По следам снежного человека - Ральф Иззард

Теперь мы создали «тайный» штаб экспедиции на верхнем этаже здания, принадлежавшего «Дейли мейл» и находившегося на Куин-Виктория-стрит; из окна открывался прекрасный вид на Темзу.

Я употребляю слово «тайный», так как мы еще не были готовы предать гласности проект нашей экспедиции и хотели по возможности избежать преждевременного просачивания информации. Поэтому в течение некоторого времени мы были загадочными личностями, появлявшимися в здании редакции и выходившими из него по каким-то секретным делам. Проницательные люди могли бы, конечно, догадаться, что происходит нечто необычное. Работникам редакции я был хорошо известен, а в Томе, чье лицо постоянно появлялось на фотографиях в газетах и на экранах телевизоров, вскоре узнали одного из «эверестцев».

За пределами Куин-Виктория-стрит хранить «тайну» стало больше невозможно. При сборе сведений нам приходилось вступать в сношения с людьми различных специальностей. Секрет ничего не стоило раскрыть, если бы кто-нибудь им заинтересовался. Впрочем, до того как наступило время опубликовать наши планы, в других изданиях были помещены всего две заметки о нашей экспедиции. Одну напечатал «Спектейтор», приветствовавший перспективу появления снежного человека в «черной маске» в высшем лондонском свете. Вторая появилась в «Уолде пресс ньюс», редакция которого в следующем номере призналась, что с трудом поверила полученным ею сведениям.

22 октября во второй половине дня мы заперлись в своем штабе, чтобы обсудить списки одежды, снаряжения и продовольствия, уже составленные Томом, позаимствовавшим опыт английской экспедиции на Эверест. Мы также связались с Хантом и условились встретиться с ним на следующее утро. Это свидание произошло в помещении Королевского географического общества; присутствовали Джералд, Чарлз и я. Сэр Джон оказал нам самый сердечный прием и проявил живейший интерес к нашей затее. Он вручил мне для последующего опубликования приводимое ниже изложение его взглядов.

«В общем я считаю, что это интересная проблема, достойная того, чтобы ею занялась группа предприимчивых людей. Я не зоолог, а потому предпочитаю уклониться от высказывания своего мнения о том, существует ли действительно какое-то неизвестное животное.

Лично я впервые заинтересовался проблемой снежного человека, или „йети“, после того как в 1937 г. в северо-восточном Сиккиме во время восхождений на перевал Зему увидел ряды следов. Два животных пересекли перевал за некоторое время до меня. Отпечатки на снегу походили на следы человека; сходство было настолько большим, что я принял их за следы участников немецкой экспедиции, находившейся тогда в этом районе, и, по моим предположениям, на несколько часов опередившей меня. Первым моим чувством, вероятно понятным, была досада, но после более тщательной проверки я убедился, что меня не обогнали. В действительности ни один из участников немецкой экспедиции не поднимался по этому ущелью.

Взвешивая все обстоятельства, я не склонен думать, что эти следы принадлежали человеку, так как там имелось два ряда следов. Иногда они шли параллельно, иногда перекрещивались. Если бы то были люди, они, бесспорно, двигались бы гуськом и ступали бы в след друг другу.

Впоследствии я расспрашивал о йети шерпов; их рассказы полностью совпадали и давали основание предполагать существование какого-то крупного животного, не являющегося ни медведем, ни обезьяной лангуром. Когда Эверестская экспедиция посетила монастырь Тхьянгбоче, я присутствовал при том, как о йети расспрашивали помощника настоятеля. Сопровождая свои слова выразительными жестами, он рассказал, что год или два назад одно из этих животных появилось из зарослей рододендрона возле самого монастыря и бродило по снегу на расстоянии не больше двухсот метров от окна его кельи. Это было довольно крупное животное ростом в полтора метра или несколько больше, покрытое серовато-бурой шерстью. Оно ходило большей частью на задних ногах, но иногда опускалось на все четыре; оно чесалось, подобно обезьяне. Появление зверя вызвало большой переполох; монахи вскочили с постелей и принялись дуть в раковины и трубы, чтобы его прогнать. В конце концов зверь скрылся в кустах».

Начиная с этого времени сэр Джон всячески подбадривал нас, и мы все с чувством горячей благодарности вспоминаем о многочисленных открытках, письмах и телеграммах с пожеланиями успеха и советами, которые он нам посылал и до нашего отъезда, и тогда, когда мы были уже на месте.

Вечером 23 октября Джералд и я поехали ко мне в Кент, а на следующий день я доставил его на машине в Фолкстон, где он сел на пароход, направлявшийся во Францию — первый этап на его пути в Индию.

Глава 4

Задержки. — Дополнительные сведения. — Дальнейшие приготовления

Примерно на этой стадии подготовки мы начали слегка беспокоиться, не получая ответа от непальского правительства. Так как в настоящее время непальцы придерживаются политики поощрения экспедиций, мы не предвидели каких-либо особых затруднений. Мы не собирались совершить восхождение, а потому были уверены, что не столкнемся с другой экспедицией на какой-то определенной горе.

До нас доходили слухи, будто бы швейцарцы планируют на 1954 г. новую экспедицию, но мы предполагали, что они опять попытаются взойти на Эверест или на другую подобную вершину. Прошел, однако, месяц с тех пор, как мы послали свою просьбу, но ответа не было.

У «Дейли мейл» имелся в Катманду корреспондент Н. К. Саксена, оказавший мне большую помощь во время путешествия к Эвересту и обратно в прошлом году. Итак, мы послали Саксене телеграмму с поручением выяснить, получена ли наша просьба и когда можно ожидать ответа на нее. 25 октября от Саксены пришла загадочная, но от этого не менее тревожная телеграмма. Он извещал, что нам предложено не обращать внимания на письмо министра иностранных дел Непала; оно до нас еще не дошло, но, по-видимому, министр выражал в нем свое сожаление, что в 1954 г. экспедиция не может состояться. Премьер-министр М. П. Койрала распорядился пересмотреть весь вопрос.

Из-за осложнений, возникших в связи с конкуренцией швейцарцев, и затяжек в Катманду, вызванных реорганизацией непальского правительства, только 14 ноября мы получили известие, давшее нам возможность развернуть подготовку к экспедиции. Это была телеграмма премьер-министра с ответными пожеланиями успеха и заверением, что мы можем приступить к приготовлениям, не ожидая официального письма правительства о разрешении на въезд в страну.

До 14 ноября произошли два важных события. 4 ноября наша лондонская редакция получила сообщение агентства Рейтер из Бомбея о том, что индийская альпинистская партия обнаружила скальп йети в монастыре Пангбоче, находящемся в долине реки Имджа-Кхола между Тхьянгбоче и Эверестом. Привожу телеграмму:

«Бомбей, 4 ноября, Рейтер.

Буддийские ламы в гималайском храме показали индийским альпинистам скальп, по их уверениям являющийся скальпом „снежного человека“, таинственного существа, якобы обитающего в этом районе. Участники экспедиции, вернувшиеся теперь в Бомбей после неудачной попытки штурма горы Пумори (7135 м), утверждают, что скальп „очень толстый“ и сплошь покрыт рыжевато-бурыми волосами. Ламы, храм которых расположен в горах на высоте 4200 метров, отказались продать экспедиции скальп, но с него, по сообщению Русси Ганди, руководителя экспедиции, были сняты фотографии. Удалось также привезти несколько волосков. Ганди рассказал, что 9 октября вместе с его партией храм посетил один из участников английской Эверестской экспедиции нынешнего года доктор Эванс, на которого скальп произвел большое впечатление».

Это сообщение представляло достаточный интерес, чтобы привлечь внимание всех газет, но от нас оно, конечно, требовало немедленных действий. Было бы поистине чертовски неприятно, если бы, еще прежде чем наша экспедиция приступила к работе, нас опередили бы в вопросе о скальпе. Немедленно полетели инструкции Р. Мальхотре, бомбейскому корреспонденту «Дейли мейл», и Джералду Расселу, находившемуся уже в Индии, предлагавшие связаться с Русси Ганди и получить более подробную информацию, фотографии и, если возможно, несколько волосков. Сообщение дало нам также важное указание относительно местопребывания Чарлза Эванса, и Н. К. Саксене было предложено усилить старания для того, чтобы установить с ним связь. Мальхотра ответил почти сразу:

«Рад сообщить, что вчера поздно вечером мне удалось поймать Ганди. Вот его собственные слова об интересующем вас эпизоде: „Наша чисто любительская партия состояла из пяти человек. 22 сентября мы покинули Катманду и через две недели достигли Намче-Базара. Мы рассчитали носильщиков из Катманду и наняли шесть шерпов — высокогорных проводников и шесть шерпов-кули. В течение пяти дней мы поднимались по тяжелой дороге, пока не достигли ледника Кхумбу, спускающегося с Эвереста. Разбив базовый лагерь, мы затем начали восхождение на западный гребень Пумори. На пути от Намче до Кхумбу мы остановились в монастыре Пангбоче. Монахи нам сообщили, что у них имеется скальп йети, или снежного человека. Они не хотели показать нам скальп, так как существует поверие, что тот, кто его увидит, падает замертво. Наконец, после долгих, уговоров монахи разыскали его в каком-то закоулке монастыря, но расстаться с ним не согласились. Доктор Эванс, участник английской экспедиции на Эверест, также был там (он возвращался после разведки в районе Тавече) и присутствовал при переговорах относительно скальпа. Я заснял скальп на цветную кинопленку, а Эванс сделал много черно-белых снимков. Моя кинопленка проявляется и будет готова примерно через неделю. Я предлагал за скальп до пятисот рупий, но монахи отказались, так как, по их мнению, всякого, кто его отдаст, ожидает несчастье. Никто не знает, каким образом скальп попал в монастырь. Кожа скальпа толстая и жесткая, и он покрыт густыми рыжевато-бурыми волосами. Удивительно, что он конической формы. Я привез с собой несколько волосков со скальпа“».