Богини советского кино - Федор Раззаков

— Ты прекрасна, ты самая красивая. Ты все можешь, все. Не думай об этом, пусть твоя героиня хромает. Это даже интересно. За двадцать лет с человеком бог знает что может произойти, а тем более с ней (Алексей и Тая расстались двадцать лет назад: он ушел на фронт и в родные края возвращаться не торопился, а она все это время его ждала. — Ф.Р. ). Ты моложе выглядишь, чем он. Посмотри, у него уже и складки у рта, и лоб… Ты не бойся, дави его. Возьми его и задави — ты же актриса! Раскрепостись, делай что хочешь. Захочешь закружиться — кружись, отвернись от камеры, смотри в камеру — что хочешь. Для этой сцены мне пленки не жалко. Ну, дорогая моя, помни, что ты самая прекрасная, самая красивая… Ну давай, милая моя, красавица моя… Я тебе доверяю полностью — делай что хочешь, в любую сторону, — говорил, отходя все дальше и дальше, режиссер.

Какой он красивый, как прекрасно улыбается. Какие прекрасные люди живут на земле! Я посмотрела на себя в деревенское окошко. Свет падал мягко, теней под глазами не было. А я вроде сейчас действительно ничего, вполне, а? Ведь он прав — я и пою, и играю! Почему я все время в себе копаюсь, сомневаюсь? Что это со мной? На улице жарко, а по спине, между лопатками, поползла ледяная струйка. Вот и во рту пересохло, вот уже и забил озноб. Началась знакомая трясучка — уже сигналит мой актерский профессионализм моему разбитому больному организму, что он уже готов: „Давай, подбирай свои „дрябы“ и мышцы, пошли в бой!“ Сейчас, сейчас, подождите. Я сейчас соберусь. Сейчас сцена эксцентрическая, комедийная, а потом, в конце, „она“ раскроется в драматической ситуации, но это потом. Вот такая моя героиня — Тая. Я вспоминаю, что кумиром Таи мы с режиссером решили сделать звезду пятидесятых годов Лолиту Торрес.

Мотор!..

И я уже иду навстречу молодому партнеру и вижу его складки у рта и лоб в морщинах, и мне от этого легче… На ходу, шаг от шага, чувствую, что делаюсь изящнее, стройней и моложе.

А почему я не хромаю? Ведь это мы обговорили, это интересно, как сказал режиссер. Но нога совершенно не болит. Она здоровая. Первый раз не болит за этот мучительный год. Но все, уже поздно. Начинается сцена. Партнер заглянул мне глубоко в глаза, а дальше — уже не я, уже кто-то другой. Никогда, ни на одной, самой подробной репетиции так полнокровно не узнаешь партнера и себя, как после слова „мотор“, „горячим“ способом. Тут видно все. Ничем не прикроешься. Это самое мощное и высокое напряжение всех твоих актерских и человеческих ресурсов. У нас — в драматических ролях, драматической картине — пошел дуэт из мюзикла! Все, что мы говорили, на фонограмме звучит как музыка! Без специальных подстроек и мучительных, болтливых, изматывающих репетиций мы с ходу попали в жанр этой необычайной драматической картины, спели сцену „в яблочко“. И стало ясно, почему двадцать лет назад эти, теперь уже повзрослевшие, герои фильма полюбили друг друга на всю жизнь. В предыдущей серии дуэт юных талантливых артистов уже сыграл наши роли (Елена Коренева и Евгений Леонов-Гладышев. — Ф. Р.). Вот этот наш дубль и стоит в картине „Сибириада“.

…Я сильно осунулась, сильно захромала и, держась за забор, пошла опять туда, где меня никто не видит.

— Эй, ты, Коза, ну, как тебе твой партнер?

— Ой, что вы, Никита Сергеевич, по-моему, хорошо… Получилось вроде.

— А-а… нравится! Эх ты, такую роль на Козу променяла.

Я двинула плечами, сутулая, сникшая… Я его больше не стеснялась, он сейчас так много узнал про меня, а я про него, как будто мы долгие годы знали друг друга.

— А-а, Коза, не поверила мне, вот и ножку сломала. Теперь будешь верить? А?

— Теперь не знаю. Б-буду… — сказала я не совсем уверенно…»

27—30 июля съемки «села Елань» были продолжены. А 2 августа сняли любовную сцену на «Лебедином озере»: Алексей и Тая падают в объятия друг и друга и предаются страстной любви.

30—31 августа снимали сцену «в избе Таи». Смешную, кстати, сцену. Алексей приходит к Тае и в ее отсутствие забирается к ней в кровать. Он не знает, что к Тае также ходит другой нефтяник — Тофик. И вот, в тот самый момент, когда Алексей ждет Таю в ее кровати, в дом приходит Тофик. И Алексей, посрамленный, уходит 3–4 сентября опять снимали «избу Таи». На этот раз Алексей приходит к Тае, чтобы уговорить ее уехать с ним. Но она отказывается, поскольку понимает, что ничего путного из их отношений не получится.

В том же 1977 году Л. Гурченко было присвоено звание народной артистки РСФСР.

Во второй половине 70-х в послужном списке нашей героини оказались следующие фильмы (кроме названных выше): т/ф «Строговы» (революционерка Капитолина), «Семейная мелодрама» (главная роль — Валентина Барабанова), «Сентиментальный роман» (Мария Петриченко) (все — 1977), «Обратная связь» (Маргарита Вязникова), т/ф «Бенефис Людмилы Гурченко», т/ф «Красавец-мужчина» (Сюзанна Сергеевна) (все — 1978), «Вторая попытка Виктора Крохина» (Люба Крохина; фильм снят в 1978 году, но выйдет в 1987-м), «Уходя уходи» (главная роль — Алиса Сулина), «Пять вечеров» (главная роль — Тамара Васильевна) (оба — 1979).

Из всех перечисленных лент самой дорогой стала для Гурченко камерная мелодрама «Пять вечеров» все того же Никиты Михалкова. До этого он ни разу не снимал Гурченко в своих картинах, хотя очень хотел: например, в «Неоконченной пьесе для механического пианино» (1977). Но, как мы помним, накануне съемок актриса сломала ногу и эта роль досталась другой актрисе. Потом они вместе с Михалковым снимались в «Сибириаде», но тот фильм снимал не он, а его брат Андрей Михалков-Кончаловский. Наконец в 1978 году мечта Михалкова осуществилась — Гурченко оказалась-таки в его фильме.

В августе 1978 года он закончил натурные съемки своего очередного фильма («Несколько дней из жизни И. И. Обломова») и, вернувшись из Пущино в Москву, решил в течение месяца снять еще одну картину — те самые «Пять вечеров». Идея этого фильма возникла благодаря Олегу Табакову. Это он предложил Михалкову взяться за экранизацию пьесы А. Володина «Пять вечеров»: дескать, действующих лиц мало, место действия почти не меняется (все происходит в пределах коммунальной квартиры). «Ты и кино сделаешь, и коллектив сохранишь во время осеннего простоя», — закончил свою мысль Табаков. И Михалков с ним согласился. Далее послушаем рассказ автора пьесы А. Володина:

«Мне позвонил Никита Михалков и сказал, что хочет снять картину по давней моей пьесе „Пять вечеров“. „Зачем вам это? — сказал я Михалкову. — Не позорьте себя, не позорьте меня!“ — „Ну ладно, тогда хоть приезжайте к нам, в Пущино, просто отдохнуть“.

Там он снимал картину „Несколько дней из жизни И. И. Обломова“ и прислал машину. Но когда я приехал, сразу сказал ему: