нормандии правил Ричард, сын Ричарда, герцога Руанского [то есть Герцог Ричард II Норманнский, 966–1026] огромное количество вооруженных норманнов прибыло в Рим под предводительством Родульфа, после этого при поддержке Папы Бенедикта [то есть папы Бенедикта VIII, 1012–1034] они напали на Апулию и опустошили все в округе»[83].

Эти сведения представлены в кратком виде, Родульф Глабер гораздо более многословен, чем Адемар, но, несомненно, описывает то же событие:

«Некий нормандец по имени Родульф, человек смелый и отважный, навлекши на себя немилость герцога Ричарда… прибыл в Рим, чтобы представить свое дело Папе Бенедикту. Папа был поражен его благородством и военной выправкой и пожаловался, что в Римскую империю вторглись греки. Тогда Родульф предложил пойти против греков войной, если его поддержат итальянцы. Тогда Папа обратился с просьбой к магнатам в районе Беневенто и попросил их выступить под началом Родульфа… Когда это было сделано, Родульф пошел на греков войной. Многих он убил и добыл много трофеев»[84].

Возможно, что этот Родульф и Родульф Тодиненсис в хронике Льва — одно и то же лицо; его же обычно отождествляют с Родульфом II из Тосни, главой важной семьи в центре Нормандии[85]. В любом случае люди, которых он привел, наверняка были среди тех норманнов, кто, по словам Льва, пришел в Капую (в районе Беневенто) и кого взял к себе на службу Мелес. В мае 1017 года Мелес привел этих людей в Апулию, где его мятеж теперь имел такой успех (возможно, благодаря их поддержке), что к нему под контроль перешла почти вся Апулия[86]. Но в Константинополе наконец-то было готово действовать центральное правительство. Против восставших был мобилизован организованный воинский отряд, и в июне 1018 года они потерпели полное поражение в битве при Каннах[87].

Таковы голые факты, которые можно получить из современных или почти современных хроник о тех событиях. Но два довольно распространенных в Нормандии, а позднее в Италии, предания, приход норманнов на полуостров связывают с моментом, когда они возвращались из паломничества в Иерусалим. Одно из этих преданий[88] в подробностях рассказывает о том, как группа паломников, возвращаясь домой, прибыла в Салерно как раз в тот момент, когда город осаждали сарацины, но норманны обратили последних в бегство. В Нормандию их сопровождали шпионы Салерно, они убедили многих недружелюбно настроенных по отношению к правительству норманнов попытать счастья в Италии. Другое предание[89] в более простых выражениях повествует о том, что, возвращаясь из Иерусалима, норманнские паломники, чтобы посетить гробницу св. Михаила, зашли в монастырь Монте-Гаргано, где в изгнании жил Мелес. Он пообещал им большое вознаграждение за помощь в борьбе с греками. И тогда они отправились в Нормандию за подкреплением, чтобы принять участие в этом рискованном деле.

Принимая во внимание характер, который позднее приобрели норманнские завоевания, предания, связывающие появление норманнов в Италии с паломничеством, заслуживают пристального внимания. Многие из сведений, представленных в этих свидетельствах, особенно касающиеся дат и имен, безусловно, требуют поправок, но в этих рассказах может быть и доля истины[90], и их зачастую воспринимают именно как историю[91]. С другой стороны, относиться к этим свидетельствам следует с осторожностью[92]. Какова бы ни была правда, скрывающаяся за верой в то, что люди, проявившие чудеса отваги в борьбе с язычниками, были паломниками, фактом остается и то, что первых пришедших в Италию норманнов лучше рассматривать как вооруженных авантюристов, ищущих счастья на неспокойных землях и зарабатывающих на жизнь насилием и грабежом. В лице Мелеса, а возможно, и ломбардского князя Салерно Гвемара IV, они нашли себе предводителя и, таким образом, вступили в войну с греками. Более того, всеми этими действиями они, видимо, снискали одобрение Папы Бенедикта VIII, который опасался посягательства Византии на папскую собственность и потому пытался использовать норманнов в своей борьбе против нее. В довершение сказанного необходимо добавить, что военные достижения норманнов в ранний период пребывания в Италии наверняка были преувеличены их потомками, а поражение Мелеса в битве при Каннах в 1018 году на какое-то время положило конец их согласованной деятельности. В следующие десять лет норманны не оказали значительного влияния на события в Италии.

Однако в 1027 году благодаря нескончаемому соперничеству между южными итальянскими государствами норманны, остававшиеся на полуострове, получили новую возможность. В феврале со смертью Гвемара IV в Салерно прервалось престолонаследие, а через год Пандульф III, ломбардский правитель Капуи, напал на Сергиуса IV Неаполитанского и вынудил его покинуть страну. Вероятно, вследствие этого Сергиус и призвал Раннульфа, одного из тех норманнов, кто, как утверждают, со своими братьями присутствовал на встрече с Мелесом в Монте-Гаргано. С его-то помощью в 1029 году Сергиус и смог вернуться назад в Неаполь. Последствия оказались далекоидущими. Служил Раннульф, конечно, за деньги, и в ответ за его поддержку (или чтобы заполучить эту поддержку) в 1030 году Сергиус отдал Раннульфу и его людям крепость на возвышенности Аверса со всеми подвластными территориями, этот жест был призван подтвердить образование первого норманнского государства на территории Италии. Истоки этого процесса носили сомнительный характер, но его развитие было гарантировано дальнейшими действиями самого Раннульфа. Крепость Аверса, помимо того что находилась в руках опытных и жестоких воинов, имела и выгодное географическое положение: из нее можно было оказывать влияние и на Неаполь, и на Капую, и даже на Салерно и Беневенто. Раннульф, на чьи услуги всегда был спрос, очень искусно пользовался этой ситуацией. Князя Неаполя он бросил ради князя Капуи, а позже, чтобы поддержать князя Салерно, он оставил и князя Капуи[93]. Эти постоянные предательства были столь успешными и столь выгодными, что когда в 1040 году воевавший в это время в Италии император Конрад II объединил земли Капуи и Салерно, то Раннульф обнаружил, что он, хотя и не согласно титулу, но является правителем вновь объединившегося княжества. Раннульф умер в 1045 году будучи графом Аверсы и герцогом Гаэта, через некоторое время принцем Капуи был признан его племянник Ричард{20}.

Возможно, Раннульф стал первым из норманнов в Италии, кто поднялся выше бандитизма в том смысле, что он продемонстрировал то сочетание военного мастерства и беспринципной дипломатии, которое является характерным для столь многих действий норманнов в этот период. Конечно, его жизненный путь, в том виде в каком он виделся из Нормандии, являлся ярким примером того, что в Италии отважные люди с острыми мечами могут заполучить роскошную добычу, и известно, что за эти годы из герцогства в Аверсу прибыло множество таких людей[94]. Однако еще более важным является концентрация другой группы норманнов далее к югу. Именно в этот период в Италию начали пребывать многочисленные и небезызвестные сыновья Танкреда Готвилльского-ле Гвишара.