Сезонное обострение (СИ) - Булахов Александр

— Знаю и точка, — ответил он. — Кстати, я догадался, что ты её выкинул в форточку. Я не поленился и сходил за ней.

— Отдай её мне! — крикнул я и вскочил с табуретки.

Кирилл замотал головой и отступил на шаг назад, готовясь в случае моей агрессии, влепить кулаком в лицо.

— Нет, Денис, я её надёжно спрятал, — сообщил он. — Мне нужны доказательства моей невиновности. Дело гнилое и всё может пойти не в мою пользу.

— Так иди, прямо сейчас и сдавай меня! — заорал на него я. — Чего ты ждёшь?!

— Мне очень нужны деньги, — признался он. — Я столько должен людям бабок, что тебе даже не снилось.

— Так, продай машину свою и раздай людям долги, — стал давить на него я.

– Придётся и машину продавать тоже, — сказал он. — Но этого мало. Это всё крупицы. На операцию матери я занял двадцать тысяч долларов. И занял у тех, кто долги не прощает.

— Да, мне иногда кажется, Кирюха, что ты каждому встречному должен, — произнёс вслух свои мысли я. — Кто тебя не встретит, обязательно напоминает тебе о долгах. Я потому тебе бабок и предложил. Знал, что ты на них клюнешь.

— Ты мне так их и не отдал, — напомнил Рогов.

— На, бери! — выпалил на эмоциях я и протянул ему кипу долларов. — Они теперь твои! И Гедича тоже!

3.

Жаба сделал кое-какие пометки в тетради и взглянул на Дениса.

— Ну, не мог же он убить Полину, чтоб потом всё свалить на тебя и стрясти с тебя денег?

— А почему нет?

— Ради пяти тысяч долларов? Даже не пяти, а двух с половиной, если брать в расчёт Гедича… Какая-то слишком хитроумная комбинация.

— Долги отдавать надо.

— Денис, ты сам веришь в это?

Жердин пожал плечами.

— Я сам не знаю, во что мне верить. Полину же убили. Кто-то же это сделал.

— Гедич, например.

— Я про него тоже думал. Мы с Кириллом пытались понять, мог ли он это сделать. Но сами посудите, даже если у него была причина её убить, то не затевать же убийство в своей квартире?

— А если это случайно?

— Случайно расколупать отвёрткой голову? Случайно нанести столько ударов? Здесь сколько силы надо, сколько ярости… Хотя я и другого не представляю, как это ж надо было за несколько часов достать Петьку Гедича или кого-то из нас, чтоб совершить такое.

— Но гипотетически это ж возможно.

— Как вы сказали? Не понял.

— Не важно.

— У меня есть своя теория, кто это сделал и зачем.

— Кто?

— Кирилл Рогов. Но мне надо вам всё по порядку объяснить, иначе вы не поймёте. Полину убили не отвёрткой, а ножом.

— Как так? Отчётливо же видно, что лупили отвёрткой. Причём тут нож?

— Вы видели фотографии?

— Я видел результаты экспертизы.

— Хреновая значит экспертиза!

— Ну, конечно же.

— Я же говорил, что вы не поймёте.

Жаба заметил, что правый глаз у Дениса сильно раскраснелся: в углу, возле переносицы, налился кровью, словно кто-то по нему влепил кулаком.

— С тобой всё в порядке, Денис? Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. А что?

— А что тебе вкололи?

— Я не знаю. Но мне тут же полегчало.

Из носа Дениса потекли струйки крови.

— Вот тебе номер, — произнёс он и задрал голову кверху. — Наверное, давление опять поднялось. Хотя я не чувствую.

— Ну, посиди пока так, — сказал Жаба. — Помолчи. Подожди, пока остановится.

Денис шмыгнул носом.

— Да, всё нормально… я могу продолжать.

Но как только Денис опустил голову, из его носа вновь потекли струйки крови. Жаба позвал младшего инспектора, который исполнял обязанности конвоира Дениса, и попросил, чтоб тот раздобыл где-нибудь полотенце и намочил его водой. Тот оказался очень расторопным, в течение трёх минут он выполнил просьбу Дмитрия. Как только удалось остановить кровь, Жердин продолжил свой рассказ.

4.

То, что ещё успел рассказать Денис Жердин.

Рогов забрал у меня деньги.

— Ладно, — произнёс он. — Посиди здесь чуток, а я за лопатами и плёнкой поеду. Нельзя тупо сидеть, надо дело двигать. Ты не ссы, Дёня, раз я взял у тебя бабло, значит, его отработаю.

Я хмуро кивнул и уставился на кроссовки Кирилла. Задумался, не спросить ли мне напрямую, когда он их успел обуть, и посмотреть на его реакцию, или всё-таки не стоит? Короче, я не решился. Посчитал, что есть смысл подождать, вдруг выплывет что-то ещё подозрительное.

— Где Гедич? — разволновался я. — Что-то долго его нет.

— И в самом деле, — сказал Кирилл и выглянул в окно. — Боюсь за руль садиться, голова совсем мутная… Скорая подъехала к подъезду. Чего ей надо здесь? Кому-то плохо, наверное.

— Дело дрянь, — заскулил я. — Сейчас ещё и милиция нагрянет.

— Чего ей здесь делать, милиции твоей? — сказал Кирилл. — Я вот думаю, может, где Гедичу хреново стало… Ё-моё, мент из подъезда вышел.

— Я же говорил! — взвизгнул я и подскочил к окну. — Сдал нас Гедич!

Кирилл на всё реагировал более стойко. Он не поддавался панике в отличии от меня.

— Тихо-тихо, нервишки свои береги, — сказал он. — Давай от окна уберёмся. Не стоит к себе внимание привлекать.

Мы отошли от окна, и оба опустились на табуретки. Нам ничего не оставалось, как просто ждать и надеяться, что милиционер, которого мы увидели, появился здесь не по наши души.

— Что же ему здесь надо? — прошептал Рогов, словно его могли услышать на улице.

— Мне б это тоже хотелось знать, — ответил шёпотом я и задумался о том, как пацаны перетаскивали тело Полины из зала в ванную. Что они чувствовали в тот момент? Каково это было смотреть на раздробленный отвёрткой её череп?

Во входную дверь кто-то постучал. Кирилл завертел головой, мол, сиди не рыпайся. Раздался пронзительный звонок.

— Всё-таки Гедич меня сдал, — произнёс обречённым голосом я.

Звонок повторился ещё несколько раз.

— А вдруг это Петька, — предположил Кирилл, — он вон мобильник забыл взять с собой. И с ключами от квартиры, скорее всего, та же песня. Дверь за ним я закрывал.

И тогда я предложил:

— Давай в глазок глянем.

— Не стоит, — ответил на это предложение Кирилл, — если по ту сторону двери стоит мент, то он поймёт, что кто-то смотрит в глазок. И тогда уж точно не отстанет, будет звонить до победного.

Я подошёл к окну и осторожно выглянул. Я увидел, как возле машины скорой помощи остановился милицейский уазик. В нём сидели три омоновца с автоматами — выходить не спешили, ждали чего-то.

— Чего там, Денис, видно? — спросил Кирилл.

— Прибыло подкрепление, — ответил ему я.

— Это уже серьёзно, — сказал он.

В дверь опять позвонили. Кирилл поднялся с табуретки и молча поплёлся к входной двери.

Я двинулся вслед за ним и на ходу предложил:

— Кирюха, а, может, через балкон драпака дадим?

— Тихо мне! — шикнул на меня он.

Рогов боялся даже дышать, он осторожно повернул лепесток, закрывавший глазок, но смотреть не стал. Тянул время. Он знал, что с той стороны двери по глазку можно понять, смотрит в него кто-то, или нет. Когда он всё-таки глянул в глазок, на лестничной площадке никого уже не было.

— Вроде пронесло, — прошептал Кирилл и бросил взор на моё мертвенно-бледное лицо. — Дёня, ну и видок у тебя. Покойников в гроб кладут, так у них лица и то краше, — произнёс он.

— Неужели нам постоянно придётся жить с этим страхом? — спросил я.

Кирилл тяжело вздохнул, понимая, что так, скорее всего, оно и будет.

К машине скорой помощи омоновцы вынесли на носилках дряхлого старика. Было непонятно живой он или мёртвый. Из подъезда вышли две женщины в белых халатах и милиционер, скорее всего участковый. Они о чём-то долго разговаривали, одна женщина часто кивала.

Как только я понял, что опасность миновала, меня затрясло. Подступила тошнота, и тупая боль в правом подреберье сменилась на режущую, не дающую покоя. Я проводил взглядом отъезжающих от подъезда омоновцев. Интересно, чего они сюда приезжали? Только для того, чтоб перенести на носилках старика из его квартиры в машину скорой помощи? А почему нет? Возможно, этот старик приходился дедушкой кому-нибудь из них. Только вот участковый в это предположение не вписывался.