Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Документальные книги » Публицистика » Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин) - Евгений Елизаров

Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин) - Евгений Елизаров

Читать онлайн Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин) - Евгений Елизаров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 48
Перейти на страницу:

Победа при Лесной, звездный час Полтавы, окончательная точка, поставленная Меншиковым на переправе у Переволочной, – и вновь катастрофа: Прут!

Прутское пленение (кстати, много ли примеров знает история, когда в плен попадает целая армия во главе с самим монархом?) уничтожило результаты вековых усилий России, пробивавшейся к южному морю. И где гарантия в том, что жажда еще одного несмертного подвига не уничтожила бы (вот так же, мимоходом) и плоды полтавской победы?…

3

Нет, не гений, не легендарный герой творил историю достойной лучшего страны. Величие Петра было величиной мнимой: заурядный обыватель, вдруг возомнивший себя античным героем, – вот кем он был в действительности.

И вместе с тем в истории России произошел-таки один из крупнейших переворотов, когда-либо пережитых ею. Нет ли здесь противоречия? Нет, нисколько. Правда, объяснение может показаться довольно схоластичным, а следовательно, далеким от жизненной реальности, и все же философские истины – неоспоримы.

Известно, что не только новое содержание предполагает наличие какой-то новой формы, но и новая форма с необходимостью влечет за собой изменение старого содержания. Может быть, это и парадоксально, но это действительно так: стоит обрядить русского мужика в короткое «немецкое» платье и поставить его в строй, душой которого является отнюдь не славянская размягченность и самосозерцательность, но неумолимый ранжир и жесткая дисциплина, и он перестает быть тем, кем он был.

Но есть и другое, куда более фундаментальное, объяснение свершившихся перемен.

Мудрец сказал: если факт противоречит теории, то тем хуже для факта, и был во многом, очень многом прав. Но в этой его правоте одновременно и величайшее уважение теории, и глубокое почитание факта. Не знавший этой истины Петр (здесь мы абстрагируемся от смещений хронологического ряда) руководствовался тем не менее именно ее до предела вульгаризированной ипостасью: если реальность не соответствует вымыслу, то тем хуже для самой реальности. Глубочайшее презрение к ней, стремление немедленно подчинить ее химерам собственной фантазии обернулись для России одним из величайших в ее истории несчастий. Страну к переменам, быть может, надлежит вести как невесту – Петр погнал ее пинками кованного ботфорта. Разрушительный смерч петровских начинаний, бушевавший над страной три десятилетия, вызвал настоятельную необходимость приспосабливаться к нему как к какой-то грозной климатической аномалии, внезапно поставившей на грань катастрофы существование всего живого. В результате резкого изменения всего общественно-исторического «климата» обреченным на неизбежное вымирание оказалось все, что не сумело перестроиться. Причем под угрозой оказались не только социальные институты, веками существовавшие в России: по свидетельству историков жертвы, понесенные страной в ходе петровской реформации, вполне сопоставимы по своим масштабам с жертвами, понесенными в ходе гражданской войны и сталинского террора.

Господь сказал, что за Иордан перейдут только те, кому чужда ностальгия по Египту. Но Он был милостив к своему народу даже тогда, когда тот впадал в грех неверия. Между тем, Петр не знал жалости, и смерч петровских реформ попросту истребил тех, кому в Синайской пустыне было отпущено умереть своей смертью, не торопимою никем. Оставшееся же в живых попросту не могло не эволюционировать. Впрочем, много правильней здесь было бы сказать «революционировать», ибо, дарованного Израилю, времени, необходимого для безболезненного перехода в новое общественно-историческое состояние, России не было отпущено: нетерпение задержавшегося в своем нравственном развитии самодержца стремилось опередить самое время.

Но мы сказали «эволюционировать» – и, по-видимому, в этой оговорке тоже есть своей смысл (хотя это и большой теоретический грех использовать для объяснения исторических процессов термины и понятия естественного отбора). Но если и пользоваться терминологией эволюционистской теории, то много правильней было бы обратиться к идеям Ламарка, нежели к основоположениям дарвинизма. Ведь (вспомним основные постулаты дарвиновской теории) эволюционный процесс – начало, в принципе ненаправленное. А разве не оскорбительно для целой нации осознавать себя влекомой Бог весть куда какой-то ненаправленной стихией. Разве не оскорбительно для целой нации сознавать, что гекатомбы и гекатомбы были принесены в жертву неизвестно какому божеству.

Может быть и поэтому людская молва – и историческая традиция – наделяла Петра нечеловеческими свойствами: Антихрист – это ведь тоже про него, про него сказано. Человек имеет право знать, во имя чего жертвуют им. А если уж и этого права его лишают, то хотя бы тешить себя иллюзией того, что принесенные им жертвы были не напрасны, были нужны, имели хоть какой-то смысл, пусть даже и сокрытый от большинства, но доступный гению.

На протяжении всего петровского царствования русский человек был начисто лишен этого права знать. В самом деле, химеры миропомазанного вымысла могли существовать как реальность только для самого Петра. И может быть это род своеобразной психологической защиты подданного – наделять венценосного узурпатора какими-то сверхчеловеческими качествами. Если уж и не дано знать достоверно, то хотя бы утешить себя сознанием того, что смысл этот все-таки был! – просто он был слишком высок, чтобы его смог постичь конечный разум простого смертного.

Отсюда и пресловутое величие Петра, каким бы этическим знаком оно ни наделялось: знаком ли гения всех времен и народов, знаком ли Антихриста…

Именно здесь скрывается тайна (отнюдь не только!) петровского феномена. И понять ее можно лишь постигнув одну не простую истину: действительная история России первой четверти восемнадцатого века – это не процесс последовательного воздвижения того величественного пьедестала, на который всю свою жизнь карабкался мечтающий о лаврах императора Петр, но история скрытого от взгляда исследователя приспособления миллионов и миллионов подданных к стихии царского честолюбия, история простого их выживания в условиях обрушившейся на Россию чумы петровских начинаний. Важно понять: рождение той новой России, которая вдруг явилась миру, властно заявив о своих правах на равное участие в европейских делах уже на полях Семилетней войны, – это не результат какой-то направленной инициативы проникшего в тайны исторических судеб титана, но простая стихийно складывающаяся результирующая слепого приспособительного процесса.

Да, действительно, первая четверть восемнадцатого – это время стремительного становления каких-то новых социальных институтов, если угодно, даже новых социальных инстинктов. Но становление это происходит стихийно, само по себе, в сущности совершенно безотносительно ко всем петровским начинаниям, а в чем-то, может быть, и вопреки им. Впрочем, это и неудивительно: выжить в условиях столь мощного давления такого «мутагенного фактора», как петровское честолюбие, можно было только создав эти новые социальные органы, только сформировав новые исторические инстинкты. Нет, не петровская мысль воплотилась в них, – они конституировались сами. Действительная цель всех петровских нововведений и подлинная история России – две вещи «несовместные» друг с другом. Это полностью трансцендентные по отношению друг к другу начала.

Но вернемся к тому, с чего мы начинали. Да, самоотчуждение человека, о котором мы говорили выше, может быть и вполне благодетельным. Та нравственная бездна, на краю которой помутился разум Ивана Карамазова, способна поглотить многих, как она поглотила даже Павла Смердякова. Но все же спасения в нем нет. Да и не может быть, ибо иным полюсом отчуждения как раз и предстает прямое порождение всех этих Иоаннов Грозных и Петров Великих, всех этих Сталиных и Пол Потов. Рано или поздно такое отчуждение выливается в прямое порождение человеком своих собственных палачей.

Парадоксально, но факт: не только холуйствующая мысль дипломированных и недипломированных лакеев, но и людская молва наделяли всех этих соискателей пьедестала каким-то демоническим, едва ли не надмировым величием. Но были ли они на самом деле великими? Не воля ли миллионов и миллионов, привычно отчуждаемая в пользу одной (зачастую преступной) воли – подлинное имя этому величию?

Человеку свойственно творить богов по образу и подобию своему. Еще к античности восходит мысль о том, что боги – суть прямое порождение человека, и выкристаллизовавшееся в прошлом столетии заключение о том, что Бог – это концентрат отчужденных от человека и доведенных до степени абсолюта человеческих свойств сформулировало то, что носилось «в воздухе» долее двух тысячелетий.

И здесь, в рассматриваемом нами предмете, проявляется точно такое же отчуждение: доведенная до степени Абсолюта воля простых смертных, которые в сущности и являются подлинными субъектами Большой Истории, самоотчуждаясь от них, возрождается в ими же создаваемом кумире. Ничто не обращается в ничто, равно как и ничто из ничего не возникает – гласит старая философская истина. Так и здесь: отнюдь не из ничего возникает потрясающее разум обывателя величие несмертного героя, отнюдь не в ничто обращается отчуждаемый миллионами суверенитет их собственного «Я»…

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 48
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин) - Евгений Елизаров торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит