Возвращение Бешеного - Виктор Доценко

Проходя один поворот, он, как и тогда, когда шел сюда, почувствовал тошнотворный запах. Этот запах ему был знаком, хотя он и не знал откуда. Было совершенно темно, но он шел уверенно, ориентируясь только по запаху. Через несколько десятков метров запах стал настолько нестерпимым, что он понял: добрался до места. Он чиркнул спичкой и огонь выхватил из тьмы мешок: зловоние исходило именно из него.

Оглядевшись, Савелий подхватил какую-то палку, обмотал ее тряпкой, оторванной от этого мешка, поджег ее. Затем брюзгливо начал разворачивать мешковину. Вскоре тусклое пламя импровизированного факела высветило что-то белое, и это что-то оказалось человеческим телом. Савелий не испытал страха при виде начавшего разлагаться трупа молодого мужчины. Ему сразу бросилась в глаза рана с левой стороны груди. По его поразило, что у парня был отрезан член. Бедняга, подумалось ему! Он почему-то был уверен, что парня оскопили еще живым. Скорее всего месть стала причиной его смерти.

Савелий снова огляделся и вдруг увидел изящный продолговатый предмет, поднял его и уверенно нажал на кнопку. Раздался щелчок и в свете факела блеснуло стальное лезвие. Как же они так оплошали, подумал он, — оставить такую улику рядом с трупом… На ноже даже осталась кровь, напоминавшая ржавчину. То ли небрежность, то ли уверенность в своей безнаказанности. Скорее всего и то, и другое.

Савелий тщательно обтер нож тряпкой и сунул в карман — красивая и нужная вещь, «в хозяйстве пригодится». Он вдрут подумал о том, что этим ножом был убит человек. И неважно, была ли в чем его вина, может, он и заслуживал смерти, но Савелий был уверен, что человек сам не имеет права чинить расправу! Не имеет! Должен быть суд, виновный должен иметь возможность оправдаться, защититься! Савелий вдруг со злостью сплюнул на сырой бетонный пол. Перед глазами встал тот подонок, что приставал к Наташе. Здоровенный такой бугай, и она, нежная, тонкая и беззащитная. Не окажись он рядом, неизвестно, чем бы все кончилось. Таких убивать сам Бог велел!

Ну, вот, договорился, нечего сказать! Выходит, нельзя все расставить по полочкам, невозможно быть со всеми одинаково ровным. Выходит, в каждом конкретном случае нужно подходить индивидуально и поступать по-разному. По-разному… Савелий покачал головой: совсем запутался. Поступать по-разному!? Но как определить, что ты не допускаешь ошибки? Кто даст гарантию, что ты сам не ошибаешься?

Ему (неизвестно откуда он слышал эту древнюю мудрость, да еще по-латыни) вдруг вспомнились слова: «Эраре гуманум зет» — «Человеку свойственно ошибаться». А значит, коль скоро судьи тоже люди, то и они могут ошибаться… Какой-то замкнутый круг получается: преступники должны быть наказаны, а определить степень их вины должен — человек, который сам может допустить ошибку! Так что же, не судить? И каждый судья должен быть высокопорядочным, честным и беспристрастным и судить должен сообразно своим убеждениям и понятиям. Вот и выходит, что каждый человек может быть судьей. Может-то может, но имеет ли право? Вот в чем вопрос…

Квартира Наташи

Так, размышляя, Савелий добрался, наконец, до телефона-автомата. Как ни странно, трубка не была оторвана и тут же отозвалась длинным гудком, едва он снял ее с рычага. Савелий быстро набрал номер.

— Да, вас слушают! — услышал он знакомый голос, и его сердце заколотилось.

— Наташа, это ваш новый знакомый… — с трудом преодолевая волнение, отозвался он.

— Знакомый по имени Рэкс? — ома проговорила это как-то неуверенно, и ему было непонятно, рада она звонку или нет. — Я уж всякое терпение потеряла, нехороший вы человек! Как же так можно? — ее голос дрожал.

— Простите, Наташа, я не пони… — растерянно начал он, но девушка тут же прервала:

— Он не понимает, видите ли! Столько времени прошло, я вся испереживалась! Хотела уж в милицию обращаться, да остановило то, что вы тогда на это слово странно среагировали. Нельзя же так! — тихо добавила Наташа.

— Наташа, я очень прошу меня простить: не думал, что будете так переживать за меня… — Он действительно был удивлен и сейчас не знал, как себя вести. — Я несколько раз порывался позвонить, но в последний момент передумывал. Правда, один раз все-таки позвонил, но услышал, видимо, вашу бабушку и…

— Дал деру? — Она вдруг рассмеялась. — Бабушка мне говорит: позвонил какой-то твой ухажер и молчит. Я ему «алло, алло», а он посопел-посопел, да и положил трубку! — Она так смешно изобразила свою бабушку, что Савелий очень легко представил ее и весело рассмеялся.

— Вы сейчас заняты, Наташа? — осторожно проговорил он.

— Да… разговором с вами! — В ее голосе он услышал иронию, и ему вдруг стало хорошо и тепло. — А потом? — не унимался он.

— Господи! — воскликнула Наташа. — Вы где сейчас?

— Недалеко от Старого Арбата… — Прекрасно! Значит, так: садитесь на «букашку» и доезжайте до Маяковки. На остановке, сразу за мостом я встречу. Идет?

— Еще как! — воскликнул радостно Савелий. — Лечу! — Он хотел уже положить трубку, но тут же воскликнул. — Ой, Наташа, подождите, забыл спросить: что взять по дороге? — Вы что, еще кредитоспособны? — Да есть еще немного! — усмехнулся он. — Ничего не нужно, все есть! — ответила она сразу, но тут же удивленно спросила: — А почему вы решили, что я вас к себе приглашаю?

— Так показалось, — откровенно признался Савелий. — Ну и хорошо! — решительно сказала Наташа. — Вам правильно показалось: мне никуда не хочется, решила вас домашним угостить! — А вы не боитесь? — Чего? — усмехнулась девушка. — Ну… вдруг я действительно иностранный шпион!

— Значит, так тому и быть: буду вас перевербовывать! — в тон ему сказала она. — Все, жду!

В трубке послышались короткие гудки, и Савелий осторожно повесил ее на рычаг. Он чувствовал какую-то легкость, нежность. Как хорошо, что он позвонил! Он едва не бегом устремился к остановке. На троллейбус он не успел и тут увидел лоток, где продавались роскошные розы. Выбрав пять красных, он аккуратно взял букет и стал ждать троллейбуса, думая о предстоящей встрече с понравившейся ему девушкой. Когда Савелий подъехал, Наташа уже стояла на оста-

новке. Она выглядела совсем по-другому, чем в день их знакомства. Волосы на этот раз были не сколоты, а спадали на плечи, развеваясь под легким ветерком и захлестывая иногда лицо, несмотря на ярко-красную ленту, повязанную вокруг головы. Высокие каблучки таких же ярко-красных туфелек подчеркивали ее длинные и стройные ножки. А красное платье с редкими белыми полосками, плотно облегающее ее красивую фигурку, удивительно шло ей.

Савелий вышел из троллейбуса и остановился, пораженный этой прекрасной девушкой. Довольная произведенным эффектом, Наташа и сама была приятно удивлена, когда увидела в его руках роскошный букет.

— Вы угадали: розы мои самые любимые цветы! — восхищенно проговорила она и вдруг чмокнула Савелия в щеку. — Они просто прелесть! Спасибо вам… — она чуть запнулась, не решаясь назвать его странной кличкой, но потом решилась на некоторую вольность. — Спасибо вам, Рэксик!

— Ну, что вы… Очень рад, что сумел угадать! — Он был явно смущен.

— Как забавно вы смущаетесь! — Она заливисто рассмеялась, и этот смех снял напряжение и у Савелия. — Ну что, пошли? — Наташа подхватила Савелия под руку и повела к восьмиэтажному дому сталинской постройки. Видно, в этом доме проживали, по крайней мере раньше, непростые люди: он был украшен вычурной лепниной, а большие расстояния между этажами говорили о том, что в квартирах очень высокие потолки.

По дороге Наташа успела поведать Савелию о том, что бабушка вместе с ее младшим братишкой уехали на три дня в дом отдыха в Переделкино, и сейчас она живет одна. Рассказывала обо всем этом Наташа без какоголибо намека, просто для того, чтобы Савелий не стеснялся и чувствовал себя более уверенно.

Они были так увлечены беседой, что не заметили парня, внимательно наблюдавшего за ними. Это был тот, кто сидел в «мерседесе» во время столкновения Савелия с рэкетирами. Парень проследил за ними до самого подъезда, вошел и запомнил этаж, на котором остановился лифт,

после чего подошел к телефонной будке и быстро набрал номер, внимательно поглядывая за подъездом.

Когда Савелий переступил порог Наташиной квартиры, то поразился чистоте и уюту. Нет, это была не стерильная чистота, над которой трясутся, а чистота, поддерживаемая аккуратностью и каждодневным вниманием. Поразился Савелий и великолепной мебели, уставленной разнообразными сувенирами, статуэтками, китайскими вазами. На стенах висели картины, удивительной работы гобелены.

На одной стене разместилась коллекция оружия: шпаги, сабли, дуэльные пистолеты и даже арбалет. Заметив интерес Савелия, Наташа понимающе улыбнулась:

— Все мужчины одинаковы: никто не остается безразличным к папиной коллекции!

— Как же вы не боитесь держать такое великолепие без охранной сигнализации? — удивился Савелий.