Братья по оружию или Возвращение из крестовых походов - Джордж Джемс

– Ха-ха-ха! – хохотал Галон. – Мой господин превратился в шута! Он забавляется золотой безделушкою и напевает ей баллады! Право, я откажусь от своего ремесла: оно уже непочтенно, коль всякий дурак за него берется.

– Берегись, как бы тебе не отсекли уши! – ответил де Кюсси. – Уж я-то знаю, что ты лишь прикидываешься дураком, когда тебе нужно. А теперь отвечай мне, но только правдиво, чем ты был занят сегодня утром?

– Я был на компьенской дороге, – отвечал Галон важно. – Ходил посмотреть на волка в овчарне да на сокола в голубином гнезде. А теперь вот спрашиваю себя: будет ли доволен пастух обращением господина волка с госпожами овцами, и еще…

– Что ты хочешь сказать, хитрец? – перебил Де Кюсси. – Довольно с меня намеков, отвечай как положено, если не хочешь, чтобы тебе подпортили шкуру. Еще раз спрашиваю тебя, что ты имеешь в виду?

Он схватил шута за руку, собираясь ударить.

– Хорошо, хорошо! – испугался Галон. – Я ходил во дворец, чтобы узнать у своего искреннего друга, кто же это пленился моей красотой, не удержался он от насмешки. А еще я хотел узнать у него, правда ли то, что великодушный Филипп овладел поместьями вашего дяди. И удостоверился, что это действительно так, и что он приказал собирать все доходы в казну. О, он великий правитель! И очень скоро приступит к делу. Ха-ха-ха!

– В добрый час. Пусть он владеет ими и заботится о них. Я предпочел бы отдать свои земли в руки монарха, нежели герцога Бургундского, и готов поделиться доходами, если они пойдут на укрепление власти нашего короля, а не на обогащение влиятельного вассала, и без того уже сильного. Но ты не ускользнешь от меня. Ну-ка, рассказывай, что ты еще хотел пронюхать?

– Да ничего особенного. Просто хотел повидать графа Тибольда Овернского и королеву Агнессу Мераннийскую. Ха-ха-ха! Что в этом дурного?

– Этого не может быть! – воскликнул де Кюсси, пораженный таким ответом. – Нет, это невозможно, невероятно!

– Вы все еще сомневаетесь? – Галон чуть не задохнулся от смеха. – Так вспомните, как он был весел до тех пор, пока не получил известие о браке Филиппа с Агнессою. Не побледнел ли он, как полотно палатки и не стал ли худ и печален после этого?

И, чтобы избежать побоев, он вырвался из рук своего господина и, хохоча, выскочил из комнаты.

– Как это могло случиться, – рассуждал сам с собой де Кюсси, – что я в продолжение двух лет не замечал того, о чем дурак догадался в одну минуту. Что ж, Оверн, я буду верен тебе. Пусть я и не захотел поделить твое имение, но разделю опасности. И да поможет нам Бог!

Его размышления были прерваны приходом оруженосца, сообщившего, что лошади готовы и положившего на стол небольшой туго набитый кожаный мешок.

– За что эти деньги? – спросил де Кюсси.

– Рыцари, которых вы победили на вечернем турнире, прислали выкуп за оружие и лошадей.

– Ну так заплати тем двоим, кто ухаживает за арабскими скакунами, приведенными из Оверна.

– Не уверен, нужны ли им деньги. Я слыхал, они просят двух лошадей, да в придачу оружие, чтобы стать под ваши знамена, если вы им позволите.

– Я бы позволил, Гуго, – ответил рыцарь. – Но чем я их стану кормить? А впрочем, свита не так уж и увеличится. Ладно, ступай с ними к оружейнику и выбери каждому саблю, щит, латы и шлем. Я же поеду не торопясь, и выполнив свое дело, ты догонишь меня с двумя новыми солдатами.

Сказав это, он спустился с крыльца и, оседлав лошадь, отправился в путь.

Замок Кюсси-Магни, где жили его предки, был построен на холме и со всех сторон окружен высокими башнями, делавшими его неприступным. Когда де Кюсси, отправляясь в Святую землю, покидал родные стены, они уже были почернены временем, но каких же быстрых успехов в разрушении добилось время в течение кратких десяти лет! Высокая четырехугольная башня, гордившаяся своей правильностью, осталась без одного угла; окна и бойницы до половины заросли вьющимися растениями.

Де Кюсси лишь грустно вздохнул, приблизившись к замку. Едва он подъехал к воротам, как услыхал характерный стук отодвигаемых засовов, и тут же раздался сердитый голос старика:

– Не смей, Шарль! Остановись! Или ты хочешь отдать замок мародерам? Не отворяй, я тебе говорю, если не хочешь, чтобы я разбил тебе голову! Наверняка, это шайка разбойников!

– Онфроа! Онфроа! – крикнул рыцарь. – Отвори ворота. Это я, де Кюсси!

– Мне незнаком этот голос, – отвечал старик. – Голос молодого господина был приятен и нежен, а ваш походит на колокольный звон. Я вас не знаю – все это обман. Шарль, прикажи укрепить стены и бей тревогу!

– Пусть ты не узнаешь мой голос, – сказал де Кюсси, – но не можешь же ты не вспомнить звук моего рога.

– Протрубите еще раз: если вы де Кюсси, звук вашего рога я различу и за десять миль.

Де Кюсси протрубил.

– Да, это он! Это он! – обрадовался старик. – Отворяй дверь, Шарль. Будь благословенна Богородица! Это он, мой господин! Быстрее дай мне ключи, я отопру сам.

И едва лишь ворота открылись, как он бросился на колени перед молодым хозяином, жестом приглашая его в замок.

– Въезжайте, мой господин. Владейте всем, что вам принадлежит по праву. Вот ключи от вашего замка, – продолжал старик, утирая слезы. – Но я с трудом узнаю того молодого Гюи, который до отъезда отсюда едва доставал мне до плеча, и которого я учил ездить верхом и стрелять из лука. Как же он возмужал и окреп!

– Да, это я, Онфроа, – сказал де Кюсси. – И пусть ключи остаются у тебя: здесь они будут в надежных руках. Но войдем. Я надеюсь, что у тебя остались еще какие-нибудь припасы и ты пригласишь нас поужинать. Нас хоть и мало, но мы очень голодны.

– Тотчас же прикажу заколоть свинью, – отвечал Онфроа. – Со времени вашего отъезда я их много завел: они неприхотливы в еде, могут питаться одними желудями, и содержание их ничего не стоит. Что же касается коров, баранов и кур – они обходятся дорого, и я вынужден был почти всех их продать. Деньги же, вырученные за них, я отослал вам, все до копеечки, когда вы требовали в последний раз.

– Мы не привередливы, – сказал де Кюсси, – хоть какой-нибудь был бы ужин.

И пошел в замок.

Шарль зажег факел. Уже начинало смеркаться, и в покоях становилось темно и мрачно. Лишь только свет факела распространился по комнате, слуги, побуждаемые любопытством, пришли взглянуть на молодого господина. Скудная обстановка, старые потемневшие стены, летучие мыши, бьющие крыльями под потолком, – все настраивало на грустные размышления. Гюи де Кюсси, распорядившись разжечь огонь в камине и принести арфу, тяжело опустился в кресло и глубоко задумался, подперев голову рукой; и можно было с уверенностью утверждать, что мысли его не заключали в себе ничего приятного. В этот момент у ворот замка раздался звук трубы.