Охота на крыс - Сергей Соболев

— Абдулла утверждает, — сказал Чермоев, — что им самим лишь недавно стало известно об этом неприятном инциденте. Через моего брата Руслана из Москвы была передана «просьба» — выяснить судьбу Караванщика. Аналогичное требование поступило из вашего филиала в Гудермесе — уже в адрес самого «эмира». Ситуация неприятная, даже оскорбительная для таких достойных людей, как Хаттаб и его сподвижники! В ходе поисков наткнулись на этих чертовых пастухов, те, боясь за свою жизнь, никому не рассказывали о трупах, которые сами спрятали в подземелье. Вы попросили: «Найдите наших пропавших людей!» Мы выполнили вашу просьбу. Джабраил, говорит Абдулла, должен нам верить, потому что мы — люди слова.

Отвязанная публика, отметил про себя Бушмин. Врут и не краснеют. Напакостили сами, а теперь хотят свалить на федералов. Ясно, что это они «прихватили» Сапронова. Надеялись через него вызнать не только интересующие их детали «оружейного бизнеса», но и местонахождение тайников и «товарных складов». Для начала посулили деньги, а потом подвергли пыткам. И раскололи, что характерно... Успели вскрыть два тайника, оборудованных в районе печально известных «пионерлагерей» в окрестностях Сержень-Юрта, но больше им ничего не обломилось — остальное «фирма», заподозрив неладное, перепрятала в другие места.

Почему они так поступили, эти чертовы арабы вкупе со своими местными приспешниками? Можно предположить, что в тот момент времени они крайне нуждались в поступлении больших партий оружия и боеприпасов. Они уже несколько раз вынуждены были переносить сроки «большой акции» — задуманного ими крупномасштабного рейда в пределы Дагестана. И на других фронтах у них дела пока не ладятся. В основном из-за трудностей с пополнением оружейных арсеналов... Поэтому они и не могут осуществить новую принудительную мобилизацию, поставив под свои зеленые знамена уцелевших в мясорубке вайнахов и несколько охладевших в последнее время к идее джихада представителей других горских народов.

Вот и надеялись в канун замышляемой акции разжиться оружием и прочим необходимым снаряжением, отобрав его силком у «фирмы». Никуда, мол, эти «торгаши» не денутся, свое они рано или поздно получат. Зачем дожидаться, пока нефтедоллары «спонсоров», лежащие на счетах в банках Эр-Рияда или Исламабада, в той же Москве и еще черт знает где, пока доходы тех же чеченцев, выделенные и канализируемые для продолжения войны, пока все эти немереные десятки и сотни миллионов долларов превратятся в оружие уже здесь, в тайных уголках мятежной Ичкерии? Зачем вся эта головная боль? Если проще взять то, что близко лежит...

— Абдулла спрашивает: почему прекращены поставки «товара»? — сказал Чермоев. — Деньги для вас уже переведены в кипрские «офшоры», но склады здесь, в Ингушетии и Дагестане, почему-то пустуют.

— В зоне вашей ответственности погибли наши сотрудники.

— Здесь идет война, — напомнил через «толмача» Абдулла Малех. — Эти трое? Тьфу! Мелочь... Здесь гибнут сотни и тысячи достойнейших наших братьев и сестер! Почему мы говорим о таких пустяках?

— "Пустяк", как ты выражаешься, будет стоить вам два миллиона американских долларов, — сухо сказал делегат Джабраила. — Эти деньги должны быть переведены на наш секретный счет в «Кредит-Лионе», реквизиты, Абдулла, тебе известны... Свяжитесь со своими в Европе, пусть в темпе прокрутят эту банковскую операцию. Чтоб ты знал, эти два миллиона — компенсация за гибель прежнего Караванщика.

Уже не только иорданец, но и «кунак» Чермоев поглядывал на Мафусаила, не растерявшего пока ни грамма своего хладнокровия, с плохо скрываемым раздражением и даже неприязнью.

— Я уполномочен передать следующее, — сухо продолжил Бушмин. — Джабраил решил на первый раз ограничиться денежным штрафом. Если что-то подобное повторится, последуют более суровые санкции. Вы, насколько я понял, трупы наших людей дольше держать у себя не намерены? Я это к тому, что если — это вы тоже должны знать — тела не будут нам возвращены или вы вдруг решите все... переиграть как бы заново, то этим самым вы рискуете оч-чень огорчить уважаемого Джабраила...

— Ты с ума сошел, майор, — зашипел на него Чермоев. — Вспомни, где находишься! И не забывай, кому ты это говоришь!

Абдулла Малех и охранник — последний не произнес пока ни слова — обменялись в это время быстрыми кинжальными взглядами.

Выслушав перевод, Абдулла Малех изрек по-арабски примерно следующее: «У безбожника слишком длинный язык и дерзкий разум. Так как нам лучше поступить: отрезать ему язык и отпустить с письменным донесением к Джабраилу или сразу отрубить ему его глупую дерзкую башку?»

Хотя Бушмин четко просек смысл сказанного, но не выдал себя ничем. Чего нельзя сказать о вайнахе, на чьей физиономии заметно проступила испарина.

Асланбек — ведь неглупый чеченец. Если с Мафусаилом случится нехорошее, после чего ему придется пришивать голову к туловищу, то и с другими людьми может статься какая-нибудь беда. Тот же Руслан не продержится в Москве и суток. Придется бросать все к шайтану и рвать когти налегке — только бы спастись. Да и ему, Асланбеку, такую «предъяву» выставят, что проще будет самому залечь в могилку на древнем родовом кладбище, попросив близких, чтобы присыпали сверху земелькой.

Вот уже двое моджахедов-проводников «нарисовались», как из-под земли вынырнули, и замерли в ожидании дальнейших ЦУ аккурат за спиной Бушмина.

Только сейчас, когда все эти добрые милые люди пытались решить для себя, как им лучше поступить с «безбожником», сам объект их сурового интереса исподволь наблюдал за странным-престранным арабским хлопцем.

Рост — примерно сто семьдесят пять. Возраст, как у всех арабов, хрен вот так сразу разберешь... Где-то в промежутке между двадцатью пятью и тридцатью пятью. Глаза черные, жгучие — какие еще, спрашивается, они должны быть у араба, не голубые же? Худощавый, но не худой, скорее жилистый. Крупный нос с горбинкой, как клюв у хищной птицы. Лицо спокойное, напрочь лишено эмоций... Трех-четырехдневная щетина — всего лишь! Усики не в счет. Бороду, значит, еще не успел отпустить. Или вообще не собирается обзаводиться бородой?

Приехал в эти края с какой-то своей миссией и обратно... Так, что ли?

Ну наконец-то... Включилась в работу «картотека».

Сейчас, дружок, посмотрим, кто ты таков, а заодно и прикинем, каким ветром тебя занесло в наши сказочные курортные места...

Глава 7

— Асланбек, скажи-ка парню, чтобы не баловал с оружием, — Бушмин легким кивком указал на охранника. — Шмальнет еще ненароком из «калаша»! А я, между прочим, на тот свет не тороплюсь...

Реплика чужака странным образом разрядила обстановку. Подозрительный Андрею «дух», правда, никак не отреагировал на выпад, продолжая играть роль статиста, зато остальные заметно расслабились. Парочка арабов, подчиняясь жесту Малеха, убралась вон из «штаба».

Чермоев вытер рукавом влажное от пота лицо, а иорданец, смирив свой гнев, вновь сосредоточился на конкретных делах.

— Абдулла просит уточнить, когда именно будут возобновлены поставки оружия и снаряжения, — сказал чеченец. — Назови конкретные сроки.

— Асланбек, я уже, кажется, объяснил ситуацию.

— Ты хочешь сразу забрать трупы с собой?

— Я что, больной?! Пусть сами их отсюда вывозят! Скажи, чтобы тела доставили в Шали. На территории больницы есть морг, знаешь? Ночью пусть привезут, если не этой, то следующей! Ну а оттуда, я дам команду, их перевезут уже в Гудермес.

Пообщавшись с иорданцем, Чермоев утвердительно кивнул головой:

— Договорились. «Двухсотые» будут доставлены в Шали следующей ночью.

— Напомни еще раз про «компенсацию»! Два миллиона баксов на счет в «Кредит-Лионе», и чем быстрее, тем лучше для них же! Дальше... После возвращения в Гудермес я должен буду переговорить со своим руководством. Решения принимаю не я, но думаю, после вот этих наших переговоров дела пойдут опять на лад. Что касается сроков... Если будут учтены все наши замечания и не возникнет какой-нибудь новый «трабл», то каналы поставок будут разблокированы уже на следующей неделе.

Поддерживая при посредстве чечена разговор с Абдуллой Малехом, а косвенно, через этих двух, и с «ряженым», который продолжал не сводить с него глаз, Андрей продолжал интенсивно эксплуатировать собственные мозговые извилины.

Довольно солидный объем информации, самая закрытая, «совсекретная» ее часть была усвоена им не в обычном апробированном порядке, не напрямую — с печатного листа, голоса или посредством знакомства с компьютерными информационными файлами, — но записана непосредственно на подкорку головного мозга. В отличие от обычной оперативной памяти, страдающей несовершенством, далеко не безграничной и склонной к «забывчивости», значительная часть «базы данных», включая самую ценную информацию, была сформирована и намертво зафиксирована в его мозгу довольно необычным для простых смертных путем — посредством суперпродвинутой методы, ядром которой являются элементы технологий нейролингвистического программирования.