Отныне моя (СИ) - Зубавина Анна

— И тебе доброго здоровья, Катерина, — фермер грустно глядел на нее своими темными маслянисто блестевшими глазами. — Как поживаешь? Сергею Андреевичу лучше? — поинтересовался он.

— Да, лучше, намного лучше! — закивала Катя и, в свою очередь, забросала его вопросами: — Ремонт крыши в коровнике доделал? А что с сеном? Надои как? Жена как, сыновья? Обошел вас ковид?

— Все хорошо, ремонт доделали, все здоровы, ковид пока не дошел!

Он быстро убрал газету с шелухой от семечек и кивнул на скамейку:

— Садись, Катерина, разговор есть, — проговорил фермер негромким гортанным голосом с еле уловимым акцентом. — Зино, жена, подарки прислала, потом посмотришь. Я бабе Любе отдал, она все в дом унесла. Хорошая бабушка, добрая.

Катя дипломатично промолчала.

Глава 6

Катя

— Катерина, приезжай, посмотри стадо. Что делать без тебя?! — он не сводил с нее умоляющих печальных глаз. — Ты нас не бросишь?!

Она последние три года приглядывала за стадом в хозяйстве Темура. Благо, Пологовка находилась близко, рядом с Луговым, да и стадо всего шестьдесят голов. Но добраться туда можно только по грунтовой дороге, что в дождливую погоду — врагу не пожелаешь. Любой транспорт вязнет в черноземе! Специалисты ветуправления из-за этого не баловали хозяйство своим вниманием. В основном, Катю просили. Она выручала.

Катя задумалась. Проблемы накатывали одна за другой, но отказать Темуру она не могла. Душа противилась.

— Завтра не получится! Давай в четверг с утра пораньше. Я сама приеду, не гоняй машину! — она скосила глаза на старенькую «газель». — До конца этого года точно не брошу вас в Пологовке. Но договор с управлением все равно заключи, мало ли что!

— Спасибо, — Темур встал, приложил руку к груди и склонил голову.

На тропинке показалась сердитая баба Люба:

— Бессовестная! Гостя на улице держишь, сама голодная! У нас с ребенком животы свело!

Старая женщина умильно взглянула на Темура:

— Проходите в дом, ужинать будем! — и бросила недовольный взгляд на Катю.

— Извини, бабушка, я бы с удовольствием, но Зино заждалась, беспокоится! — откланялся Темур и устало зашагал к машине.

После плотного ужина и очередной порции сетований старой женщины на негостеприимность Катя наконец доплелась до ванной комнаты.

Через полчаса, выйдя оттуда, Катя поразилась повисшей в доме тишине. Но сегодня тишина почему-то перестала давить бетонной плитой, а была какой-то легкой, слегка осязаемой, что ли…

Катя заглянула в детскую. Соня спала на животе, подсунув руку под подушку. Планшета в зоне видимости не наблюдалось. Она облегченно вздохнула, нежно поцеловала дочку в щеку и погасила настенный светильник.

Кухня сверкала чистотой. Катя растрогалась: «Ведь может старая ворчунья прийти на помощь вовремя! Поняла, что я с ног валюсь от усталости. А может, решила, что с поучениями переборщила и подлизывается, грехи замаливает. В любом случае, ей гранд мерси!»

Наконец она проскользнула в Димин кабинет. Включила компьютер. Приветливо мигнул экран монитора.

— Дим, прости, вчера не смогла с тобой поговорить! — каялась Катя. — Как-то все разом обрушилось на меня! Как девятый вал на репродукции с картины, которая висит у нас в спальне. Айвазовский, кажется, написал! Ты очень любил ее рассматривать. Дим, я почти не плачу! Днем я забываю про слезы, мне не до них, а вечером не помню себя от усталости. Все, я пойду, а то усну у тебя в кабинете за столом.

Катя выключила компьютер и направилась в спальню, но не стала нырять сразу под одеяло. Включила яркий верхний свет и подошла к репродукции картины, висевшей в простенке.

Дима купил ее в каком-то дорогом салоне областного центра. Она настраивала его на философский лад. У Кати же вызывала тревожные чувства.

Она напряженно вгляделась в разгул водной стихии, в фигурки уставших бороться с силами разбушевавшегося моря людей. Лица тонувших переполняло отчаяние и в тоже время надежда на спасение.

«Вот и меня сейчас накрывает и захлестывает девятым валом проблем, — мрачно подумала она, — как этих людей огромными волнами разъяренной стихии. И у меня с ними один и тот же вопрос: выплывем ли?»

Катя

17 августа 2020 года, среда

Утро началось с неприятности.

Не успела Катя выехать на центральную дорогу села, как в верной «семерке» что-то застучало. Стучало то сильнее, то тише, но все равно стучало.

— Что же делать?! — запаниковала Катя. — Не на старый скутер же мне пересаживаться! Пять лет в сарае стоит без движения, проржавел, наверное, весь! Лучше пешком похожу как-нибудь, пока машина на ремонте!

Она остановила «семерку», позвонила свекру и доложила обстановку.

— Все бывает! — вздохнул расстроенный Сергей Андреевич. — Если крестовина развалилась, то ремонт копеечный, но в Дубское в автосервис отогнать надо! А вдруг что-то серьезное? До обеда на лесопилке побудешь. После доставишь машину в автосервис, я скажу куда. Денек пехом прогуляешься. До лесопилки — не до Москвы!

Катя задумчиво стояла посреди лесопилки и смотрела, как Роман ловко управляется с трактором-манипулятором, подвозит кругляк на эстакаду, как рабочие закатывают бревна и начинают пилить.

От противного, хоть и не очень громкого визга, звенело в ушах.

«Хоть наушники надевай», — морщилась Катя.

В носу свербило от взвеси мелкой древесной пыли: «Скажу Сергею Андреевичу, чтоб респираторы рабочим приобрел! Невыносимо!» Она с жалостью смотрела на взмокших мужчин, не успевающих утирать пот со лба. Лица их были в грязных разводах. «Все, ухожу! Сил моих больше нет торчать в этом ангаре. Как в раскаленной бочке!»

Катя подошла к складам пиленого леса. Села на широкий пенек, стоявший у опоры навеса. Упоительно пахло смолой и сосновой древесиной. Катя вытащила из кармана блокнот.

— Ну как, углядела чего? — неожиданно раздался за спиной вкрадчивый голос бригадира.

Она вздрогнула.

«Вот сволочь, глаз с меня не спускает! Очень он чего-то боится, только не пойму чего. Но я тоже не лохушка, все равно разберусь!»

— Ой, Роман, — придурковато захлопала она глазами и улыбнулась. — Напугал меня. Ну что я могу углядеть, подумай?! Не разбираюсь ни в чем. Но раз папа велит, я не могу ослушаться!

— Иди домой, не мучайся! Я скажу, что ты до самого вечера здесь торчала. Если спросит, конечно!

Катя попыталась изобразить наивность:

— Нет, не буду обманывать! Я сейчас ухожу, у меня дела.

В глазах бригадира мелькнула неприкрытая радость.

— Как у вас рабочие красиво дощечки укладывают, просто прелесть! — продолжала придуриваться она. — Я по ним всю калибровку выучила.

У Романа вытянулось лицо:

— Ты сегодня какая-то не такая. Премию, что ли, за прилежность папа тебе выписал? — в его глазах плескалось недоумение.

— Было бы за что, — скромно потупилась Катя и вздохнула: — Ладно, поехала я. До завтра. Про себя подумала: «Не зря ты моему уходу обрадовался! Ничего, все равно докопаюсь!»

Катя сидела на остановке в одиночестве.

До последнего проходящего автобуса на Порецкое оставалось еще полтора часа. Идти по магазинам не хотелось.

Она отогнала свою «семерку» в ремонт. Мастерская находилась на окраине райцентра в массиве частных гаражей. Механик сказал, что деталь обязательно нужно менять, а готово будет только через неделю.

Кате стало дурно. Шагающей себя на лесопилку туда и обратно целую неделю она не представляла!

В конце концов, сторговались на пятницу, ближе к вечеру за двойную цену. Куда деваться, пришлось добавить за срочность!

Она вспомнила об отчиме — Анатолии, высококлассном механике. Как жаль, что он далеко! Он не дал бы ей страдать!

Катя пригорюнилась, теребя болтавшуюся на подбородке защитную маску. Ноги гудели. Шутка ли, прошагала от автосервиса до остановки почти четыре километра!