Избранные. Гуманитарная фантастика - Алексей Жарков

«Назад!» – послал Сергей импульс остальной стае.

Но было поздно. Черная «лиана» распалась на миллионы когтистых нитей, которые развернулись широким раструбом гиперконуса, охватывая появляющихся шиячи плотной сетью. Из глубины окружающего пространства подтянулись другие щупальца, перерезая пути к отступлению.

«Посылайте сигнал о помощи, – распорядился руководитель ученых. – И отметьте на картах новый опасный участок».

Стая шла довольно растянутым строем, такохеби пришлось охватить своими щупальцами большую область, поэтому у шиячи ещё оставалось пространство для маневра.

«За мной», – коротко бросил соплеменникам Сергей и скользнул в сторону.

Сородичи ускорили движение, стараясь не отстать от вожака. Из рыхлого, словно рассыпанного небрежным взмахом руки, построения начал собираться плотный кулак стаи. Самые сильные и крупные шиячи приблизились вплотную друг к другу, образуя своеобразные стенки кокона, внутри которого держались особи поменьше и молодняк. На острие получившегося «веретена» шел Первый.

Одно за другим раскрывались измерения перед вожаком. Стремясь уйти от сетей такохеби, он погружался всё глубже и глубже, выискивая прореху в сплетении шипастых нитей. И раз за разом путь ему преграждали длинные черные росчерки. Когда стая достигла предельной глубины двенадцати измерений, Сергей понял, что щупалец хищника им не миновать: все мыслимые направления были перекрыты.

– Будем прорываться, – предупредил он ученых.

«Предположительные потери?» – быстро спросил Сат-Ки.

– Один будет точно, – с мрачной решимостью ответил космонавт. – Надеюсь, такохеби этого хватит.

Кагаку-шани молча переглянулись.

«Сергей, быть может, стоит немного подумать? – осторожно донес свою мысль руководитель ученых. – Наша экспедиция очень важна. Кроме того, мы все хотели бы вернуться к своим близким. И ты, как вожак стаи, не можешь оставить своих сородичей без присмотра. Как насчет того, чтобы занять безопасное место в центре построения? Нет нужды жертвовать собой, если этого можно избежать».

– Я – Первый, – резко ответил космонавт. – Тот, кто заботится о стае. И сейчас я должен вызволить моих шиячи из ловушки. А если вы думаете, что ваша жизнь более ценна, чем жизнь Димы или Семёна, то заблуждаетесь. Все разумные существа для меня тождественны и равноценны.

Не слушая дальнейших возражений, Сергей послал импульс «Вперед!» и взмахнул широким хвостом.

Живое веретено устремилось навстречу тонким щупальцам такохеби, быстро разогнавшись до максимальной скорости. Крючковатые нити по ходу курса стали собираться в плотную паутину, чтобы предотвратить прорыв. Ещё чуть-чуть – и шиячи в отчаянной попытке вырваться на свободу врезались бы в тенета хищника. Но тут перед глазами Первого возникло эфемерное свечение.

Маришка. Это была она. Её оттенок светящихся линий, её изящные плавники, её глубокий взгляд. И её импульсы. «Делай как я», – донеслось до Сергея. И ещё кое-что, специфичное, насчет рисунка линий на плавниках и темных волн энергии.

Космонавт не знал, видит ли Маришку кто-нибудь кроме него, действительно ли она появилась здесь или это его разыгравшееся воображение, но одно он знал точно: Маришка ненавидела такохеби и не стала бы подвергать стаю опасности. Доверившись голосу интуиции, Сергей передал импульс сородичам и резко изменил курс.

Подгоняемые волнами темной энергии, шиячи неслись к поверхности. Десять измерений… семь… Гигантские щупальца хищника приближались к стае, сжимали сети всё плотнее и плотнее. Пять измерений… Образ Маришки начал исчезать, истаивать, словно туманная дымка, но вожак уже знал, что надо делать. Три измерения… Далёкое Солнце в окружении звёзд и черные нити повсюду, куда ни кинешь взгляд, почти касаются своими крючьями. Два, одно, ноль…

Миг абсолютной свободы. Ощущение невероятного простора. Непривычность и, вместе с тем, ясность восприятия. Всего мгновение над океаном пространства, прежде чем погрузиться в него опять, но уже в другом месте.

Тонкий серп родной планеты сиял мирным голубым светом. Дом, где тебя ждут – что может быть прекраснее во всей вселенной? Сердце космонавта пело от радости, он готов был кружиться и смеяться, толкать в бока измотанных сородичей и кричать, словно в детстве, с порога: «Я вернулся!»

Сергей заглянул через камеры в модуль ученых, ему хотелось приободрить их чем-то вроде «Эгей, мы это сделали!», но, заметив следы пережитого шока на лицах кагаку-шани, космонавт решил не травмировать тонкую психику инопланетян бравурными возгласами. Ученым требовалось время, чтобы в спокойной обстановке прийти в себя.

– Дамы и господа, – будничным тоном произнес Сергей, – мы совершили успешный выход на орбиту Земли. Температура за бортом м-м… довольно низкая, местное время – 20 ноября, если я ничего не напутал. Пожалуйста, не покидайте защитный модуль до окончания движения.

«Давай уже снижайся на поверхность, умник», – проворчал Сат-Ки.

Одно из приемных устройств в ЦУПе внезапно ожило, и зал координации полетов огласило сообщение:

– Бортинженер Колесов запрашивает разрешение на посадку. Со мной тут ребята прилетели, надо бы организовать им встречу. И мы с сородичами потом немного перекусим, если вы не возражаете. Дорога не близкая была, проголодались.

Стая шиячи плавно спускалась в атмосферу Земли, скользя над степями Казахстана. На правом плавнике вожака светящиеся линии образовали странный узор, в котором можно было угадать русские буквы: «за вас».

Диссимуляция души

Андрей Анисов

Куар всю ночь пролежал на кровати, не сомкнув глаз.

Какой путь выберет для него Консорциум? Медицина? Не хотелось бы. Может, Технология?

День рождения… восемнадцать лет.

Куару отчётливо врезался в память момент, как мама в первый раз привела его к бесконечно высокому зданию общежития. Ему было всего три года.

– Ну вот, Куар, теперь ты будешь здесь жить. – Мама расправляет его светлые кудряшки.

Она присаживается. С мамой что-то не так: из её глаз льётся вода. «Ма…» – хочет сказать ей мальчик, но не успевает – она сжимает его в объятиях.

Подходит папа.

– Сынок, помни: как бы ни складывалась твоя жизнь, главное – не запирай душу в тёмном чулане.

– И как зовут это чудное создание? – спрашивает старушка в треугольных очках.

– Меня зовут Куар! – раздаётся звонкий голосок.

– Как мило! А меня директор Грюниоф, – улыбается старушка. Куару она не нравится. – Ты уже попрощался с родителями? Тогда пойдём, познакомлю тебя с новым домом.

Она протягивает холодную руку.

После этого Куар слышал о родителях лишь раз, когда…

«Диадема – милый дом, нас укутает теплом…» – запел будильник интерактивной системы общежития. Однако вместо привычных новостей, реклам, фотографий из соцсетей, клипов, рассылок онлайн-магазинов – цифровые панели залепила единственная надпись: «С Днём рождения!»

– Спасибо, – выдохнул Куар, подготавливаясь к предстоящей «лотерее».

«Сообщаем, что по итогам всего срока обучения сферой Вашей работы в Консорциуме Пяти становится…»

Куар, затаив дыхание, жадно ловил глазами мелькающие слова.

«Власть» «Медицина» «Технология» «Культура» «Развлечение».

Слова на секунду исчезли.

– Давай уже быстрей.

«Культура».

* * *

Работа в архиве оказалась не столь нудной, как Куару представлялось. Процесс систематизации не удручал. Всё лучше, чем бегать с концертными чемоданами Аш-Хойши, как это сейчас делал Вилье, его школьный друг.

Пускай Куар и не выделялся из массы других работников, – тому не способствовала и белая одежда сотрудников архива – зато свои задания он выполнял качественно, что подтверждали периодические бонусы. С противным звуком, оповещавшем о конце рабочего дня, все заканчивали трудиться и возвращались в свои квартирки-отсеки на окраине Диадемы, огромного и единственного города Консорциума Пяти.

Куар и не смог бы работать плохо. Директор Грюниоф искоренила в учениках, казалось, все качества, препятствующие развитию трудолюбия.

Она лично преподавала в школе Консорциума предмет по «Эмоциональной устойчивости». Уже то, что его вела сама Хрюниофка, – как её окрестили в школе, – вызывало у учеников сковывающий ужас.

«Я хладнокровен, Диадема не приемлет чувства» – неоновый плакат в классе должен был настраивать на рабочий лад.

Страх попасть в немилость директора сдирал с лица все эмоции ещё до начала занятия. Ученики знали, чем грозит невыполнение устава школы: изгнание, навсегда. Мечты о будущей работе и жизни в Диадеме можно собственноручно утопить в электромагнитном море, соединяющем главный город Консорциума и Пронизи – острова-изгои, от жалкого существования на которых родители старались избавить своих чад.