Адвокат как субъект обязанности доказывания в административном, гражданском, арбитражном судопроизводстве - Анатолий Власов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В работе адвоката могут возникнуть и другие непредвиденные ситуации, как, например, заключение мирового соглашения на приемлемых для обеих сторон условиях или неожиданный отказ одной из сторон от своих требований или возражений при наличии оснований для их удовлетворения и т. д. Подобные случаи завершения спора часто имеют место в судебной практике.
Нам представляется обоснованной точка зрения тех ученых-процессуалистов, которые полагают, что отказывать в приеме поручения адвокат может только тогда, когда из имеющихся материалов (в том числе те, которые могут быть получены в перспективе) однозначно усматривается, что права обратившегося за помощью гражданина или организации не нарушены, либо их защита исключена.
Такого мнения придерживается, например, Я. А. Розенберг[80]. Подобное суждение высказывает А. А. Ерошенко[81].
Анализируя их позиции, можно прийти к выводу, что отказ адвоката от принятия поручения по мотиву отсутствия доказательств считается обоснованным лишь в следующих случаях:
1) когда наличие доказательств служит непременным условием самой постановки вопроса;
2) если установлено полное отсутствие доказательственной базы в конкретном требовании доверителя.
То есть, первая ситуация может иметь место, когда доказанность фактов является обязательной для формулировки требования, а вторая это выдвижение доверителем абсолютно голословных утверждений, которые, как он сам с уверенностью заявляет, подтвердить ничем не может.
В связи с этим, нельзя не привести разумные высказывания об адвокате И. Винавером: «Он представитель клиента. Клиенту этому дорог только конечный результат: осуществление его личного интереса; правовая сфера для него только орудие для достижения этой цели. Адвокат преображает конкретный факт и переводит его в правовую сферу…»[82].
По существу, единственным безусловным основанием для отказа от исполнения договора поручения для адвоката является выявившаяся незаконность требований доверителя. Установив в процессе подготовки материалов к судебному разбирательству незаконность требований, адвокат обязан сообщить об этом своему доверителю. Одновременно он должен дать рекомендации об изменении предмета заявленных требований, о частичном или полном отказе от иска, о заключении мирового соглашения и т. п. Только после принятия данных рекомендаций доверителем, адвокат вправе продолжить выполнение поручения. В остальных случаях, на наш взгляд, поручение на ведение дела следует принимать.
Таким образом, правовая позиция адвоката-представителя по будущему гражданскому делу должна, на наш взгляд, соответствовать следующим требованиям:
1) законности представляемых интересов и характера будущей деятельности адвоката;
2) непротиворечивости позиции доверителя и адвоката;
3) осведомленности доверителя о правовой позиции адвоката и согласии с ней (и желательно зафиксированной в совместном соглашении).
Нам представляется, что отказ адвоката с учетом изложенных требований от участия в деле в некоторых случаях также можно расценить, как это не странно, и как своеобразную разумную помощь клиенту. В данном случае речь идет о том, чтобы не просто отказаться от принятия поручения в силу безнадежности позиции, а убедить клиента последовать своему примеру, если, разумеется, адвокат убежден, что нет никаких шансов на выигрыш дела. Только в этом случае задача адвоката будет полностью выполнена и таким образом обратившемуся лицу будет оказана юридическая помощь, сэкономлено время, материальные средства и сохранено здоровье, что, в итоге, немаловажно.
Обсуждая вопрос об оказании юридической помощи адвокатом в стадии рассмотрения гражданского дела по существу, то здесь необходимо отметить, что в данной стадии адвокат должен ставить перед собой уже другую задачу, а именно: убедить суд в своей правоте с помощью имеющихся доказательств и иных доводов. Данная проблема требует более подробного исследования, поэтому анализ процесса убеждения адвокатом суда в своей правоте нами будет сделан в ходе рассмотрения вопросов осуществления доказывания. Однако, в данном случае необходимо отметить, что правильная постановка такой задачи имеет огромное значение.
В судебной практике при доказывании встречаются случаи, когда адвокат «убеждает» суд в своей мнимой правоте, и напротив, бывают случаи, когда истинное мнение адвоката не принимается судом во внимание[83]. Ведь в конечном счете для убеждения суда в установлении истины и проводится все доказывание.
Таким образом, осуществляя доказывание в ходе рассмотрения дела, адвокат должен ставить своей задачей:
а) оказание юридической помощи своему доверителю и содействия суду в установлении истины по делу;
б) принятие судом законного и обоснованного решения. Такая юридическая помощь это не право, а обязанность адвоката.
В данном случае, мы разделяем не потерявшей актуальности высказанную в свое время точку зрения В. К. Пучинского, М. К. Треушникова о том, что в отличии, например, от американского судопроизводства, где усилия адвокатов и других участников процесса направлены на создание у суда уверенности в их правоте, независимо от того, соответствует ли позиция действительности[84], советский суд устанавливает не победителя в споре, а истину[85].
Нельзя не согласиться с мнением Д. П. Ватмана о том, что участие адвоката в поисках истины по гражданскому делу своеобразно[86]. Задача судопроизводства это поиск и установление истины, которое происходит путем познания судом и другими участниками процесса фактов объективной реальности, что составляет философскую сущность гражданского, арбитражного и административного процесса.
В юридической науке имеются различные взгляды на соотношение доказывания и познания. Так, Г. М. Резник относится к доказыванию как виду познания[87]. В. В. Молчанов ничего не говоря о цели доказывания установлении истины, рассматривает доказывание в качестве способа познания, которое реализуется «в чувственно-практической деятельности суда и участвующих в деле лиц по установлению фактов, с наличием или отсутствием которых закон связывает возникновение, изменение или прекращение материально-правовых и гражданско-процессуальных правоотношений»[88].
На наш взгляд, нельзя ставить знак равенства между этими двумя философско-правовыми явлениями. Так, познание есть усвоение чувственного содержания переживаемого, или испытываемого, положения вещей, состояний, процессов с целью нахождения истины[89]. Доказывание в науке уголовного процессуального права часто рассматривается как разновидность познавательной деятельности, где «всякое познание является единством непосредственного и опосредованного»[90].
А. А. Давлетов, напротив, ставит знак равенства между доказыванием и познанием[91].
В более узком толковании доказывания, М. А. Гурвич связывает доказывание с убеждением суда и истинностью рассматриваемых им фактов[92].
С. В. Курылев полагает, что доказывание это не познание, а для познания включает в доказывание «деятельность участников дела и суда по представлению и исследованию доказательств», без самой оценки доказательств[93].
Л. А. Ванеева и С. Ф. Афанасьев рассматривают судебное познание как деятельность суда, направленная на установление истины, судебное доказывание как деятельность лиц, участвующих в деле[94] и т. д.
Нам представляется более предпочтительней точка зрения И. В. Решетниковой, считающей, что доказывание это, с одной стороны, процесс обоснования какого-либо положения, а с другой выведение нового знания на основе исследованного[95].
Формированию знания, в том числе при рассмотрении дела в суде, предшествует процесс отражения, включающий в себя восприятие, запоминание, воспроизведение. В свою очередь любые знания это совокупность сведений, познаний в какой-нибудь области[96].
Как видим, доказывание и познание имеют общие цели, поскольку любое доказывание также начинается с процесса познания, так как первый этап работы с доказательствами это получение информации, то есть, познавательная деятельность субъекта. Однако необходимо отметить, что процессуальное доказывание включает в себя и такие элементы, которые нельзя считать актами познания, как, например, представление доказательств. Все сказанное убеждает в том, что доказывание включает в себя наряду с другими и гносеологический аспект, который составляет философскую сущность доказывания. Этот аспект присутствует и в профессиональной деятельности адвоката. Поэтому, участвуя в поиске истины, адвокат не вправе забывать, что главной его задачей остается оказание квалифицированной юридической помощи своему доверителю и он не вправе действовать во вред своему клиенту. Вместе с тем, эта односторонность деятельности адвоката, не должна мешать установлению объективности явления.
