Чёрный дождь - Масудзи Ибусэ

— Вряд ли сейчас есть кто-либо в банке, да и вашего заказчика, я уверен, нет на месте.

— Пусть так. Все равно я пойду. Кто не рискует, тот не выигрывает. Деловой человек должен в первую очередь думать о деле.

— Ну что же, тогда наши пути расходятся. Всего доброго. Если по дороге заглянете в наш офис, передайте, пожалуйста, директору, что я приду на службу сегодня вечером или завтра с утра.

Расставшись с Такахаси (больше мне с ней не довелось встретиться; вероятно, она погибла в огне.— Из более поздних записей), я вернулся на станцию Ёкогава. Кругом все горело. Пожары распространялись в сторону Удзина. Пламя вздымалось и у моста Сандзё. Пройти по улицам было невозможно. Оставался один путь: по железнодорожной ветке на Саньё, затем перебраться через железнодорожный мост Ёкогава и идти по насыпи к Футаба-но Сато.

Этим путем я и пошел. Редкие встречавшиеся мне беженцы почти все были в тяжелых ожогах. Впереди меня брел мальчик лет шести-семи. Я догнал его и окликнул:

— Ты куда идешь?

Он ничего не ответил, продолжая идти с застывшим лицом.

— Не страшно одному через железнодорожный мост?

Ответа и на этот раз не последовало.

— Пойдем через мост вместе. Хорошо?

Мальчик кивнул головой. «За мостом уже недалеко до Футаба-но Сато, дальше он спокойно доберется один»,— решил я.

Славный мальчик, совсем еще маленький. Я боялся, что не смогу его потом оставить, а это было бы неразумно, и поэтому не спрашивал ни его имени, ни откуда он. Сам он не говорил ни слова. Только шел, приоткрыв рот думая о чем-то своем. Время от времени мы натыкались на горящие шпалы. Мальчик останавливался, удивленно глядел на огонь, несколько раз замахивался рукой, будто хотел закинуть камень, и снова пускался в путь.

Я тоже никак не мог понять, почему воспламенились шпалы. Дымились не только шпалы, но и опорные столбы. Бомба, вероятно, нефтяная? Я решил проверить это предположение, затоптал пламя на одной из шпал, лег на живот и принюхался. Пахло только горелым деревом. А ведь я слышал, что от нефтяных бомб исходит необычный, ни на что не похожий запах.

Когда я поднялся с земли, мне бросилось в глаза огромное слоистое облако, напоминавшее грозовую тучу во время великого землетрясения в Канто, которую я видел на фотографии. Опираясь на толстый дымовой столб, облако поднималось все выше и выше. Оно было плоским и походило на шляпку исполинского гриба.

— Взгляни на это облако,— сказал я, обращаясь к своему маленькому спутнику.

Тот молча поглядел вверх — и вдруг широко разинул рот.

На первый взгляд казалось, будто облако недвижимо, но это только казалось. На самом же деле оно расползалось к востоку и к западу, колыхаясь и вспучиваясь изнутри, сверкая мощными вспышками то красного, то фиолетового, то голубого, то зеленого цвета. Его опора, как будто сделанная из сложенной во много раз вуали, увеличивалась прямо-таки на глазах. Облако грозно надвигалось на Хиросиму. У меня было одно желание: стать маленьким-маленьким, затаиться в какой-нибудь уголок, спрятаться от этого страшилища. Но ноги у меня стали как ватные, я даже не мог пошевелиться.

— Взгляните туда, видимо, начинается ливень,— послышался вежливый голос.

Я обернулся. Рядом стояла миловидная женщина средних лет; она держала за руку пышущую здоровьем девочку.

— Ливень... Вы думаете, это ливень? — пробормотал я, вглядываясь в небо, застланное какой-то странной пеленой.

«Не гигантский ли это смерч?» — подумал я. Ничего подобного я в жизни не видел. Содрогаясь всем телом, я представил себе, что будет, если на нас обрушится этот смерч. Тем временем облако продолжало ползти в юго-восточном направлении.

— Вряд ли вам удастся перебраться через мост,— сказала женщина, глядя на мальчика.— Перевернулся товарный поезд. Проход закрыт. Поэтому перед мостом сидят сейчас сотни, а то и тысячи людей.

— Отчего же они не уходят?

— Отдыхают. Идти обратно у них нет сил. Одни тяжело ранены, у других — ожоги. Есть и такие, что лежат в беспамятстве.

— Что это за облако?

— Я слышала, кто-то назвал его дьявольским облаком. Оно и впрямь дьявольское... А с мальчиком вам, поверьте мне, не перейти через мост.

— Ты слышал, мальчик, что сказала тетя? — неуверенно вымолвил я.— Через мост тебе не переправиться. Иди вместе с тетей сначала вдоль железной дороги в сторону Кабэ, а там свернешь к горам.

Мой маленький спутник поднял на меня глаза.

— Понял? Здесь мы с тобой расстанемся...

Он молча кивнул. Женщина положила ему руку на голову и вежливо простилась со мной.

Малыш повернулся и молча побрел вместе с женщиной в обратную сторону. Жалкая фигурка на тоненьких ногах в парусиновых ботинках со сбитыми каблуками. Короткие штанишки, рубашка с короткими рукавами. Руки, висящие, как плети...

Облако колыхалось, словно огромная медуза. Но от медузы оно отличалось тем, что, казалось, было наделено громадной животной — именно животной — силой. На своей единственной ноге-опоре оно неудержимо двигалось на юго-восток, извергая то красные, то фиолетовые, то голубые, то зеленые молнии. Словно кипящая вода, вспучивалось оно изнутри, росло вширь, каждый миг угрожая обрушиться на наши головы. Не зря назвали облако дьявольским. Это было сущее исчадие ада. Только сам дьявол мог породить такое чудовище. Выберусь ли я отсюда живым? Что будет с моей семьей? Смогу ли я ей помочь или буду вынужден уйти в одиночку?

Все мое тело содрогалось. Ноги отказывались служить.

— Нет, так дальше нельзя. Надо что-то сделать,— шепнул я самому себе. Подобрал валявшийся на шпалах пест для лущения риса — бог весть как он туда попал — и стал нещадно колотить себя по ногам, по спине, по плечам, по свободной руке. Потом закрыл глаза и стал дышать: медленный глубокий вдох, еще более медленный выдох. Это была своеобразная, похожая на ритуальную, гимнастика, которой мы занимались по утрам, придя на службу. Наконец нервы мои успокоились, я пришел в себя и зашагал по шпалам на восток.

Хотя я и торопился, я все же старался не обгонять других беженцев. У меня не было такого ощущения, будто — как это бывает в ночных кошмарах — тебя удерживают какие-то невидимые силы, я мог бы даже броситься бежать, если бы не глубокое внутреннее убеждение, что все следует предоставить воле небес. Внезапно один из проходивших мимо беженцев рванулся было вперед с криком: «Парашют, парашют»,— но тут же остановился.

В самом деле, далеко впереди и чуть левее избранного мною направления, над грядой белых облаков, цепляющихся за вершины горной гряды, виднелся одинокий парашют. Его медленно сносило к северу.

Пока я раздумывал, свой это или вражеский парашют, раздался ужасный грохот, земля вздрогнула и в нескольких сотнях метров к северо-западу взметнулся ввысь столб черного дыма. Медленно тянувшиеся по путям беженцы побежали, но вскоре, запыхавшись, остановились.

Последовал еще взрыв, за ним третий. Каждый раз земля содрогалась и в небо устремлялся огромный столб черного дыма. И каждый раз беженцы бросались вперед, но чуть погодя останавливались и снова тащились, с трудом передвигая ноги.

— Это нефтехранилища взрываются,— крикнул один из беженцев, но никто не отозвался на его слова.

У железнодорожного моста Ёкогава я увидел сидевших на насыпи беженцев,— их было не менее двух тысяч. Лишь несколько юношей пытались перебраться через мост. Мост был высотой метров тридцать. Глянешь с такой высоты вниз — и начинают трястись поджилки. Но другого пути на противоположный берег нет. Почти все беженцы, примостившиеся на насыпи, страдали от ран или ожогов. Они были в таком глубоком унынии, что, по-видимому, даже не помышляли о возможности переправиться через мост. Некоторые смотрели немигающим взором в небо. Но остальные даже не глядели в сторону похожего на гигантскую медузу облака. Лишь какая-то женщина, простирая кверху руки, тонким голосом выкрикивала одно и то же:

— Убирайся прочь, дьявольское облако! Что тебе от нас надо? Мы не военные, не солдаты. Убирайся прочь!

«Странно,— подумал я,— почему эта женщина, такая здоровая на вид, даже не пытается перебраться через мост?»

Сидящие рядом беженцы не отзывались на ее крики. Надо было действовать немедленно, не теряя ни минуты. Стараясь не смотреть вниз, я пошел вслед за юношей с окровавленным плечом. В самом конце моста лежали опрокинутые товарные вагоны. Я лег на живот и пополз. Внизу, подо мной, бежала река, должно быть, совсем неглубокая, потому что на дне были хорошо видны груды репчатого лука, вывалившегося из вагонов.

Беженцы, которым удавалось переправиться на тот берег, устремлялись к холмам Футаба-но Сато, все выше и выше, словно редкая цепочка муравьев. Кое-где в горах горел лес. Человеку, не жившему в горной местности, трудно понять опасность лесных пожаров. И люди, которые сейчас поднимались в горы, напоминали летящих на огонь ночных бабочек. В детстве я не раз видел пожары в горах. Издалека кажется, что пожар небольшой, а подойдешь ближе — и видишь, что горят целые леса. Падают пылающие деревья, раскаленные камни.