Второе пришествие апокрифов. Проповедь о «порче» вместо проповеди о Христе. - Андрей Кураев

И зачем же искать магию там, где ее и близко нет? Зачем нагнетать психоз глубокомысленными рассуждениями в стиле: “Острие меча у памятника Победы в Киеве устремлено на восток, откуда пришла звезда Рождества, откуда при крещении принимают Святого Духа. Щит отгородил людей от мирного животворящего потока. Что принесла эта злая магия нашей православной земле?[91]”

Вот оно как: апостол утверждает,что даже ангельские силы не смогли бы нас отлучить от Христа, ни “другая какая тварь” (Римл. 8, 39), а нынешние “духовные писатели” такую силу нашли…

Пусть мне покажут тексты, написанные святыми учителями Церкви, в которых утверждается, что колдун может навести порчу на христианина, да еще на постоянно причащающегося Святых Даров, да еще на священника. В нынешних апокрифах запросто повествуются байки вроде: “Село, где служил батюшка, сплошь из колдунов состоит, на Украине это обычное дело. Однажды о. Валерий заболел. Едва взглянув на него, старица сказала: “Тебе загнали девять колов. Три кола я с тебя сняла, шесть осталось, давай молиться”. За минувшую ночь ей стало хуже: она его боль на себя взяла. Чаще всего люди не подозревали, что их облегчение ношей ложится на матушку. Обнимет, поцелует казалось бы, благословляет, а она их хворь на себя берет”[92].

Ничего подобного этому нет ни у прп. Исаака Сирина, ни у свт. Иоанна Златоуста, ни у свт. Феофана Затворника, ни у свт. Игнатия Брянчанинова нигде у святых богословов не встречал я рассказов о “порченых”[93]. Учась в семинарии, и в Академии, ни на одной из лекций я не слыхивал о подобной напасти. И если согласно “Житиям подвижников и подвижниц благочестия ХХ века” новые подвижницы только и заняты тем, что воюют с “порчей”, то почему же в церковных школах об этом не говорят ни слова? Почему практикумы по борьбе с “порчей” не были введены в семинариях в ту пору, когда чудотворили персонажи упоминаемых здесь книг и очерков, и куда же смотрел Учебный Комитет Московской Патриархии, возглавляемый тогда митрополитом Таллинским и Эстонским Алексием, нынешним Патриархом?

Из Предания я знаю другое: в святоотеческих творениях есть прямые предостережения против того, чтобы истолковывать несчастья и немощи свои и своих ближних предположениями о “порчах” и “сглазах”.

Свт. Иоанн Златоуст уговаривал не бояться иудействующих, вступая с ними в дискуссию: “Ближний, хотя и понегодует, не может однако же сделать тебе никакого вреда… Как негодные слуги, показывая детям страшные и смешные личины (сами-то по себе они не страшны, но только представляются такими для детского ума), возбуждают большой смех, так и иудеи пугают только слабых христиан своими личинами” (Против иудеев. 2, 8 и 1, 3). И о силе языческой “эзотерики” свт. Иоанн был не более высокого мнения: “Душа их исполнена множества примет. “Например, такой-то, говорят, первый встретился со мной, когда я выходил из дому непременно случится тысяча неприятностей для меня. Сегодня ненавистный слуга, подавая мне обувь, поднес наперед левую быть большим бедам и напастям. Сам я, выходя из дому, ступил за порог левой ногой и это предвещает несчастья. Когда же я вышел из дому, у меня правый глаз мигнул быть слезам…” Закричит ли осел или петух, чихнет ли кто, и, вообще, что бы ни случилось, все их тревожит, так что они точно скованы тысячами уз, точно находятся во мраке, во всем подозревают худое и гораздо больше порабощены, чем тысячи невольников. Но не будем мы такими, напротив, осмеявши все такие суеверия, будем считать для себя страшным один только грех и оскорбление Бога. Если все это пустяки, то и посмеемся над этим, равно как и над первым виновником этого – диаволом. Возблагодарим Бога и будем стараться, чтобы нам самим никогда не впасть в такое рабство, а если кто из наших друзей будет пленен, разорвем его узы, освободим его от этого несносного и постыдного заключения, сделаем его способным для восхождения к небу, выпрямим его опустившиеся крылья и научим его любомудрию касательно жизни и веры”[94].

Свт. Серапион Владимир ский возмущался тем, что его паства приписывала знахарям и колдунам слишком большие возможности: “Подумал я, что уже утвердились вы… Но вы еще языческих обычаев держитесь: в колдовство верите… Из книг каких или писаний вы слышали, будто от колдовства на земле наступает голод или что колдовством хлеба умножаются? Если же верите в это, зачем тогда пожигаете их (колдунов)? Молитесь вы колдунам и чтите их и жертвы приносите им пусть правят общиной, ниспустят дожди и тепло принесут, земле плодить повелят! Вот нынче три года хлеб не родится не только в Руси, но у католиков тоже колдуны ль так устроили? А не Бог ли правит Своим творением, как хочет, нас за грехи наказуя?.. Если Бог попустит, то бесы вершат, попускает же Бог лишь тем, кто боится их, а кто веру крепкую держит к Богу над тем чародеи не властны!”[95].

Сравним приведенную выше “страшилку о кладовщице” с суждением старца Анатолия Оптинского: “Что касается твоей детской боязни быть во власти диавола через какую-то колдунью, то этим ты только доказываешь, что понятия твои о христианине, о Боге, о дьяволе суть понятия деревенской бабы. Если в свиней не смели войти бесы без воли Иисуса Христа, как они войдут в людей?”[96]. “Вся эта мглистая сила ничего не значит и ничего не сделает. Она вас только как детей пугает. Свиньи целый легион не посмел коснуться; вас ли, Божиих послушниц, тронет?”[97]. Кладовщица, конечно, не монахиня. Но ведь и не свинья. Допустимо ли для христианина предположить, что Господь может оставить без Своего покрова честного человека, поступавшего по совести и по заповеди?

И отговорки типа: “Это действует только на недостойных христиан” здесь неприемлемы: ибо кого же можно назвать “достойным” христианином? Или мы признаем, что благодать крещения во Христа несмываема и до конца нестираема, или мы становимся на точку зрения протестантов и донатистов и считаем, что благодатность христианских Таинств целиком и полностью зависит от нашего “достоинства”.

Сам я человек весьма далекий от чистой христианской жизни. И при этом я явным образом неудобен тем оккультно-каббалистическим оппонентам, с которыми веду постоянную полемику. По тем схемам, что предлагаются в современных апокрифических брошюрках о “порче”, теософы, неозычники и каббалисты должны были бы проводить ночи в прицельном наведении “порчи” на меня, если из схем, которые предлагаются в современных апокрифических брошюрках о “порче”, теософы, неозычники и каббалисты должны были бы проводить ночи в прицельном наведении “порчи” на меня, а я не должен был бы прожить и недели после выхода первой моей книжки, критикующей оккультизм… В суд сектанты на меня подавали. С кулаками набрасывались. Толченое стекло в подаренные продукты какие-то мои “уважаемые оппоненты” подкладывали. Но вот “порчи” около себя я не примечал. Отсутствие “порчи” в моей жизни можно объяснить четырьмя причинами. Или со стороны сект не было попыток подействовать на меня на “астрально-духовном плане”. Или моя праведность такова, что делает меня неуязвимым для этих стрел. Или магия у них слабая. Или же сила церковных таинств такова, что она покрывает и мои грехи, и наветы вражии.

Первый вариант я не могу признать вполне объясняющим мое относительное благополучие. Во всяком случае от нескольких сект я слышал обещания “помолиться” о моем вразумлении и обращении в их веру. Второе предположение я могу отвергнуть и решительно, и вполне компетентно (ибо “грех мой предо мною есть выну”[Пс. 50, 5]). В третьем вопросе я некомпетентен. Но могу заметить, что, если эта магия не действует даже на меня чего же бояться ее остальным христианам?

Так что дело не в их силе и не в моей крепости. Дело в благости Божией. И конечно в молитвах тех православных священнослужителей и мирян, которые поминают меня в своих обращениях к Богу…[98]

Скажем иначе: бесы желают вселиться во всех людей? Да. Нужна ли им для этого помощь посторонних людей (чародеев)? Нет. Есть ли человек, которому кто-либо не желал зла? Нет. Следовательно, и в мире видимом, и в мире невидимом у каждого из нас достаточно недоброжелателей. Но если одержимых все же относительно немного, – значит, причина каждого конкретного случая одержимости не в зложелательстве соседа, а в неисповедимом Промысле Того, Кто знает, как вразумлять сотворенных Им людей и наказывать, как миловать и предостерегать… И, значит – к Нему и должны быть обращены наши надежды и наши страхи.

Нельзя забывать (особенно перед лицом наших недругов) великих слов апостола Павла: “Если Бог за нас, кто против нас?” (Рим. 8, 31). И потому “страха же вашего не убоимся, ниже смутимся, яко с нами Бог”. На каждом водосвятном молебне Церковь возглашает прокимен: “Господь просвещение мое и Спаситель мой – кого убоюся?! Господь защититель живота моего – кого устрашуся?!” Странное дело, но именно на водосвятных молебнах полно тех людей, которые пришли на них из чувства страха: освященная вода им нужна как оберег от колдунов, наведших на них и страх, и “порчу”. Не благодатную помощь от Бога в собственной борьбе против собственных страстей ищут люди в святой воде, и не поддержку собственного усилия на пути к святости, но какую-то чисто внешнюю защиту от тех, кого они считают своими врагами (как правило, в колдовстве подозреваются родственники или соседи).