Записки янычара - Константин Михайлович

В начале 90-х годов XVI в. возникают новые планы войны с Турцией, инициатором которых был канцлер Ян Замойский. Сложная международная обстановка и внутренние распри не позволили реализовать эти планы[54]. Однако намеченная в них активизация действий польских войск против Турции в Молдавском княжестве привела к ряду «молдавских» походов 1607, 1612, 1615—1620 гг. В 1620—1621 гг. разгорелась Хотинская война, хотя и не приведшая к победе ни одну из сторон, но показавшая большие возможности армии Речи Посполитой в борьбе с Турцией[55].

В 1646 г. возникает новый план войны с Турцией. Осуществить его также не удалось, так как он не нашел сколько-нибудь широкой поддержки в стране. Большинство магнатов и шляхта не без оснований опасались, что война с Турцией только поможет реализации абсолютистских устремлений Владислава IV[56].

Вторая половина XVII в. была ознаменована целой полосой польско-турецких войн, длившихся в общей сложности 30 лет. Оттоманская империя ставила перед собой задачу завоевать Венгрию, а вслед за тем — Украину и всю Польшу. В 1672 г. войска во главе с султаном Мехмедом IV взяли Каменец-Подольский и достигли Львова. Заключенный в этом году Бучач-ский мир был позорным для Польши, уступившей Турции Подольское, Брацлавское и часть Киевского воеводства. Только Яну Собесскому удалось дать отпор татарам под Львовом в 1675 г. и туркам под Веной в 1683 г. В 80-х годах был одержан ряд побед над татарами. Большую роль в успехах Польши играла военная помощь России, которая была предусмотрена еще Андрусовским миром 1667 г. Особенно она усилилась после заключения Вечного мира в 1686 г. Карловицкий договор 1699 г., вернувший Речи Посполитой земли, потерянные по Бучачскому миру, положил конец польско-турецким войнам[57].

Естественно, что в обстановке столь напряженных польско-турецких отношений в течение XVI—XVII вв. польская политическая литература была насыщена турецкой тематикой, постоянно откликалась на все важнейшие события, связанные с этими отношениями. Так было в эпоху Возрождения[58], этим жил XVII век[59]. Вот почему никогда не ослабевал интерес в Речи Посполитой к тому сочинению, которое стоит у истоков литературы на столь актуальную для этого государства тему.

Перевод для настоящего издания выполнен с польского текста «Записок» по изданию Я- Лося. В основу его публикации был положен список Z как наиболее ранний и вместе с тем исправный, что признано и авторами всех последующих текстологических исследований памятника. В скобках даны важнейшие с точки зрения содержания разночтения по другим спискам. Более поздние переработки «Записок», как имеющие самостоятельный характер, в настоящем переводе не учитываются.

ХРОНИКА

О ТУРЕЦКИХ ДЕЛАХ

КОНСТАНТИНА,

СЫНА МИХАИЛА

КОНСТАНТИНОВИЧА

ИЗ ОСТРОВИЦЫ РАЦА[60],

КОТОРЫЙ БЫЛ ВЗЯТ

ТУРКАМИ СРЕДИ ЯНЫЧАР

ПРЕДИСЛОВИЕ

Мы, всякого рода люди, руководствуемся святым крещением благословенного господа нашего Иисуса Христа; веруем и исповедуем единого Господа Бога, творца неба и земли, в трех лицах: отца, сына и святого духа, тройку единую и нераздельную, царствующую во веки веков. Аминь. А поскольку мы веруем, мы и принимаем святое крещение во имя отца и сына и святого духа. От Христа нашего мы называемся христиане во славу бога нашего. И поэтому мы, достойная святая троица, молимся твоей святой милости. Поспеши помочь своим христианам и отврати проклятых поганых. Аминь.

ГЛАВА I. О РАЗЛИЧИИ ПОГАНЫХ И ОБ АЛИ, ПОМОЩНИКЕ МАГОМЕТА.

Поганые, которые приняли закон Магомета, различны: это аргины[61], персы, турки, татары, варвары[62], арабы и некоторые негры, которые не имеют на своих лицах огненных знаков[63]. Все они придерживаются Моисеевой книги[64] и ведут жизнь согласно проклятому Корану[65], в котором Магомет написал свой закон, веря в единого бога, творца неба и земли. Они справляют один большой праздник Брунк-Байрам[66], а перед ним постятся каждый месяц и каждый раз целый день ничего не едят и не пьют вплоть до звезды. Но ночью они едят мясо, пьют воду столько раз, сколько кто хочет, вплоть до наступления дня. И так же, когда наступает новый месяц, они торжественно отмечают праздник, три дня пируя. Однако тогда они не пьют и не имеют никакого кваса. Они раздают милостыню и сокращают на несколько лет невольникам срок рабства, а больных из их числа отпускают на свободу, и это делают главным образом богатые владельцы. Они устраивают обеды, режут баранов, коз и верблюдов, раздают, ради бога, мясо, хлеб, свечи, деньги. Будь то христианин, будь то поганый, кто бы ни пришел, каждому подают милостыню. У могил ночами они кладут поклоны. Кадят они и кадилом за души умерших.

А когда я спрашивал у поганых, для чего они зажигают свечи из жира и неужели не лучше зажигать восковые свечи на могилах умерших и в храмах, то они отвечали, что богу должен быть принесен в жертву домашний скот, а не мухи. И сказали мне: «Как это тебе кажется, хорошо это или нет?» Отвечал я им: «Если Мухаммед одно хорошо устроил, то не хуже и другое».

Другой праздник, который бывает осенью и который называется Кичик-Байрам[67], или, как они говорят, малый праздник. А пост во время него добровольный. Но все же и его они празднуют и дают милостыню, как и во время первого. Пятницу в течение недели они также празднуют, как евреи субботу или христиане воскресенье, говоря: «Мы потому ее празднуем, что бог в пятницу сотворил человека»[68]. Они делают обрезание. Не едят они свиного мяса. В этих пяти правилах они согласуются с евреями, но ни в чем другом. После обрезания они начинают зваться буброманы[69], желая стать лучше, чем христиане или евреи. Буброманы означают лучших людей в вере. Они считают христиан за заблудший народ из-за того, что мы исповедуем и хвалим святую троицу, а они говорят, существует не три бога, а один. И из-за того басурмане прозвали христиан гяурами, что они якобы заблудшие и отрекшиеся. А христиане называют басурман погаными за их нечестные поступки, о которых здесь я не хотел писать. Ибо поганые толкуются как жестокий, бесчеловечный, нечистый пес. Считая это за хорошее, они как думают, так и говорят. Но некто сказал: «Потому они заблуждаются, что не имеют хороших советников, которые бы их учили и давали совет». Они могли бы хорошо существовать, если бы. захотели. И все же было бы легче и полезней такому советнику что-либо сыпать в дырявый мешок, чем советовать столь непросвещенному народу.